— Доволен? — язвлю.

— Более чем.

И всё. Дальше — ни единого слова. Со мной. Арсанов говорит с кем-то по телефону. Довольно сухо. Почти только слушая, не отвечая на разговоры посторонних людей. А я смотрю в окно. И думаю, как бы защититься.

Хоть Арчи и сказал, что тот мне ничего не сделает…

Может, довериться, разочек?

А если это потом выльется в нечто ужасное…

Но и я ведь не могу ничего сделать в этой ситуации..

Вообще.

И даже в голову ничего не приходит.

Даже тогда, когда мы подъезжаем к…

Я удивлённо округляю глаза.

Поворачиваюсь к Арчи.

— Полицейский участок?

Что за странный выбор?

— Мы решили встретиться на нейтральной территории.

Бандиты в полиции. Вы когда-нибудь видели такое?

Как они вообще это провернули? Нет ни малейшего понятия.

— Вы с ума сошли…

— Ага, — летит равнодушный ответ. — Выходи. Твой женишок тебя заждался.

— А это не засада? — волнуюсь.

— Перестань.

Я сглатываю.

Вылезаю из машины. Иду следом за Арсановым, считая до ста и стараясь успокоиться. Но не могу. Всё вокруг давит. И рука на локте, и мимо проходящие люди. Мой вид. Путь вперед. Вся охрана. Здесь человек шесть, не меньше. И всё, чтобы защитить нас?..

Толку!

Не им придётся сейчас встретиться с кошмаром всей своей жизни.

Мы петляем по коридорам, оказываемся в одном из них. Тут есть люди, но уже не так много. И мне страшно становится. Потому что Арчи отпускает.

И я теряюсь.

— И что? — паникую. Осматриваюсь нервно по сторонам.

Арсанов обхватывает меня за плечи. Сжимает их пальцами. А у меня кажется вся выдержка ломается. Чем ближе к Волкову, тем сильнее моя истерика. Потому что я даже плакать начинаю. Чувствую, как глаза слезятся.

И сейчас начну молить Арчи, чтобы он не отпускал меня.

Я не хочу никуда уходить!

И тем более оставаться с Волковым наедине!

— Ты меня отпустишь? — шепчу дрожащими губами в невозмутимое лицо. Мужчина впереди меня словно ничего не чувствует. Проклятая глыба. Его даже не трогают слёзы, что уже стекают по щекам. — К нему?

— Не истери, — говорит слегка раздражённо. — Я же сказал, что всё будет норме.

— Пожалуйста, я не хочу, — всхлипываю. И отчаянно пытаюсь попросить одного больного не пускать меня к другому психопату. — Не надо. Я сделаю всё, что ты захочешь! Даже если скажешь ползать на коленях, позировать тебе со змеями. Всё что угодно, только можно я останусь тут? С тобой.

Да лучше с ним, чем там!

Пальцы сильнее стискиваются на моих плечах.

— Вот именно сейчас в таком состоянии ты зайдёшь к нему и скажешь, что хочешь, чтобы он забрал тебя. И он должен поторопиться. Поняла? Я буду рядом.

— Я тебе не верю, — машу головой. И снова разрываюсь на части, когда понимаю, что Волков там. За стеной. Как будто чувствую.

— Придётся, киска, — усмехается.

В одну секунду дёргает руками вниз, срывая с меня пальто, которое не удерживают даже пуговицы.

— Не пойдёшь сама — мне придётся поторопить тебя.

Я сглатываю, смотрю на дверь. На то, как она открывается.

А Арчи толкает меня внутрь комнаты. Я тут же обхватываю себя руками. Поднимаю взгляд с пола и встречаюсь с глазами, что убивали меня не один раз.

— Ну, здравствуй, солнце, — омерзительный голос проникает глубоко в грудь. И травит. Как ядом. Что разливается по всему телу. Убивает. — Как тебе на свободе?

Его взгляд, до этого сконцентрировавшийся на моём лице скользит на шею. На открытое декольте.

И делает стремительный шаг вперёд. Шумный. Оглушающий. Давящий на нервы.

Я в панике отстраняюсь и утыкаюсь в стену.

— Нормально, — выдавливаю из себя. Вытираю слёзы тыльной стороной ладони. И хочу кричать. Потому что Волков подходит ко мне, поднимает руку, а я рефлекторно сжимаюсь. Зажмуриваюсь, боюсь, что он сейчас ударит. Как и всегда. Больно. Хлёстко.

