– Но как? – воскликнул Иггур. – Как он это сделал?

– Он знал, что в последней битве Совет потерпит поражение. Был лишь один шанс спасти мир, и Мендарк ухватился за него. Он сделал так, чтобы Запрещенные Искусы не удались, и тогда Рульк атаковал твое сознание. Мендарк заставил сознание Рулька войти в твое. После чего Тензор захватил его тело, теперь беспомощное, и заточил в Ночной Стране. Мендарк спас мир, но лишь предав тебя – своего самого близкого друга. У тебя помутился разум, и мы были уверены, что ты умрешь, но ты сбежал, и найти тебя не удалось. Неудивительно, что Мендарк пришел в ужас, когда ты вновь появился.

Иггур в ярости сжал кулаки. Воспоминания были слишком мучительны.

– Воздуха! – задыхаясь воскликнул он.

Малиена снова впустила в шар холодный воздух, наполненный галлюцинациями. Лиан продолжил свой рассказ:

– В течение года после победы над Рульком большинство членов Совета умерли. Мендарк убил их одного за другим – на случай, если они осознают, что он сделал. Если бы ты не исчез, он бы и тебя прикончил. В живых остался только Тензор.

Но Мендарк продолжал жить в страхе: а вдруг кто-то из членов Совета описал события такими, каковы они были на самом деле? Это могло бы навсегда погубить его репутацию. И тогда Мендарк стал собирать древние документы, чтобы замаскировать свое истинное намерение – отыскать и уничтожить все записи, в которых его имя было бы как-то связано с этим преступлением. Надо сказать, он преуспел в этом. Не осталось ничего, за исключением тех документов, с которых у меня есть копии, и тех, которые я помню.

Мендарк не мог вынести мысли, что он, некогда великий, утратит славу. История выбирает своих героев наугад, и Мендарку все время казалось, что ему не воздали должное. Поэтому он и решил увековечить собственное имя одним, последним, подвигом. Поэтому, когда появился шанс получить флейту, он не мог противиться искушению.

– Откуда он узнал, как ею пользоваться? – спросила Малиена.

– Он искал ее всю жизнь, – ответил Лиан. – Желая разгадать секрет флейты, он провел в Салюдите не один месяц. Возможно, там он и отыскал бумаги, в которых содержался ответ, и забрал их с собой, чтобы никто больше не смог узнать тайны Золотой флейты.

– Но почему же флейта сработала так странно?

– Видимо, со временем золото испортилось – так в конце концов бывает со всеми вещами и минералами, при помощи которых можно переноситься из одного мира в другой. Мендарк знал, что существует такая опасность, но полагал, что справится с ней. И вот, сил у него оказалось недостаточно.

– Почему феллемы первым делом отправились на Сантенар? – заинтересовалась Таллия.

– После того как они послали мариемов в бездну, феллемы считали, что остались одни во Вселенной. А потом Шутдар применил флейту, и они узнали, что это далеко не так. Их мир был всего лишь одним из трех миров, и Путь между мирами был открыт. Шутдар выпустил на Таллалам обитателей бездны. Но феллемы не волновались из-за этого – они умели справляться с дикими созданиями. Однако феллемы знали, что самые опасные для них создания обитают в других мирах, – это представители иных человеческих рас!

Феллемы проделали опасный путь до Сантенара, чтобы выяснить, что случилось, и снова разделить, сделать закрытыми три мира – такими они всегда и были. Прибыв на Сантенар, феллемы обнаружили еще три человеческие расы – причем все они умели создавать и использовать различные механизмы и машины, приводившие феллемов в такой ужас. Эти расы были слишком многочисленны, так что феллемы не могли с ними справиться. За исключением одной расы.

Кароны были так знакомы им и так опасны – пусть даже на Сантенаре их было всего трое. Феллемы знали, что они уязвимы, но даже понятия не имели насколько. А потом Непреодолимая Преграда заключила их в западню…

– Думаю, у меня получилось! – перебил его Шанд. – Если только мы не опоздали! Давайте все во врата, скорее!

