Филд притянул ее к себе и нежно посмотрел ей в глаза:

– Это будет замечательно, Фон, – вот увидишь.

– Да,– сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. А теперь мне лучше уйти, Филд, пока не рассвело.

Но он только сильнее сжал ее в объятьях:

– Нет. Мы поженимся завтра же, в Сиэтле.

Фон улыбнулась и молча обратилась к его Богу с мольбой о милосердии.

В это жаркое и ослепительно солнечное утро Рэйчел была в отчаянии, в таком отчаянии, что выскользнула из дома О'Рили, когда все еще спали, и пустилась в долгий путь вниз по холму. Она должна купить себе новую, собственную одежду, пусть даже для этого ей придется потревожить свой драгоценный счет в Коммерческом банке. Надевать вещи Афины было просто невыносимо.

Рэйчел уже приближалась к деловой части города, – и только тут сообразила, что банковская книжка осталась в сумочке, которую она не видела с тех пор, как Джонас увез ее к себе в гостиницу. Девушка безумно перепугалась. Вдруг банк не выдаст ей деньги, поскольку она не сможет доказать, что это действительно ее счет? Она останется без гроша!

Рэйчел бросилась бежать, но когда она, задыхаясь, домчалась до дверей банка, они оказались запертыми. Как выяснилось, это учреждение должно было открыться для посетителей не раньше чем через час.

Несколько минут Рэйчел нервно мерила шагами деревянный тротуар, раздумывая, что ей делать. Если она начнет барабанить кулаками по матовым стеклянным дверям банка, может быть, кто-нибудь придет и впустит ее? Сердце ее подскочило и заколотилось так, что стало больно дышать. Эти деньги были единственной гарантией ее независимости.

По дощатым улицам Сиэтла уже с громыханием катились повозки с продовольствием, везущие на рынок ранний урожай салата, зеленого горошка и ревеня. Рэйчел подняла глаза к небу и почувствовала странное беспокойство – беспокойство, не связанное ни с потерянной банковской книжкой, ни со страхом перед Афиной, ни с любовью к Гриффину Флетчеру. «Прошу тебя, Господи, – молча молилась она. – Пусть пойдет дождь!»

Но жаркая неподвижность воздуха исключала всякую вероятность дождя. Рэйчел направилась к набережной и долго стояла там, глядя на мягкое мерцание залива Эллиот.

Несмотря на ранний час, в гавани царило оживление. Неподалеку проходил большой косяк лосося, и к берегу, одна за другой, приставали лодки, полные улова. На причалах их ожидали торговцы, которые, торопливо пересчитывая деньги, тут же расплачивались с рыбаками за свою долю улова.

Некоторое время Рэйчел наблюдала за ними, по-прежнему охваченная тревогой, затем медленно двинулась вдоль берега залива. Мокрый песок в полосе прибоя с хлюпаньем оседал под ее лайковыми туфлями, время от времени девушка отшвыривала попавшие под ноги камешки. Крохотные рачки-отшельники, испуганные ее приближением, расползались во все стороны.

Рэйчел остановилась, наблюдая, как чайка выхватила из грязи раковину с моллюском, взмыла вверх и зависла, паря в воздухе. Затем птица сбросила раковину на скалы, разбивая ее, бросилась вниз и стала поедать мягкое серое мясо.

Девушка пошла дальше, чувствуя себя такой же беспомощной и уязвимой, как этот лишенный раковины моллюск. Сами собой ее мысли обратились к предстоящему торжеству.

Несмотря на протесты Джоанны, Афина сделала все по-своему и пригласила десятки гостей. Вполне возможно, что на жилище О'Рили обрушится половина населения Сиэтла, не считая гостей из его окрестностей.

Внезапно Рэйчел замерла на месте, и вокруг ее туфель немедленно образовалась лужица, оставленная набежавшей волной. Гриффин. А вдруг у Афины, учитывая ее дерзкую самоуверенность, хватило нахальства пригласить и его? При этой мысли Рэйчел задрожала. С Одной стороны, она страстно желала присутствия Гриффина, с другой – боялась его. Если он появится в доме О'Рили, то вряд ли сможет избежать встречи с Афиной.

