После ужина Чарли увел Эшби в библиотеку, где они оставались в течение часа, угощаясь виски и сигарами. Женщины отправились спать. Встревоженная и сердитая Изабель прокралась в полутемный коридор к дверям библиотеки. Когда же брат перестанет болтать и отправится в постель? Изабель непременно хотела высказать Парису все, что думает. Изабель осторожно заглянула внутрь. Чарли сидел спиной к ней, и она просунула голову еще дальше, чтобы попасться на глаза Парису. Наконец он ее заметил. Эшби встал с кресла и стал прощаться.

– Благодарю, Чарлз, и поздравляю с грядущим прибавлением семейства. – Он любовно похлопал брата Изабель по плечу. – Если родится наследник-виконт, приезжай в Эшби-Парк. У меня в конюшне немало чистокровных скакунов. Выбирай любого.

– Чертовски любезно с твоей стороны, Эш! – Стилгоу встал. – Будем рады видеть тебя снова. Здорово, что ты приехал поужинать. Сам знаешь, приглашение тебе не нужно – двери нашего дома всегда для тебя открыты.

Прежде чем Стилгоу подошел к двери, Изабель тихонько кашлянула. Парис не избежит заслуженного нагоняя. Судя по всему, он ее услышал.

– Не провожай, Чарли, – сказал он. – Ступай к своей очаровательной жене.

Наконец-то. Изабель спряталась за столом, на котором стола большая ваза с цветами, и, едва заметив упавшую на пол длинную тень, прошипела:

– Сюда.

Оглядевшись, Парис подошел к ней. Схватив его за руку, Изабель потащила его в прилегающую к коридору комнату. Лампа, зажженная ею заранее, отбрасывала на стены мягкие тени.

– Я в твоем распоряжении, – тихо произнес Парис, подходя ближе. На этот раз его глаза не смеялись.

Изабель набрала полную грудь воздуха.

– Я хочу, чтобы ноги твоей больше не было в этом доме, – твердо произнесла она.

– Неужели это единственное, что ты можешь мне сказать? Включи фантазию, Изабель. Скажи, что тебе больно видеть меня с другой женщиной. Скажи, что не можешь перестать думать обо мне. Скажи... – Парис подошел совсем близко, но Изабель не касался. – Скажи, что хочешь меня вернуть.

Изабель надрывно засмеялась.

– Я бы сказала, что ты стал жертвой собственного разыгравшегося воображения.

Эшби навис над ней, и Изабель увидела, как в его зеленых глазах разгорается огонь.

– Почему бы тебе не перестать играть со мной в кошки-мышки и не сказать правду?

– Какую правду? – Изабель отпрянула. Она совсем не так представляла себе их беседу. Это ее дом, и она устанавливает здесь правила.

– Что ты передумала. – Эшби мягко улыбнулся. – Ты ведь передумала?

– Перестань встречаться с Софи, тогда я подумаю, – с вызовом бросила Изабель.

– Я не стану болтаться на веревочке среди множества твоих марионеток, моя дорогая. Если ты меня хочешь, скажи это. – Он наклонил голову. – Ты меня хочешь?

«Да!» – кричало ее сердце.

В коридоре раздались шаги.

– Норрис, – раздался голос ее брата, – ты вновь оставил зажженной лампу в моем кабинете. Ты что, хочешь спалить дом?

– Прошу прощения, милорд. Я немедленно погашу ее.

– Я сам погашу, дырявая башка, – пробормотал себе под нос Чарли, направляясь к двери.

Схватив Эшби, Изабель прижала его к стене, после чего распахнула дверь, спрятав тем самым их обоих. В темноте она встретила взгляд Эшби и только теперь поняла, какую глупость совершила. Она оказалась в довольно щекотливом положении. Не так страшно, если бы их увидели беседующих наедине в комнате. Но теперь они с Эшби прятались за дверью, тесно прижавшись друг к другу.

– Посвяти завтрашний день мне, – очень тихо произнес Парис.

– Нет, – ответила Изабель одними губами. Эшби вытянул шею.

– Чар... – Изабель закрыла ему рот ладонью. Эшби схватил ее за запястье и потянул. – Да или нет? – прошептал он. – Целый день.

Стилгоу вошел в комнату.

– Да, – прошипела в ответ Изабель.

Свет погас, и она ощутила на своих губах теплые, пахнущие виски губы Париса.

– Будь готова к одиннадцати часам и надень амазонку, – тихо произнес он непривычно хриплым голосом.

А потом он ушел.

– Ты рано! – воскликнула Изабель, сбегая по лестнице. Одной рукой она придерживала венчавшую голову симпатичную шляпку, а другой – подол кремовой амазонки. Это платье нельзя было назвать практичным, но оно обладало V-образным вырезом, подчеркивающим прелести Изабель, а его солнечный цвет радовал глаз.