Один за другим феллемы выходили из врат, ступая на Таллалам. Они были нагие – как все, кто проходил между мирами. Врата перенесли феллемов на поросший травой склон холма – священное место собраний. Холм, имевший форму пирамиды, возвышался над лесом. Было темно, но на востоке уже забрезжил свет: скоро начнется рассвет.

Феламора вышла из врат последней. На коже многочисленные кровоподтеки и отметины когтей, так что Феламору трудно было узнать. Она рухнула на траву, последние силы оставили ее. Феллемы высоко подняли свою предводительницу на руках, чтобы показать Феламоре ее мир. Затем ее опустили на землю, и она обняла всех по очереди, и все феллемы плакали. Целое тысячелетие прошло с тех пор, как они отправились на Сантенар.

– Мы добились своего, – прошептала Феламора. – Таллалам в безопасности. Нашего врага больше нет. Наконец-то мы свободны.

– Но какой ценой! – сказала Халлала. – Посмотри, что ты сделала с Галжилиелем, и Элиорой, и с Магретой. Мы уничтожили каронов – точно так же, как много столетий назад погубили мариемов.

– Я сделала это ради Таллалама, – оправдывалась Феламора. – Мы самые благородные из всех человеческих рас. Мы любим наш мир, как никто другой.

Ветер изменил направление, и они уловили запах горящего дерева и листьев. Затем до феллемов донесся слабый крик.

– Что это? – прошипела Халлала, вглядываясь в сумрак. Еще сильнее потянуло гарью, и наконец они поняли, что это лесной пожар, причем очень сильный. К запаху гари примешался запах паленого мяса.

Над горизонтом показалось солнце, и в клубах коричневого дыма они увидели страшную картину. Горели огромные лесные полосы – насколько охватывал глаз, – со всех сторон в воздух вздымались столбы дыма.

– Что случилось? – прошептала Феламора. Солнце светило ей в лицо, освещая увядшую золотистую кожу. Глаза в глубоких впадинах потускнели и стали похожими на две изюминки. – Что пошло не так? Я не понимаю.

Феллемы спустились с холма, чтобы узнать новости. Феламора осталась на склоне холма, походившего на пирамиду. Она вглядывалась в плывущие клубы дыма. Высоко в небе какие-то крылатые существа взмывали вверх и кружились, наслаждаясь теплом от пожара. По-видимому, они чувствовали себя как дома среди этого хаоса.

Пока Феламора с ужасом наблюдала за происходящим, одно из неведомых существ сложило крылья и круто скользнуло вниз, прямо во вздымающийся дым. Прошло много времени, прежде чем существо снова вынырнуло из дымовой завесы. Теперь оно оказалось ближе к Феламоре, и она увидела, что в когтях у него что-то смутно напоминавшее человека. Когда Феламора жила на Таллаламе, здесь не обитали подобные звери. А теперь их было несколько дюжин.

Феламора ощутила ужасную боль, словно крылатое чудовище начало раздирать ей когтями внутренности. Она вдруг все поняла. Время течет по-разному в трех мирах, и нынешний Таллалам был лишь бледной тенью того рая, который запомнился Феламоре. В мирной красоте лесов теперь затаились дикие, кровожадные существа. Брешь в бездне, которую она с помощью Зеркала хотела направить на Аркан, попала на Таллалам, и в ее мир хлынули обитатели бездны. Кривое Зеркало снова ее предало.

Все утро она просидела на траве в одиночестве – так же, как была одна столько лет. Что же делать? Это испытание было тяжелее, чем любое из тех, с которыми она сталкивалась на Сантенаре. Как ей спасти свой мир? Она чувствовала себя такой старой и усталой! «Я должна сплотить феллемов, – подумала она. – Нас миллионы, и, несомненно, поблизости проходят собрания, где обсуждают, как справиться с пожарами и защититься от обитателей бездны». Она установила линию связи, чтобы выяснить, где феллемы находятся сейчас и что они решили. Однако там, где прежде она находила великое множество сознаний, связанных друг с другом, сейчас Феламора ощутила лишь бессмысленный ужас. Что разладилось? Ужас зазвучал эхом и в ее собственном сознании.