Магрета вздохнула.

– Ну что же, не будем и мы здесь больше задерживаться. Кто-то побывал в архиве до нас, – сказала она, как только они оказались вне пределов слышимости, – и выкрал то, ради чего я сюда явилась. Кто-то ждет, когда будет готова флейта, чтобы забрать ее себе.

– А как ты думаешь, кто это? – спросила Карана.

– Феламора, Иггур, Тензор, Мендарк…

– Нам нужно быть более осторожными, – сказал Лиан. – Каждый негодяй на Сантенаре захочет обладать флейтой, как только она будет готова.

Втроем они плелись по снегу обратно, к горе. Академия осталась у них за спинами. Поднимаясь на гору по винтообразной тропинке, через каждые несколько шагов Магрета пыталась вновь открыть врата, но у нее ничего не получалось. Наконец, когда солнце начало садиться, девушка опустилась на снег.

– Моя голова сейчас лопнет, – пожаловалась она. Магрета легла на снег, глядя вверх, на меловую гору, возвышавшуюся над ней.

– Где именно вы с Караной вышли из врат? – спросила она.

– Вон там, на склоне горы, чуть выше, – ответил Лиан, указывая рукой на то место.

– Давайте попробуем там, – предложила Карана.

Она помогла Магрете встать с земли, и они продолжили свой подъем в гору при угасающем солнечном свете.

– Похоже, тут, – сказала Магрета. – Да, думаю, здесь у меня получится, если пройдет голова. О, мне и холодно, и жарко, и болят руки. – Она растерла снегом разгоряченные щеки.

Карана с Лианом обменялись взглядами.

– Скорее похоже на лихорадку, а не на дурноту после применения Тайного Искусства, – пробормотала Карана.

Магрета схватила за руки Карану и Лиана.

– Сейчас! – сказала она.

Их накрыла тусклая световая сеть, но тут же погасла с шипением. Магрета рухнула на снег.

– Я разобью лагерь, – предложила Карана. – Мы можем снова попытаться утром.

– Нет, я больна, мне действительно очень плохо, – простонала Магрета. Пот струился у нее по лицу, и капли замерзали, не добравшись до подбородка. – Еще одна попытка – вон там, как можно выше.

Она стала медленно подниматься, перебираясь с выступа на выступ. Наконец девушка остановилась и, упав на колени, вытерла пот со лба. Потом со стоном встала на ноги. От усилия ее лицо покрылось багровыми пятнами. Магрета пошатнулась.

– Это глупо, – уговаривала ее Карана. – Спускайся вниз! Магрета протянула им руки. Клетка из световых полос начала мерцать вокруг них, но, когда Лиан прижался спиной к горе, она исчезла.

– Подойди к самому краю, – едва дыша выговорила Магрета.

– Я и так у края, – пробурчал Лиан. – Она безумна. Но он все-таки подчинился Магрете, и свет опять стал ярче.

– Еще ближе, – скомандовала она, притягивая его к себе. Он едва заметно передвинулся, и свет стал еще ярче. Покачнувшись, Магрета подтолкнула Лиана к краю. Мел начал крошиться у него под ногами, и он потянул девушек за собой вниз. Крепко сжав руки Караны и Лиана, Магрета выкрикнула:

– Сейчас!

Клетка вспыхнула, превратившись во врата, и девушек с юношей швырнуло в темноту. Они с шумом опустились на крышу крепости. В Туркаде все еще шел дождь.

Чувство отчаяния сопровождало теперь каждое собрание в крепости. Времени оставалось все меньше, а еще ничего не было готово. Иггур муштровал своих новых солдат, но боевой дух армий после несчастья в Эллюдоре упал так низко, что недалеко было до мятежа. Потеря тысячи отборных воинов казалась невозместимой.

Мендарк провел без сна много ночей. Эта ночь не стала исключением. Мир, который он защищал тысячу лет, распадался прямо у него на глазах. Есть предел всему, вот и он, Мендарк, дошел до последней черты. Он мог бы прожить еще год-два, но ему этого не хотелось. Он попытался сесть, но не смог, и снова упал на подушки, совершенно обессиленный. О! Дожить до такого!

Он лежал в кровати, задыхаясь и призывая смерть. Но как только сердце перестало бешено колотиться и прошла дурнота, мысли его обратились к Рульку. Теперь он всегда думал о Рульке. Это был его противник, его цель, самая великая игра из всех.