С трясущимися коленями Рэйчел отыскала огромный бурый валун и опустилась на него, невидящими глазами глядя на тихие воды залива. Она размышляла о том, кто же такой этот загадочный Андре, у которого хватило духу развестись с такой женщиной? Если он до такой степени смог противостоять ее чарам, то, возможно, каким-то чудом это удастся и Гриффину. При условии, что он захочет этого.

К тому времени, когда Рэйчел собралась с мыслями и побрела обратно в центр города, банк уже открылся. Не вдаваясь в не относящиеся к делу подробности, Рэйчел объяснила симпатичному на вид служащему, что потеряла банковскую книжку. После совещания с другим служащим он присвоил счету Рэйчел новый номер и выдал ей сумму, которую она решила снять со счета.

Сжимая в руке помятые сто долларов, Рэйчел направилась вверх по улице и вошла в магазин дамской одежды и шляп. Поскольку праздник был намечен на этот же вечер, оставалось слишком мало времени, чтобы сшить платье, но, возможно, она сумеет найти здесь что-нибудь готовое.

Внутри все маленькое помещение магазинчика было сплошь завешано платьями, и на какой-то момент Рэйчел растерялась от такого изобилия. Что она понимает в том, как выбирать платья для подобных торжеств? В глубине души у нее начала зарождаться паника. Но когда к ней приблизилась хозяйка магазина, Рэйчел гордо вскинула голову. Она не должна и не будет выглядеть на этом празднике деревенской девчонкой, хотя и является ею на самом деле.

Спокойно, с достоинством Рэйчел объяснила, что ей нужен особенный наряд, приличествующий торжественному случаю.

Портниха старалась помочь ей всем, чем могла, и проявляла терпение. Она предлагала Рэйчел платье за платьем и вежливо улыбалась, когда та отвергала их. Одно платье, из черного шелка с высоким гофрированным воротником, выглядело слишком театральным и мрачным. В другом, из сизовато-серого бархата, Рэйчел выглядела будто маленькая девочка, вырядившаяся в материнскую одежду. Но в конце концов то, что нужно, нашлось. Простое изящное платье из мягчайшего абрикосового батиста приоткрывало красивую грудь Рэйчел и подчеркивало ее точеную талию.

После того как была произведена незначительная подгонка по фигуре и сняты мерки для изготовления заказанных ею платьев, юбок и блузок, Рэйчел заплатила за все и, словно завороженная, наблюдала, пока роскошное одеяние укладывали в коробку и затем передали в ее владение.

В другом магазине она купила мягкие бархатные лодочки и кружевную шаль цвета слоновой кости. Завершив, таким образом, свой поход по магазинам, Рэйчел направилась вверх по холму, к дому О'Рили.

Джоанна, встретившая ее у дверей, выглядела обеспокоенной.

– Ох, Рэйчел, где ты была? Я так волновалась!

Рэйчел покраснела от стыда. Она могла бы догадаться, что эта добрая женщина почти сразу заметит ее исчезновение и расстроится.

– Простите... у меня появились некоторые неотложные дела...

Джоанна глубоко вздохнула и повела Рэйчел через столовую, где уже шли приготовления к празднику, в кухню. Тут повариха, ворча, хлопотала над огромной миской с белым тестом.

Рэйчел опустилась в кресло и с благодарностью принялась пить чай, предложенный Джоанной.

– Мне очень жаль, Рэйчел,– сказала женщина через некоторое время. – Я имею в виду, из-за этого праздника.

Рэйчел поставила чашку на прозрачное фарфоровое блюдце и улыбнулась:

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Это день рождения Афины, и...

В этот момент Афина впорхнула в кухню, облаченная в шелковый пеньюар цвета слоновой кости, расшитый нежно-розовыми цветами; ее мягкие платиновые волосы были еще слегка растрепаны, синие глаза сверкали.

– Это действительно мой день рождения, – мелодичным голосом пропела она, шаловливо опуская палец в миску с тестом. – И у меня такое ощущение, что мне сто лет, а не двадцать пять.

– Тебе двадцать семь,– поправила Джоанна, и, когда улыбнулась Рэйчел, в глазах у нее сверкнул озорной огонек.

Афина передернула плечами, и взгляд ее упал на коробку с платьем, прислоненную сбоку к креслу Рэйчел.