А я взялась за следующий мультик. Вторым на очереди у меня был мульт «Самый, самый, самый!» Кнопочке он в общем то понравился и добавить в свою коллекцию она его согласилась, но уже без прежнего восторга. Зато школьницы по всей России прибалдели с него. Еще бы! Там как раз про то, о чем они начинали мечтать! Так что и он у нас ушел влет.
А моя каторга продолжилась. Предстояло в короткий срок сотворить четыре десятка коротких сценариев произведений, которые должны иметь успех у зрителя. То, что все это пойдет, я не сомневалась, ибо результат был известен заранее. Элементом неопределенности были только Кнопочкины предпочтения. Именно ей предстояло выбрать тот «золотой десяток» который мелькнет в коротких эпизодах.
Потом у меня шел «Кот, который гулял сам по себе». Если уж англичане на корню загубили своего Киплинга, то почему я должна отказываться от его идей? Плагиат говорите? Нет! Это памятник так и не раскрытому в этом мире таланту. Правда, знаю про это только я. Хотя… А почему бы мне не похулиганить? Взять да написать в титрах: «Памяти несравненного Джозефа Редьярда Киплинга». А если спросят, то так и скажу: «Был в Англии такой поэт и писатель, чье творчество не пришлось ко двору». Я уже поняла, что прожить тихо и скромно не выйдет. Я чувствую то пристальное внимание, которое оказывают мне важные персоны. А раз так, то нужно этим пользоваться. Пусть британцы у себя получше ищут. Если такой человек здесь жил, то не мог он не оставить после себя совсем ничего. Пускай трясут семейные архивы всех нынешних Киплингов, в поисках разного рода откровений. А вдруг найдут то, что нужно? Кому от этого плохо станет?
Кстати, забавно будет, если они зашлют ко мне одного из настоящих потомков писателя. Типа отдай нам нашу законную интеллектуальную собственность! Думаете я стану жадничать? Наоборот! Многие его стихи я помню наизусть. Если нужно, то и на языке оригинала. «Берите и владейте!» — таков будет мой ответ. Ладно, что-то я замечталась. Поздно уже. Пора домой собираться. А завтра нужно подумать над «Умкой».
Утром начался мой обычный день. Постоянная нехватка времени давно уже приучила меня строго соблюдать установившийся распорядок дня. Подъем, пробежка, душ, завтрак, дорога в школу. Там занятия в классах. Потом паркурный городок, обед, готовлю уроки и на танцы. Правда танцы я теперь посещаю через день. А дальше работа со сценарием и дорога домой. Дома ужинаю и просмотрев почту ложусь спать. И так все время, как заведенная. Время от времени меняю распорядок дня ради посещения киностудии и салона. Все однообразно и без особых приключений. Только как можно жить без них совсем? Получилось так, что они нашли меня тогда, когда мне было совсем не до них. Наши вышедшие в прокат мультфильмы не у всех вызвали восторг. Недовольны были старые студии анимационных фильмов. Причина недовольства была проста: мы грозили потеснить их на рынке кинопродукции. Открыто они на нас «батон не крошили», но гадить по-мелкому начали. На нас вдруг ополчились инспектора разных городских служб. А что? Если вы расположились в старом ветхом здании, то тот же пожарный инспектор всегда найдет нарушения правил пожарной безопасности. Причем действует он наивыгоднейшим для себя образом: приходит, выписывает предупреждение и запрещает работу до устранения замечаний. Устраняем, приглашаем его убедиться в этом и получаем новое замечание. А ведь пожарный инспектор не один такой. Работать становилось совершенно невозможно. Взятки эти господа совсем не брали.
— Это потому, что им кто-то уже дал «на лапу», и весьма неплохо, — разъяснила мне эту ситуацию опытная Серушко.
— И до каких пор это будет продолжаться?
— Пока не взмолимся о пощаде. А там с нами и переговорят на тему, чтобы не портили налаженное уважаемыми людьми дело.
— А сделать тут что-нибудь можно?
— Через суд? Вряд ли. Доносы не считаются противозаконным поступком, а инспектора просто выполняют свои обязанности.
Честно говоря, меня это не устраивало. Мы конечно устраним все замечания инспекторов. Только что это даст? Они при желании много чего еще найдут. «Полюбовно» договариваться с нашими недоброжелателями тоже не хотелось. Они отстанут от нас только в том случае, если за нами будет более влиятельная нежели у них «крыша». А ее у нас нет. Хотя, почему нет? Ведь не просто так Валентина Якупова оставила мне свою визитку. Найдя ее, я немедленно позвонила по указанному в визитке номеру. Ответил ее помощник, который устроил мне тщательный допрос на тему «кто вы такая и что вам нужно?» И только потом он соединил меня с начальницей. Та, выслушав мои жалобы, ответила, чтобы мы продолжали работать как работали и ни о чем не волновались.