Но вместо удара опускает ладонь на щеку.

Я медленно и не веря взмахиваю ресницами. Поднимаю взгляд с чистого пола на бездушное и знакомое лицо. Встречаюсь с тёмными синими глазами, убивающие одним своим существованием.

— Не бойся, солнышко, — подозрительно милый тон напрягает. — Я не злюсь за твой побег.

— Правда? — спрашиваю с надеждой. Добавляю немного радости.

— Конечно, — слегка гладит по щеке. Но всё это — обман. Смотрит он холодно. Со сталью в синеве. — Ты была напугана. Разбита. Ничего. Не стой в дверях, здесь дует. А ты совсем… Раздета.

Он снова впивается взглядом в мою шею. Где красуются ненавистные мне засосы. Не от того, что их оставлял Арчи. А для чего. И перед кем. Знал, что я поеду к Волкову. И оставлял их. Намеренно. Для него.

Слава тянет меня за собой, а я со страхом отхожу от двери.

Быстро осматриваюсь, разыскивая предмет защиты. И разочарованно выдыхаю, даже не думая, что могу привлечь к себе внимание.

В комнате пусто. Три стены и вместо одной — стекло. Скорее всего, за ним кто-то стоит. И контролирует всю эту ситуация. Возможно. Или я просто хватаюсь за призрачную надежду. Которой нет.

Но я не сажусь. Волков не даёт. Прижимает меня ягодицами к столу, нависает огромной тенью. Я на его фоне как муравей. Маленький, беспомощный.

Его пальцы резко впечатываются в мою челюсть и сжимают.

— Я скучал по тебе, — опасно тихо проговаривает. — И я верну тебя домой. Тогда мы поговорим более открыто, малышка. Ты же хочешь домой?

Слова Арсанова бьют в голове. Отравляют, как и Слава. Потому что я должна сделать так, как он сказал. Вызвать жалость.

И я плачу сильнее. От того, что боюсь.

И тут же обнимаю Волкова. И чуть ли не кричу, перебарывая себя:

— Спаси меня. Спаси от него! Мне так страшно… Прости, я была такой дурой. Только забери меня от него, забери…

Смотрю в его глаза и плачу. А он опять ледяным взором окатывает так, будто выливает холодную воду мне на голову.

— Что он с тобой делал, Диана?

Он отпускает меня, ведёт ладонью по щеке. Шее. Обводит каждый засос. Скользит вниз по груди. Задевает сосок, который абсолютно не реагирует на его ласку. По животу.

Останавливается на талии. Скользит ещё ниже.

— Расставь ноги.

Я цепенею под его бездушным приказом.

— И отвечай на вопрос.

— Я не могу… — всхлипываю. — Он сказал мне, чтобы я не позволяла тебе меня трогать. Слав, я боюсь… Я не знаю что делать!

Его ладонь продолжает скользить вниз.

А меня только сильнее бьёт нервной дрожью.

— Расставь ноги, Диана, — рычит. Раздражается. Потому что не слушаюсь.

А я не могу. Взять и сделать это.

За что и получаю.

Волков второй рукой впивается в мою шею и опрокидывает меня на стол.

Врезается той ладонью, что чётко шла вниз в моё бедро.

Я бьюсь затылком о стол и вскрикиваю. Ладони сами обвивают его запястье и пытаются отстранить.

Он душит меня! Перекрывает кислород!

Не могу вдохнуть желаемого воздуха, отбиваюсь ногами.

А Слава наклоняется и шипит мне в губы:

— Он трогал тебя. А имел? Трахал? Только рот или побывал в тебе?

Я молчу. Не могу сказать и слова. Только задыхаюсь, бьюсь израненной птицей на земле.

Вместе с воздухом мне обрубают и крылья.

Арсанов сказал, что Слава не сделает мне больно. Но почему в глазах темнеет? Пальцы холодеют, а лёгкие горят?

Почему мне больно?

— Диана! Ты ещё девственница??

Хриплю, слышу слова не чётко. И даже пропускаю звук резко распахнутой двери.

В следующую секунду я глотаю жадно воздух и держусь за шею, на которой потом наверняка останутся синяки. Откашливаюсь, и не верю в то, что ещё живу.

Волкова оттащили. Кто-то его убрал с меня! Но… Но поздно.

Всё тело трясет. Слёзы текут по щекам, а лёгкие горят от недостатка кислорода.

Я поворачиваю голову и смотрю на Арсанова, прижимающего Волкова лицом к стене.