– Жест повелителя, – пробормотала женщина за спиной.

«Они хотят взять власть над этим склоном ценой огромного количества жизней, несмотря на грязь и на камни. Склон довольно крут, чтобы прижать конников к шеям своих лошадей, при этом весь вес перейдет на передние ноги. Колтайн хочет, чтобы они нападали. Прямо в лицо тяжелой пехоте…»

– Нет, – прошептал историк.

Камни и песок посыпались вниз на берег. Вокруг Антилопы солдаты, облаченные в шлемы, начали проявлять беспокойство – кто-то появился на береговой вершине. На них посыпалось еще больше грязи.

Внезапно воздух разразился потоком малазанских проклятий, а большая часть шлемов обернулась в сторону берегового обрыва.

– Да это же проклятый Худом сапер! – проворчал один из моряков.

Перемазанное грязью лицо расплылось в злобной усмешке.

– Догадайтесь, что черепашки делают зимой? – крикнул он что есть силы вниз, затем бросился назад и пропал из виду.

Антилопа обернулся назад на конников клана Безрассудных Собак. Их бешеное движение вперед поутихло – они как будто никак не могли чего-то решить. Виканы подняли головы, а возбужденные взгляды замерли на плоских вершинах берегов с обеих сторон.

Гуранская тяжелая пехота и выжившие семки также остановились в недоумении.

Через пыль, которая плавно опускалась вниз по склону, Антилопа скосил взгляд на северный берег. Там началось какое-то движение: да это же саперы, привязав щиты к спине, начали движение вперед, хлынув вверх по склону, покрытому телами мертвых воинов.

В этот момент прозвучал еще один горн, и клан Безрассудных Собак хлынул вперед вновь – сначала рысью, а затем легким галопом. Однако теперь рота саперов прикрывала их отступ к вершине.

«Черепашки позаимствовали на время приход зимы. Эти ублюдки высадились на берег прошлой ночью – под самым носом у Рело – и погребли себя заживо. Во имя Худа, зачем?»

Саперы, все еще держа щиты на своих спинах, сгрудились вокруг, подготавливая оружие и другие приспособления. Один из них сделал шаг вперед и махнул клану Безрассудных Собак: «Можно двигаться вперед!»

Склон задрожал.

Покрытые доспехами лошади бросились вверх по крутому склону как единый механизм – быстрее, чем историк даже мог подумать об этом. Широкие мечи блеснули в воздухе. В своем странном причудливом снаряжении викане сидели в седлах, подобно демонам поверх еще более кошмарных животных.

Саперы бросились к шеренге гуранов. Взлетели гранаты, последовало несколько взрывов. Воздух огласился предсмертными криками. Все военное имущество, которое находилось рядом с саперами, смешалось с тяжелой пехотой. Островерты, огненные бомбы, напалм. Казавшаяся неприступной передняя линия элитного подразделения Рело смешалась.

Передовой отряд клана Безрассудных Собак галопом достиг саперов, однако те в буквальном смысле слова пропали под землей – в своих собственных коммуникациях. Антилопа слышал бешеный топот лошадиных копыт, что пролетали над головами отважных инженеров.

Словно опустошающий хаотический вихрь, викане ворвались в тяжелую пехоту и через мгновение расчистили вершину. Не останавливаясь на достигнутом, они начали метать томагавки на голову ничего не понимающего противника.

Над царящим грохотом пронесся очередной сигнал горна.

Женщина, находящаяся рядом с Антилопой, положила тяжелую руку ему на грудь.

– Вперед, старик!

Сделав шаг, он помедлил. «Да, настало время для солдат идти вперед. Но я же историк – мне нужно наблюдать, быть свидетелем событий. Пускай все думают, что хотят».

– Время пока еще не пришло, – произнес Антилопа, развернувшись и двинувшись к побережью.

– Увидимся ночью! – крикнула напоследок женщина, а затем присоединилась к остальным атакующим морякам.

Антилопа взобрался на вершину; порыв ветра в одно мгновение набил ему полный рот песка. Подавившись и закашлявшись, он оглянулся вокруг.

