В конце июня, в Лондоне проходил крупнейший в Европе «Парад достоинства». Чем не угодило большевикам это веселое карнавальное представление, многие до сих пор не могли понять. Обычно такие мероприятия проходили без эксцессов, но не в этот раз. При входе на Трафальгарскую площадь, манифестантов встретили «Веселые парни» Джулиана. Прорвав чисто символическое оцепление лондонской полиции, они с криком «White Dragon!» накинулись на участников шествия. Шуток они не шутили, стремительно сблизившись с растерявшимся «противником», они пустили в ход розги. Не привыкшая к такому обращению толпа, бросилась наутек, даже не пытаясь оказать сопротивление. При этом нападавших было немного и были это как оказалось, подростки тринадцати-четырнадцати лет.
Что могла сделать в этих условиях полиция? Вообще-то много чего. И она с блеском выполнила свой служебный долг. Прежде всего она сумела не допустить давки и действуя не всегда мягкими методами, сумела раздробить бегущих на несколько разнонаправленных потоков. Конечно, при этом «бобби» кому-то отбили почки, кому-то сломали челюсть, но комиссия, расследовавшая ее действия, сочла, что примененные меры воздействия на впавшую в панику толпу, «были адекватны и соответствовали сложившимся обстоятельствам». В общем, славу лучшей полиции мира они не уронили и на этот раз. Ну а то, что для спасения людей от давки, полиция фактически сама разогнала гей-парад, комиссия деликатно умолчала.
Практически одновременно с разгоном гей-парада, полиция оперативно вызвала спецназ ибо после недавнего сокращения штатов, сил одних только патрулей не хватало еще и на разгон «веселых парней». Прибывший спецназ сумел быстро отделить живой стеной жертв от нападающих. А большего и не потребовалось ибо связываться с элитными бойцами лондонской полиции, малолетние ублюдки не стали. Повинуясь четко отданным командам, они построились за вынесенным вперед знаменем Святого Георгия (чем им только «Юнион Джек» не угодил?) и дружно насвистывая «Марш полковника Боуги» покинули место происшествия.
Ответственность за все случившееся тогда, полностью взял на себя Джулиан, чем по мнению принца Эдуарда, явил себя истинным джентльменом. Все-таки здесь не дикая Россия, где судят детей, которые вообще не применяли насилия. Приняв удар на себя, Вальдемар избавил присяжных от необходимости делать тяжкий выбор. Двадцать лет тюремного заключения — вот что отмерило ему британское правосудие. Но история на этом не закончилась, а только началась. Как выяснилось, потеря лидера не ослабила большевиков. Вставший во главе движения американский гангстер Джозеф Стил, развил еще более бурную деятельность. И опять ничего противозаконного! Летние спортивные лагеря для подростков из трудных семей, как работали, так и продолжали работать. Теперь же, после выхода в свет «Тарзана», у большевиков появился постоянный источник финансирования. Как оказалось, не единственный. Теперь готовится к изданию дописанная Джулианом в заключении «My Struggle».
Вообще-то это будет уже второе издание. Первое, выпущенное небольшим тиражом уже разошлось среди читателей. Возникший после ее прочтения скандал, способствовал росту популярности автора. Количество подписчиков, причем не только в Англии, явно зашкаливало. Большевизм грозил стать серьезным внутриполитическим фактором. Учитывая то, что эти ребята умеют воспитывать молодежь в нужном им духе, с этим нужно что-то делать уже сейчас. Понятно, что замысел русских варваров нужно ломать. Вопрос только в том, как это сделать?
Применять метод царских сатрапов по подавлению всего и вся, совсем не годится. Джулиана даже в тюремной камере не оставляют без внимания СМИ. Во всяком случае в теледебатах он уже принимал участие. Конечно, отношение к его учению в обществе неоднозначное. Либералы считают его взгляды мракобесием. Консерваторы упрекают его в очернении действительности. Поэтому, если с ним приключится сердечный приступ, мало кто в стране об этом пожалеет. Правда тихой эта внезапная смерть абсолютно здорового человека уже не будет. Шум поднимется заметный. Можно так добиться совсем не тех результатов.