– Не торопись, у нас еще уйма времени, – сказал Эшби, стоявший у подножия лестницы.

Он взял ее за руку.

– Доброе утро, – тихо произнес он, целуя пальцы Изабель и не сводя с нее своих изумрудно-зеленых глаз. – Ты выглядишь... восхитительно.

– Перестань, – пробормотала Изабель, бросив взгляд на брата, наблюдавшего за ней.

– Я ожидаю от тебя большего, когда мы останемся наедине, – тихо произнес Эшби, заставив Изабель задрожать, а потом обернулся. – Я верну твою сестру к обеду.

– Ну, если ты так настаиваешь, – весело ответил Стилгоу, чем заработал гневный взгляд сестры.

Взяв Изабель под руку, Парис направился к двери. Внезапно она остановилась.

– Но нам нужен сопровождающий.

– Я взял сопровождающего с собой, – успокоил ее Парис. – Не волнуйся. Я стал цивилизованным человеком.

Изабель было крайне неприятно думать о том, что на эти перемены его воодушевил кто-то другой, потому что еще две недели назад Парис принадлежал только ей одной. «О Господи, ну и кто из нас собственник?»

Норрис открыл дверь, и они вышли на залитую солнцем улицу. Изабель впервые заметила, что волосы у Париса вовсе не черные, а глубокого каштанового оттенка – точь-в-точь как его редингот. На его правой щеке виднелась ямочка, а от уголков глаз лучами разбегались морщинки – ведь он несколько лет провел под жарким солнцем Испании. Он был так гладко выбрит, что не оставлял щетине шанса превратиться в густую бороду. Только теперь Изабель заметила, что его шрамы немного светлее кожи, а сам он гораздо красивее при дневном свете, нежели в полумраке погреба.

Аполло перебирал ногами и фыркал, заставляя стоящую рядом с ним гнедую лошадь нервно ржать. Грум, одетый в ливрею – их сопровождающий, – держал в руках поводья.

– Это не Луна, – заметила Изабель, указывая на краенвую, но немного пугливую гнедую.

– Я взял на себя смелость отослать твою любимицу назад в стойло. А вместо нее привел вот эту кобылку. – Эшби подвел Изабель к высокой лошади. – Она отменный гунтер – умная и смелая – и обладает превосходной родословной. Гораздо лучше, чем у Аполло. Думаю, ему очень обидно. Ее зовут... – он любовно провел рукой по блестящей на солнце спине лошади, – Милагро. С испанского языка это переводится как «чудо». И она твоя.

Более красивой лошади, чем Милагро, Изабель еще никогда не видела.

– Что значит «твоя»?

– Твоя. Это подарок. Она еще молода, так что тебе придется тренировать ее еще некоторое время, но...

– Я не могу принять от тебя такой подарок, – нахмурилась Изабель. – Мы уже это обсуждали.

– Знаешь что, – обхватив Изабель за талию, Эшби помог ей сесть на лошадь, – если ты обгонишь Аполло, будем считать, что ты выиграла ее в честном споре.

– Ха! Ты поддашься и позволишь мне выиграть. Кроме того, кто поверит, что я действительно тебя обогнала? – Изабель расправила юбки, улыбаясь нелепому предположению Эшби. – Кроме того, в Гайд-парке запрещены скачки.

Эшби легко вскочил на Аполло и посмотрел на Изабель:

– А кто сказал, что мы едем в Гайд-парк?

– Ну и куда же ты собираешься меня отвезти?

– На луг за городом, где мы с Аполло разминаем косточки после полуночи.

– Ты выезжаешь каждую ночь? – Это объясняло его присутствие возле ее дома. – Но почему туда?

– Потому что там очень красиво, свежий воздух, и мы можем скакать сколько угодно. – Эшби одарил Изабель соблазнительной улыбкой.

Они молча ехали по улицам Лондона. Грум следовал позади на почтительном расстоянии. Изабель оставалось только удивляться переменам, произошедшим с Парисом за столь короткий срок. Как бы ни неприятно было Изабель, но она вынуждена была признать, что Софи сотворила чудо, превратив мрачного отшельника в маске в безукоризненного представителя высшего света. А ведь она предвидела, что Софи и Парис станут прекрасной парой. И это беспокоило Изабель. Она никогда не видела, чтобы они ссорились – всегда любезны и предупредительны друг с другом, – в то время как ее собственные отношения с Эшби напоминали извержение вулкана. Даже теперь, когда они дружески общались, она чувствовала вибрирующее между ними напряжение.