Нужен новый Магистр, молодой, с огнем в крови. Таллия достаточно сильна, умна, превосходно владеет Тайным Искусством. Он хорошо ее обучил. Но у Таллии не было самого важного – стали в характере, которая заставила бы ее сделать что угодно, чтобы победить врага. Он, Мендарк, предал бы лучшего друга, если бы это был единственный способ выиграть войну. Он бы даже предал Таллию. Это причинило бы ему страшную боль и он бы вечно сожалел об этом, но если бы не было выбора, он бы на это пошел.

«Кого я пытаюсь одурачить? – подумал он насмешливо. – Со мной все кончено! Это поражение нанесет сокрушительный удар моей славе. И даже Великое Сказание не сможет ее спасти». Эта мысль заставила Мендарка скатиться с кровати, накинуть просторный халат и отправиться на поиски Лиана. Он нашел его в библиотеке. Рядом с юношей сидела Карана.

– Где ты был, летописец? – отдышавшись, спросил Мендарк – Я уже несколько дней тебя ищу.

Карана с Лианом переглянулись.

– Итак? – вскричал Магистр, сгибая свои шелушащиеся руки, похожие на птичьи лапки с когтями.

– В Салюдите! – ответил Лиан. – Магрета доставила нас туда через врата.

Мендарк растерялся:

– Зачем?

– Хотели найти ключ к тому, как использовать флейту, – ответила Карана.

– Я там уже искал! Много лет тому назад.

– Я знаю! – сказал Лиан. – Правда, мы все равно ничего не обнаружили. Нужный нам документ изъят, как, впрочем, и все записи о нем. Очень хитро!

– Ты умен, Лиан, и в один прекрасный день это тебя погубит! Мы все много раз побывали в Салюдите. Как мое сказание?

Лиан вздрогнул:

– Совсем неплохо, хотя нужно еще многое сделать. Я пока не начал его писать.

– Предоставь мне краткий отчет о своей работе, чтобы я мог судить о том, как у тебя продвигаются дела.

Лиан поправил бумаги на столе. Карана замерла в кресле, стараясь стать невидимой. Мендарку было совершенно ясно, что она его презирает. Было также ясно, что Лиан не работает над сказанием и не собирается его писать. Неблагодарный мерзавец! Долг ничего для него не значит!

– Я не хочу показывать сказание, пока не закончу его, – уклончиво ответил Лиан. – Оно пока недостаточно хорошо.

– Я сам буду судить об этом, – оборвал его Мендарк.

– Судить будут мастера-летописцы, – холодно заметил Лиан, – если только ты хочешь, чтобы это было Великое Сказание. Оно не готово, и я больше не скажу ни слова, пока не закончу.

Мендарк поплелся к себе, охваченный паникой. Разговор с Лианом лишь подтвердил, как мало у Магистра осталось власти. Никогда не будет никакого «Сказания Мендарка». Он умрет неудачником. Мендарк улегся в кровать. В душе поднималась яростная волна, желание разрушать, и ему захотелось зачеркнуть Предания и начать все сначала. Предпринять последнее отчаянное усилие, которое уничтожит либо Рулька и Феламору, либо его самого. Создаст ему имя – или навсегда вычеркнет его из истории!

При мысли о такой азартной игре сердце у Мендарка учащенно забилось. Впервые за много лет он почувствовал, что живет. В конце игры – независимо от того, победит он в ней или проиграет, его ждет благословенное забвение.

Спина мучительно болела. Мендарк повернулся на другой бок, но так стало еще хуже. После Хависсарда его постоянно мучила боль. Зачем он это сделал? Почему не мог просто умереть там?

Он окинул мысленным взором свою жизнь, все свои обновления. Ему 1260 лет. Для карона, феллема и даже аркима это не так уж много, но, по представлениям древней человеческой расы, – огромный срок.

Первое, что сделал Мендарк, овладев Тайным Искусством, – обновил свое тело, и с тех пор он проделывал это еще тринадцать раз – по крайней мере на пять раз больше, чем следовало. Каждый раз чары обновления заставляли его клетки копировать себя, и все больше ошибок возникало при этом. А обновление в Хависсарде проходило в таких условиях, что самого Мендарка не удивило бы, если бы он превратился в насекомое или обезьяну.