Эффект от этого звонка мы почувствовали на следующий день. Проявился он в том, что приехавшие с проверкой инспектора удовлетворились тем, как устранены прежние замечания и не стали предъявлять нам новых. Одного этого хватало, чтобы мы были благодарны Якуповой. Оказалось, что это еще цветочки. Ягодки последовали чуть позже. Сперва шум подняла одна, не самая крупная правозащитная контора, потом к ней присоединились правозащитники рангом покрупней. Они обрушились на студии анимационных фильмов, предъявляя им претензии в том, что они пропагандируют насилие и жестокое обращение с животными. Вслед за воплями в СМИ, последовала подача исков в суды. В принципе, с аргументами этих озабоченных ребят я согласна. Если взять за образец диснеевский «Том и Джери», да подобные ему мульты, то можно согласиться: пропаганда садизма там имеется. А тут таких мультов наснимали целый эшелон и маленькую тележку. Кстати? А если я вздумаю снять «Ну погоди!», сама не попаду под такой же пресс? Хорошенько подумав, решила, что не попаду. Там ведь Волк занимается своими природными обязанностями: охотится на Зайца. А Заяц все время в состоянии вынужденной самообороны и намеренных пакостей, никогда Волку не строит. Во какая я молодец! Все по полочкам разложила!
Кроме «живодеров», под удар попали «асоциальщики» — те кому правозащитники вменяли «пропаганду асоциального поведения». Это создатели мультов типа «Маши и Медведя» из моего мира. Но мало было правозащитников, так проснулись еще и кинокритики. Как они раньше не замечали творимых вокруг них безобразий — ума не приложу. Зато проснувшись, они враз превратились в Зорких Соколов и дружно каркая, накинулись на добычу. Критиков больше интересовала расплодившаяся без их чуткого присмотра безвкусица. Бедных авторов и целые творческие коллективы начали щедро поливать цистернами помоев. Защитники прав и хорошего вкуса так увлеклись своим любимым делом, что незаметно для себя перешли с наших недображелателей на людей к этому непричастных. Но как выяснилось, процесс этот все-таки не вышел из-под контроля властей. Жертвы террора пытались жаловаться Якуповой и даже самой Ксении Александровне. В ответ те разводили руками и говорили: «Голубчик, я бы рада вам помочь, но это не в моих силах. Вы должны понимать, что мы не всемогущи. Есть обстоятельства с которыми даже мы вынуждены считаться». Что это за обстоятельство, заинтересованные лица узнали весьма быстро. Кто-то их даже просветил о том, как называется это обстоятельство. Потрясенные до глубины души люди, соблюдая необходимые меры предосторожности, делились друг с другом этой новостью, шепотом произнося на ушко собеседнику ужасное слово, состоящее из трех букв. Те в свою очередь делились ценной информацией со своими знакомыми. Спустя неделю, вся культурная общественность столицы прекрасно знала, кто и как их избавит от страшных гонений. И потянулись виновные и непричастные в логово темных сил, которое раньше они напрасно игнорировали. Этим логовом был конечно же салон Алексеевой, притаившийся до поры до времени в ужасных трущобах напротив знаменитой тюрьмы. Бедная Татьяна Сергеевна была не в курсе гулявших по столице сплетен и сильно удивилась потоку паломников, желавших засвидетельствовать ей свое почтение. Зато опытная и осведомленная о последних слухах Бонифация Ипатьевна, своего не упустила. Команды «В очередь, сукины дети!» она не подавала, но повела себя так, что «деточки» сами построились. Обладая достаточным актерским талантом, она успешно играла перед этой публикой роль «серой кардинальши» при Алексеевой. Именно она определяла размер суммы, которой должен загладить свою вину кающийся. Что интересно, после этого от пострадавшего отставали и критики и правозащитники. Меня это убедило в том, что Якупова с самого начала держала эту ситуацию под контролем и вовремя отдавала нужные команды. Помимо виновных, потянулись и непричастные. Каяться им было не в чем. Они просто жаждали получить дельный совет, чтобы в будущем не попасть впросак. Серушко и тут подсуетилась, сообщая доверительным тоном о том, какая нынче погода на дворе.