С другой стороны: а так ли опасен для Британии большевизм? Ведь за что борется Джулиан и его товарищи? За то, чтобы Метрополия при любых обстоятельствах была самодостаточной. Как это сделать, он четко и толково излагает в пятой части своего бестселлера. Правда, широкая публика лишена возможности познакомиться с этой самой пятой частью. Все-таки свобода слова и печати не означает полное забвение такого понятия как «государственная тайна». А ведь те выкладки, что находятся в пятой части, после того как с ними ознакомились серьезные эксперты, признаны ими в качестве перспективной программы дальнейшего развития Британской Империи.
ПО ПРОСЬБЕ ЧИТАТЕЛЕЙ, Я МЕНЯЮ МЕСТАМИ 17 И 18 ГЛАВЫ.
Вынужден согласиться, что так будет лучше.
Если принца Эдуарда волновали проблемы большевизма, то более знатную персону в Романове-на-Мурмане привлекли иные проблемы. Более знатная — это Кирилл Кириллович Романов, генерал-адмирал флота российского, первый командующий и бессменный шеф Ледового Флота. Если в Британии, символом гордости был Хоум-Флит, то русские моряки по праву гордились своим Ледовым Флотом. Образованный сто лет назад, он сперва именовался Северная Ледовая флотилия. Первой заботой этой флотилии была борьба с норвежскими и британскими браконьерами. Но не только этими заботами жила флотилия. Нужда в установлении регулярного морского сообщения вдоль побережья океана, дала толчок к развитию этого скромного по значению военно-морского образования. И тут немалую роль сыграл визит тогда еще официального наследника престола, великого князя Кирилла. Совершивший ознакомительное путешествие на императорской яхте «Светлана» наследник, до конца дней своих заболел Полярным Севером. Заболел настолько, что отказался от прав наследования в пользу Полярного Наместничества. Сие наместничество, включившее в себя обширные безлюдные пространства Севера Евразии и покрытые льдом океанское пространство, мало кого привлекало из власть предержащих. Лежащие втуне богатства, о которых было известно только то, что они есть, не вызвали желания у большинства властителей увеличивать на их добыче свой личный достаток. То, что бывший наследник решился потянуть на себе тяготы и заботы освоения Заполярья, ни протестов, ни поддержки не вызвало. «Чем бы дитя не тешилось».
Шло время и начали появляться первые результаты. Не самое престижное место службы, вдруг оказалось желанным для многих. Вот только попасть сюда служить стало необычайно трудно. Тут не помогали обычные в таких случаях связи. С одной стороны, выросший из маленькой флотилии монстр, всегда нуждался в кадрах. Причем не только моряках. Но даже и отличному моряку не всегда был открыт путь на палубу кораблей Ледового флота. Пока флот развивался, в нем сложились собственные кланы. И неважно, военный ты моряк или партикулярный. Здесь смотрят не на связи при дворе или Морском министерстве. Здесь главное — иметь родню, служившую в Ледовом флоте. Или особую одержимость в деле, благодаря которой тебя согласятся считать основателем новой династии покорителей Заполярья. Касалось это не только моряков. Полярная авиация, возникшая одновременно с флотом, тоже кастовое учреждение. Но и береговые и наземные службы не чужды кастовости. И флотские научные учреждения вкупе с конструкторскими бюро. А уж про местную разведку и говорить нечего. Она конечно флотская, но ни один разведчик Балтфлота, черноморец или тихоокеанец не мог похвастаться тем, что ему довелось служить под знаком Неясыти. И будь ты лучшим из лучших, но ты чужак и этим все сказано. Дело было не только в снобизме. Слишком разные интересы и сфера деятельности разделяли профессионалов внутри флотского ведомства.
Морское министерство давно с раздражением смотрело на это удельное княжество, но ничего не могло тут поделать. Пока Ледовый флот находился под покровительством столь важной особы, Российский Императорский флот был бессилен что либо изменить. А облизываться тут было на что. Свой собственный, не подконтрольный министру бюджет. Свои программы развития и даже своя сфера влияния. По мере развития, Ледовый флот не только подмял под себя всю Арктику, но и зацепился за Антарктиду. Оставалось только надеяться на то, что смерть генерал-адмирала изменит баланс сил и влияния на самом «верху». Вот только проклятущий сатрап не думал умирать, прожив более ста лет, он оставался бодр, силен и в ясном разуме. И интереса к любимому делу он не потерял.
