Листаю ее страницы. Манящие и исконно поморские названия островов: Анзерский, Асафий, Белая-Луда, Бережной Сосновец, Лумбовский, Моржовец, Жужмуй, Ивановы Луды…

Нет, никогда не сосчитать всех. Ведь в лоции иногда указывается название лишь группы островов, в которых есть немало безымянных клочков суши.

В Белом море еще множество подводных камней. Некоторые появляются из воды лишь во время отлива. Между ними — узкие мелководные проливы и проходы. Поэтому здесь трудное и опасное плавание, требующее большого мастерства и знания района.

Отлив продолжается. Острова теперь напоминают гигантских доисторических чудовищ, что расползлись по морю и жадно пьют воду, изогнув зеленые и коричневые спины.

Время — три часа ночи. Пустынно, тихо и светло. Внезапно послышался шорох, потом стук, звонкое цоканье и всплеск. Со скалы, неподалеку от меня, падали камушки.

Кто потревожил их? Зверь? Человек?..

Нет никого на вершине…

И снова тишина.

Мне вдруг вспомнились стихи популярного в начале XX века поэта Саши Черного:

Отер однажды захотел проведать, как далеко на север простирается земля… какие люди обитают дальше на севере. Держась северного направления близ берега, в течение трех дней он имел пустынную страну всегда справа, а море — слева.

Тогда он достиг такой северной широты, дальше которой китоловы обыкновенно не проникают.

Однако он отправился еще далее на север, сколько мог проплыть в три дня; тут земля эта начала поворачивать на восток. Здесь он дождался ветра с запада — северо-запада, а потом поплыл вдоль берега (Мурманского) на восток, сколько мог проехать в четыре дня. Тут он был вынужден ждать прямого северного ветра, так как суша в этом месте начала загибаться к югу или же в материк вдавался залив (Белое море).

Оттуда он плыл подле берега южным курсом, сколько мог, в течение пяти дней. Затем он прошел к устью большой реки (Северная Двина), которая вытекала из отдаленнейших частей той страны. Он проплыл немного в эту реку, но продвинуться дальше ни он, ни его спутники не осмелились, опасаясь враждебного нападения жителей, которые густо населяли другой берег».

Так записал английский король Альфред Великий рассказ о путешествии к берегам Белого моря.

Это плаванье состоялось в 875 году. Возможно, оно явилось одним из первых посещений западноевропейских купцов Беломорья. Снарядил и возглавил экспедицию норвежец Отер. В молодости он разводил северных оленей. От моряков и купцов слышал о легендарной стране Биармии, что располагалась от берегов Белого моря до Приуралья.

Слухи о земле, богатой пушниной, моржовой, мамонтовой костью и золотом, появились в Скандинавии еще до IX века. Как часто бывает, факты о далеких странах обрастают легендами. Немало довелось их услышать Отеру и о Биармии, и о Белом море.

В одной из них говорилось о «печаль поющей скале». Находилась эта скала якобы на каком-то островке в Двинской губе. Внутри нее есть пещера, попасть в которую можно лишь из-под воды.

Согласно легенде, некий древний народ, обитавший на берегах Северной Двины, вынужден был покинуть родные места. Вражеские набеги, эпидемии, природные катастрофы, а может, какие-то иные беды сподвигнули их на это? О том в легенде не упоминается. Перед великим переселением собрало неизвестное племя все имеющееся золото и схоронило в «печаль поющей скале».

Может быть, переселенцы собирались, освоившись в новых землях, вернуться за ним? Не получилось. Все корабли их затонули в Белом море во время шторма. Никого не осталось в живых. Никто не горевал об исчезнувшем племени. Лишь скала при сильных ветрах пела свою печаль и пыталась рассказать людям о погибших.

Может, из ее песен стало известно о сокровищах древнего народа? Находились охотники отыскать заветную скалу и проникнуть в пещеру. Но никому еще это не удалось. «Поющая печаль» верно хранила добро погибшего племени.

Даже те, кто явственно слышал в море пение легендарной скалы, не могли точно определить ее местонахождение.

Согласно преданиям, пытался отыскать хранительницу сокровищ и Отер. Но об этом замысле он ничего не рассказал своему покровителю — королю англосаксов Альфреду.

А может, путешественник попросту отказался от затеи с поисками сокровищ? И без того успешная торговля с Биармией принесла ему огромные богатства.

А заветная скала, говорят, до сих пор волнует искателей приключений нераскрытыми тайнами, ненайденными сокровищами древнего народа, печальными песнями в штормовые дни.

Освоение русскими Беломорья называли издавна «державной школой под парусами». Здесь развивались международные отношения и торговля, кораблестроение и знание навигации, сельское хозяйство в северных условиях и духовная жизнь, военное мастерство и освоение заполярных морей и земель.

С увеличением в этих краях русских переселенцев интенсивно строились новые селения, укрепления, города, верфи, церкви и монастыри. В 1342 году новгородец Лука Варфоломеев начал возводить на Северной Двине крепость Орлец, которая стала в Беломорье важнейшим центром колонизации.

По приказу Московского государя Ивана III в 1496 году московский дьяк Григорий Истома отправился через Белое море в Данию с дипломатической миссией. В то время шла война со шведами, поэтому путь через Великий Новгород был закрыт. Григорий Истома со своими помощниками на четырех парусных лодках отправился из устья Северной Двины по Белому морю вдоль Кольского полуострова. Миновав мыс Нордкап и Лофотенс-кие острова, русская дипломатическая миссия прибыла в район города Тронхейм. Отсюда начался переход по суше через южную Скандинавию к столице Дании Копенгагену.

Впоследствии рассказ русского дипломата о его путешествии привел в записках австрийский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн: «…Мы перенесли свои суда и груз через перешеек в полмили шириной… потом мы проплыли в землю дикой лопи… Здесь, оставив лодьи, мы дальнейший путь проделали по суше на санях».

В то же время, что и Григорий Истома, совершили свое путешествие князья Иван и Петр Ушатые. Из устья Северной Двины они проделали путь «морем-окияном да через Мурманский нос». А дальше от Варангер-фиорда сумели добраться до озера Инари и по рекам и волоком вышли к Ботническому заливу.

Каждое подобное путешествие обогащало Россию научными познаниями, открывало новые возможности для торговли, развития флота.

В XV–XVI веках поморы строили различные типы судов: кочи, карбасы, раньшины, шнеки. Вместо гвоздей мастера крепили обшивку к корпусу кораблей с помощью корней можжевельника и молоденьких тонких елей. Ведь гвозди быстро ржавели, появлялась течь, расшатывалась обшивка. А деревянное крепление разбухало в море и почти не пропускало воду.

Обычно корабль поморам удавалось соорудить за 5–7 месяцев. В середине XVI века Иван Грозный повелел построить при Соловецком монастыре первые крупные верфи и сухой док. Созданию кораблей на Белом море царь придавал важное государственное значение.

Совершенствовался флот, крепла военная и экономическая мощь Руси. В этом немалая роль принадлежала «школе под парусами».

Освоение Белого моря было неразрывно связано с совершенствованием лоции. На материковых берегах и на островах поморы сооружали специальные опознавательные знаки и пристанища. На самых видных местах ставились большие деревянные кресты. Поперечина такого креста всегда указывала на север и юг. На них делались барельефы, навесы от дождя и снега, врезались иконы.