Вот и теперь Третий флот вплотную подошел к воплощению в жизнь этого идеала.

Прескотт, спасший свой флот во время операций «Воздаяние» и «Антонов», понимал, каким мощным боевым соединением стал Третий флот благодаря своему высокому боевому духу. Конечно, их с Заарнаком Седьмой флот и Шестой флот Ванессы Муракумы были непревзойденно обученными и закаленными в боях соединениями. Каждый их корабль и боевая группа действовали эффективнее отдельных кораблей и боевых групп Восьмого флота… По крайней мере так было до тяжелых потерь во время операции «Антонов». Прескотт понимал это и ни в коей мере не принижал боеспособность Восьмого флота или ту роль, которую он сыграл в упомянутой операции. Ванесса же несколько лет муштровала свой штаб и командиров ударных групп перед тем, как перейти на прекрасно вышколенный Прескоттом и Заарнаком флот в Зефрейне. Взяв на себя командование, она со своим штабом уже превратила командиров и экипажи кораблей Шестого флота в продолжение собственных нервных окончаний.

У Прескотта с Заарнаком было меньше времени на подготовку Седьмого флота, но им представилась уникальная возможность «закалять» его командиров в горниле сражений. У Восьмого флота не было долгих лет на подготовку, как у Пятого и Шестого флотов. Не было у него и возможности отточить свое мастерство в боях. Поэтому флот первого клыка Юнатаара, конечно, не мог сравниться с Пятым, Шестым и Седьмым флотами.

У великого же клыка Корааза тоже были годы на подготовку своего соединения, а зрелище пропитанных радиацией молчаливых склепов Жардака и Масахины переполняли экипажи его кораблей жаждой мести и рвением. Даже гормы – а может, и в первую очередь гормы – пылали решимостью отплатить «паукам» за их зверства в Килене. Эту решимость разделяли экипажи всех орионских и гормских кораблей Третьего флота. Она объединяла всех, начиная с великого клыка и заканчивая самым младшим членом экипажа самого маленького кораблика. Третий флот был рапирой в руках искусного фехтовальщика, и отсутствие в нем многочисленных мониторов в этом случае было до известной степени преимуществом. Третий флот перемещался стремительно, потому что тихоходные мониторы не висели гирей у него на ногах, а маневренность его кораблей была по душе обожающим истребители орионцам и гормам с их быстроходными тяжелыми кораблями.

Нельзя предвидеть, как поведут себя в сражении необстрелянные команды, но Реймонд Прескотт не сомневался в том, что Третий флот будет сражаться так, что им мог бы гордиться сам Варник’Шериин, если, конечно, этому флоту представится возможность вступить в бой.

– Мы обучаем наши экипажи главным образом штурму узлов пространства и также маневренному бою на больших площадях, – сказал Корааз, откинулся на низкие подушки в штабной рубке и позволил себе обнажить в хищной улыбке самые кончики клыков. – Мы обращаем особое внимание на выработанные вами с адмирраалом Мурракуумой методы борьбы со «снежным комом» кораблей противника. «Паафуки» по ту сторону узла не подают признаков жизни, и у нас полно времени для учений. К сожалению, Главный штаб Великого Флота, кажется, не намерен позволить нам проверить себя в бою.

– Увы, но у меня тоже складывается такое впечатление, – сказал Прескотт, взглянув на сидевшего рядом Заарнака.

– И у меня, – согласился с ним орионский брат по крови. – Насколько я знаю, владетель Тальфон и клык Юнатаар не против того, чтобы отправить вас в бой, но планирующие операции штабные офицеры – другого мнения.

– Мне это известно, – сказал Корааз. – Я, конечно, очень обрадовался, узнав о существовании Звездного Союза, готового вместе с нами бороться против «паафуков», но внезапное появление его кораблей повлекло за собой полный пересмотр планов, разрабатываемых в Центавре. Вам об этом, разумеется, известно больше, чем нам в Килене, но, насколько я знаю, именно из-за появления альтаирцев Главный штаб поспешил с началом операции «Антооноф» и передал многие из первоначально предназначавшихся нам кораблей на Восьмой флот. Я прекрасно понимаю, что для успешного завершения операции клыку Юнатаару нужны крупные силы, но мне очень жаль, что к нам не прибыли подкрепления и наши планы нарушены.

– Боюсь, я плохо информирован о том, что все это время происходило у вас в Килене и Шанаке, – признался Прескотт.

– Ничего удивительного, – сказал Корааз. – У вас с клыком Заарнаком было предостаточно собственных хлопот.

– Это верно, – согласился Прескотт. – И все же, насколько я знаю, вы обнаружили паучий невидимый узел в Шанаке почти год назад?

Земной адмирал говорил с вопросительной интонацией, и Корааз в знак согласия дернул ухом:

– Совершенно верно. «Паафуки» явно были заняты на других фронтах, сражаясь в первую очередь с вами, и не предпринимали никаких наступательных действий в районе Килены. Кроме того, они наверняка не забыли о провалах своих предыдущих попыток ударить по нам. Однако встреченный ими решительный отпор и богатые системы, которые они уже тут видели, наверняка подсказали им, что наступление в нашем направлении приведет их и в другие важные системы. Возможно, поэтому они и не перешли в Шанаке к пассивной обороне. Мне кажется, они не отказались от идеи снова начать здесь наступление. Иначе зачем бы им вообще предпринимать какие-либо действия в Шанаке?

– Даже адмирал Леблан не разгадал пока мыслей паучьих стратегов, – сказал Прескотт. – Но вы наверняка правы. Если бы противник не собирался ничего предпринимать, его и след простыл бы в Шанаке.

Заарнак глухо заурчал в знак согласия, и Прескотт понял, что его брат по крови вспоминает о неудачной астрографической миссии в Шанаке, результатом которой стали паучьи зверства в Килене. Тогда вся астрографическая флотилия мельчайшего когтя Шаяса погибла в отчаянной лобовой атаке на паучьи тяжелые корабли, вытеснившие немногочисленное соединение Заарнака из Килены. Это была самоубийственная атака воина, понимавшего, что на стороне противника подавляющее численное преимущество, но летевшим навстречу неминуемой гибели Шаясу и его экипажам понадобилось меньше мужества, чем Заарнаку, скомандовавшему отступить в Тельмасу. Шаяс вообще думал в первую очередь о себе самом, опасаясь, что соотечественники обвинят его в том, что он «привел» «пауков» в Килену. Своей гибелью он старался смыть с себя это позорное пятно.

На самом деле мельчайший коготь был ни в чем не виноват. Прескотт не сомневался в том, что Шаяс принял все меры к тому, чтобы паучьи корабли не обнаружили его флотилию и не проследили за ней. К сожалению, силовое поле кораблей не скрыть от датчиков замаскированных патрулей противника. А именно замаскированные паучьи корабли, несомненно, и обнаружили флотилию Шаяса. Вполне возможно, мельчайший коготь и допустил какие-либо незначительные промахи во время разведки Шанака. Его можно было легко понять, ведь он не мог предположить, что Шанак в своем роде уникален. Систем с невидимыми узлами пространства было много, но лишь в Шанаке вообще не было видимых узлов. Конечно, теперь признали, что таких систем может быть множество, и за последние семь лет об этом очень много говорилось. К сожалению, проверить это на практике не представлялось возможным. Сама природа невидимого узла не позволяет обнаружить его обычными методами. Найти его можно, только выйдя из него, войдя предварительно в какой-либо другой системе в видимый узел. Кроме того, можно увидеть, как из невидимого узла появляется или в него уходит чужой корабль, и зафиксировать координаты этого места.

В случае с Шаясом все, несомненно, произошло именно так.

Последствия этого события для Килены были катастрофическими, и погибла бы не только она, если бы не отчаянное сопротивление союзников, во время которого и познакомились Прескотт с Заарнаком. Прежде чем Орионское Ханство успело бы собрать флот, способный остановить наступление противника, «пауки» истребили бы не только четыре миллиарда мирных жителей в Килене, а еще тридцать или даже сорок миллиардов орионцев в других близлежащих звездных системах. Лишь самопожертвование команд земных и орионских кораблей под командованием Прескотта и Заарнака позволило продержаться до подхода сил Корааза жалким остаткам боевых соединений, в которые они когда-то входили.