Ровная поверхность берега была похожа на пчелиные соты от огромного количества стрел. Свертки брезентовой одежды лежали наполовину снаружи в дырах, размерами с человеческое тело. Историк несколько секунд взирал на них с сомнением, а затем обратил свое внимание к склону. Движение моряков вперед было остановлено саперами, которые вновь показались на поверхности. Многие из них сломали руки, однако единственным защитным снаряжением до сих пор так и оставались весьма попорченные щиты, а также зубчатые шлемы.

За пределами вершины, на западных равнинах, клан Безрассудных Собак преследовал остатки хваленого элитного отряда Камиста Рело. Командная палатка, располагавшаяся на невысоком пригорке в тысяче шагов от вершины, была охвачена дымом и огнем. Антилопа предположил, что бунтовщик верховный маг поджег ее самостоятельно, пока войска Кол-тайна ее не успели ее захватить и воспользоваться находящейся там ценной информацией.

Антилопа развернулся и осмотрел котловину.

Битва внизу все еще свирепствовала. Кольцо защиты Седьмых вокруг кибиток с ранеными выстояло, несмотря на то, что убарийская тяжелая пехота с северной стороны их весьма значительно потрепала. Повозки тем временем двигались на юг. Кавалерия Тепаси и Сиалка догнала арьергард, где находились верноподданные хиссари… которые внезапно стали очень быстро сдавать свои позиции.

«Мы же можем потерять их».

Двойной гудок горна отдал приказ клану Безрассудных Собак к возвращению. Антилопа увидел Колтайна, восседавшего на самой вершине. Его головной убор из воронова пера был покрыт пылью. Историк заметил, как он что-то показал горнисту, и тот повторил приказание, однако в более быстром темпе. «Вы нужны нам прямо сейчас!»

«Однако их лошади крайне утомлены. Вы же требуете невыполнимого! Они же должны развить небывалую скорость!» Историк нахмурился и обернулся.

Нил и Невеличка все еще стояли с обеих сторон у одинокой кобылы. Легкий ветерок раскачивал ее гриву и хвост, однако в остальном она словно застыла. Историк размышлял в недоумении: «Чего они этим пытаются добиться?»

В тот же момент далекий вой привлек внимание историка. Огромная конная армия переправлялась через реку. Флаги оказались слишком далеко, чтобы определить их принадлежность. Но тут Антилопа заметил маленькую фигурку, которая бежала перед передовым отрядом армии. «Виканская пастушья собака! Это же клан Горностая».

Перебравшись на противоположную сторону реки, конники перешли в галоп.

Кавалерия Тепаси и Сиалка была застигнута врасплох, по крайней мере, первой волной кровожадных виканских псов, которые, не обращая никакого внимания на лошадей, сразу бросились на самих всадников. Шестьдесят захлебывающихся лаем фунтов сплошных мускулов и острых зубов стаскивали опешивших воинов на землю. За собаками появились сами виканы, объявив о своем прибытии несколькими десятками срубленных голов неприятеля. Вслед за этим раздались жуткие крики и улюлюканье – армии смешались.

В течение нескольких минут воины Тепаси и Сиалка были начисто разбиты – часть погибла на месте, другие оказались смертельно ранеными. Небольшой группе удалось убежать восвояси. Клан Горностая перегруппировался и, не останавливаясь на достигнутом, бросился галопом по направлению к убарийцам. Пятнистые пастушьи собаки не отставали.

Враг вынужден был расступиться в обе стороны. Это подсознательное движение продлило им жизнь на несколько минут.

Клан Безрассудных Собак понесся вниз по склону, окружив колдунов и их неподвижную кобылу. Затем они повернули на юг и принялись преследовать убегающую пехоту Халафана и Сиалка, а также лучников титанси.

Антилопа упал на колени и сбросил шлем. Его эмоции представляли собой смесь огорчения, гнева и ужаса. «Нельзя говорить о победе сегодня. Нет, только бы не заговорить об этом».

Внезапно на берегу послышались чьи – то шаги, затем к ним присоединились звуки хриплого дыхания. В то же мгновение тяжелая рука, одетая в металлическую перчатку, опустилась историку на плечо. Голос, который Антилопа затруднился распознать, произнес: