– Вы ожидаете, что этот белокурый боксер сделает вам предложение?

Изабель рассмеялась, но потом нахмурилась:

– Боюсь, я хочу говорить не об этом. Если Джон сделает предложение, я буду вынуждена принять его. Моя семья больше не потерпит отказов.

– Но вы не любите его, – совершенно правильно догадался Райан.

– Пока нет, не люблю.

Райан искоса посмотрел на Изабель:

– Вы отдали свое сердце кому-то другому? – Изабель не ответила, и Райан покачал головой, должно быть, сожалея о ее и своей собственной недальновидности. – Это ставит нас на одну ступень. Мы оба надеемся чудесным образом полюбить кого-то... другого. Но мне хотелось бы, чтобы мы остались друзьями.

– Хорошо. Только не слишком рассчитывайте на мою поддержку, когда дело касается ваших отношений с Айрис.

– Предельно ясно. – Майор кивнул. Они подошли к дому Изабель. – Думаю, отведенные мне пять минут истекли. – Райан улыбнулся. – Так вы передадите Айрис мои извинения?

– Нет, но если хотите, я передам ей записку от вас.

– Спасибо. За все. – Майор поднес руку Изабель к губам, а спустя мгновение вскочил на коня и был таков.

Фиппс постарался на славу. Эшби совсем не удивился, узнав, что Изабель обожают в обществе и что она весьма уважаема за ее вкус и суждения. Известие же о том, что в последнее время ее буквально преследуют наиболее знатные представителей высшего света, совсем не порадовало Эшби. С какой стати ей желать ущербного графа, который на тринадцать лет ее старше и не сделал в своей жизни ничего хорошего, а лишь сломал жизнь сначала себе, потом другим и вот теперь напоминает уродливую горгулью, каких вырезают на стенах храмов?

Чувствуя необходимость привести в порядок мысли и разработать план завоевания Изабель, Эшби натянул старые сапоги и вышел из спальни. Обычно он выезжал верхом после полуночи, когда весь Лондон уже спал, но сегодня ему казалось, что он сойдет с ума, если останется дома еще хоть на минуту. Он спустился по лестнице, прихватил на кухне пару яблок и направился в конюшню. Гектор подпрыгивал от возбуждения, довольный тем, что хозяин отправляется на прогулку так рано. Эшби потрепал пса по голове:

– Успокойся, старина. Мы же не хотим привлечь к себе нежелательное внимание?

Конюшню освещал единственный фонарь. Аполло нетерпеливо зафыркал, когда хозяин подошел к его стойлу.

– На что ты жалуешься? – Эшби угостил жеребца яблоком, а сам принялся грызть второе. – Скоро поедем в Эшби-Парк. Наиграешься там с очаровательными кобылками. Мне же достаточно хорошей скачки и яблока. – Он погладил шелковистую шею коня. – Готов?

Огромный черный конь отвернулся. Ни один его мускул не дрогнул, пока Эшби затягивал подпруги. После этого Эшби вскочил в седло и наклонил голову, выезжая из конюшни. Свобода. Эшби развязал волосы, и они хлестнули его по лицу, подхваченные ночным ветром. Повинуясь хозяину, конь свернул налево и поскакал на север, за город. Только когда они оказались на открытой местности, Эшби наклонился вперед, ослабил поводья, и они понеслись по покрытому росой лугу, сопровождаемые Гектором.

– Что значит – уехала сегодня? Ты же сказал, что торжество состоится лишь на следующей неделе!

Фиппс не нашелся что ответить.

– Повесьте меня или избейте, милорд, я заслуживаю наказания. Информация оказалась недостоверной.

– Ну что ж, – пробормотал Эшби. – Пришли ко мне Галифакса и Томпкинса и приготовь экипаж.

– Хорошо, милорд. – Фиппс вытянулся с широкой улыбкой на лице.

Эшби остановился.

– Да перестань так самодовольно улыбаться. Ты мне напоминаешь старую тетушку.

– У вас нет старой тетушки, милорд.

Эшби бросил взгляд на закрытые двери.

– Мартин, ты...

Дьявол. Он не мог сформулировать вопроса, не говоря уж о том, чтобы произнести его вслух. Эшби необходимо было, чтобы кто-то честно сказал, что думает о его внешности. Уилл умер, и теперь у него остался только Мартин Фиппс, самый близкий человек, заменивший ему отца, дядю и старую тетушку. Эшби сглотнул, пытаясь унять пульсацию в груди.

– Посмотри на меня, Мартин, – хрипло приказал он. – Если бы ты был красивой впечатлительной девушкой, не имеющей недостатка в поклонниках, осаждающих ее с предложениями руки и сердца, смог бы ты провести свою жизнь, глядя на это... отвратительное подобие лица? Будь со мной честен. Я ведь пойму, если ты надумаешь уклониться от правды.

Фиппс потер подбородок – добрый знак.

– Я скажу, милорд. Мне было нелегко смотреть на вас. Я привык к вашей внешности только спустя четыре года.

– А когда ты впервые увидел меня, мое лицо поразило тебя, напугало, вызвало отвращение?

Фиппс нахмурился – дурной знак.

– Я испытал не то чтобы ужас, а скорее...

– Что? Каково было твое самое первое впечатление?

– Печаль, милорд, потому что вам пришлось страдать от боли.

Эшби скептически посмотрел на дворецкого:

– Печаль, а не отвращение?

– Отвращение? – На лице Фиппса отразилось недоумение. – Вы были таким привлекательным, унаследовали внешность своей матери – первой красавицы Англии, да упокоит Господь ее душу, – с тоской произнес Фиппс. – А теперь передо мной стоит мужчина, носящий на лице знаки собственной отваги.

О Господи! Эшби стиснул зубы.

Он позвал одного из лакеев:

– Харди, отправляйся к мистеру Бруксу и скажи, что мне немедленно потребовались его услуги. Не забудь упомянуть, что его беспокойство будет, оплачено сполна. Подожди. – Эшби вынул из шкатулки несколько шиллингов. – Вот. Найми экипаж и привези мистера Брукса с собой.

– Я имела удовольствие однажды встретиться с вашим покойным братом, – не повышая голоса, произнесла леди Оливия, подсаживаясь к Изабель на диван в гостиной, где все собрались перед ленчем.

Изабель приехала в замок Хауорт три дня назад, но уже успела составить впечатление о сестре лорда Джона. Бездушная Снежная королева с белокурыми волосами и прозрачными голубыми глазами, она была так же красива, как и ее брат. Но она была чрезвычайно самовлюбленной, занудливой и злобной. Изабель надеялась, что этот Айсберг заморозит кого-то другого, потому что от подобного соседства ее зубы начали отбивать дробь.

– Нас представил общий знакомый. – Айсберг улыбнулся. – Офицер его полка.

– Вот как. – Изабель бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Интересно, сколько еще слуги будут морить их голодом?

Выдержав паузу, словно профессиональный актер, в дверях материализовался дворецкий Тобиас.

– Ленч готов, ваша светлость.

– Благодарю вас, Тобиас. Позвольте? – Седовласый герцог Хауорт подал руку леди Гиацинте. Все остальные парами отправились за ними: родители Джона, лорд и леди Хэнсон, Оливия и ее супруг, виконт Брэдфорд; Джон и Изабель; Тедди и Фредди. Шествие замыкали Даниэлли с нянькой и остальные гости. Герцог направился на лужайку перед домом, где слуги расстелили на траве пледы, а также поставили стол и стулья для пожилых гостей.

– Раз уж сезон в самом разгаре, – сказал герцог, – наши молодые гости не должны скучать, а посему я распорядился организовать пикник.

– Что за чудная идея! – воскликнула мать Изабель. – Пикник в собственном парке. Воистину, Оскар, вы превзошли самого себя.

– Благодарю вас, мадам. В ваших устах это звучит как самый изысканный комплимент.

Когда гости расселись, вокруг принялись сновать разодетые в ливреи лакеи, разнося вино, лимонад, куриные сандвичи, сыр, пирожные и прочие кушанья.

– Великолепный парк, ваша светлость, – заметил Стилгоу, беря с подноса бокал с рейнвейном.

Изабель сочла, что парк и впрямь достоин восхищения. Первые три дня шел дождь, вынудивший гостей томиться от скуки в доме, но теперь, когда на небе ярко светило солнце, Изабель смогла по достоинству оценить парк, с его ярко-зеленой сочной травой, ухоженными клумбами, дубами, причудливыми живыми изгородями и величественным голубым озером. А вот сам дом ее разочаровал. При своих внушительных размерах он выглядел довольно обветшалым и неухоженным, словно у хозяев не хватало денег, чтобы привести в порядок внутреннее убранство. Джон объяснил подобное положение вещей тем, что его эксцентричный дед ненавидит перемены. Если у Изабель и появились какие-то сомнения относительно финансового положения семьи, они отпали при виде того, что на содержание земель тратятся значительные средства.