Тревэллион встал.

— Что ты знаешь о Ваггонере?

— Всегда при деньгах. Правда, никогда не швыряется ими, но и не считает их. Он не старатель, и не похоже, чтобы искал работу. Я бы сказала, он из тех, от кого нужно держаться подальше.

— Эйли, мы ведь с тобой старые друзья. Поглядывай в оба. Ладно?

— За ним, что ли?

— И за ним тоже. Хочу знать, кто его друзья… если они у него вообще имеются.

— Что у вас с ним?

Тревэллион остановился в дверях.

— Ничего особенного. Говорят, он расспрашивал обо мне.

Вэл вернулся к своему мулу, затянул подпруги и поскакал вдоль каньона по направлению к Силвер-Сити и Дейтону.

А к Эйли зашел посетитель и завел разговор:

— Кто это приходил, Эйли? О нем тут расспрашивали.

— «Братец Джек». Горняк, каких поискать. Только одинок и замкнут, и лучше его не трогать.

— Не из тех ли, что вечно прут на рожон?

— Тревэллион-то? Да нет, я бы не сказала. Но мужчинам лучше держаться от него на расстоянии. Женщин это не касается.

— Значит, вот он какой, Тревэллион, я много слыхал о нем. — Посетитель, невысокий мужчина ростом около пяти футов десяти дюймов, выглядел спокойным. В его манере говорить чувствовалась нерешительность. — Судя по всему, славный малый, — прибавил он. — Из тех, на кого можно положиться.

— Правда, от этого не легче. — Эйли помолчала и, оторвавшись от мытья посуды, прибавила: — Что-то тут нечисто, только никак не пойму, в чем дело. Знаешь, ведь это он убил Рори.

— Рори давно на это напрашивался.

— Вот он и убил его. Кстати, некоторые утверждают, что Тревэллион просто придрался к Рори. — Она вытерла чашку и поставила ее на стол. — И дружка Рори Скиннера тоже нашли мертвым.

— А кто в друзьях у этого Тревэллиона?

Она откинула со лба прядь волос.

— Боюсь, у него их нет. И он, похоже, в них не нуждается. Ну… помог тут одной барышне устроить кондитерскую, но она, как и все, тоже ничего толком не ведает о нем.

— Может, он пьяница?

— Только не это. Может выпить, конечно, разок-другой, но не пьяница, нет. Вот понаблюдай за ним, Джон, как он держится, как владеет собой. Такое впечатление, что ему ни от кого ничего не нужно.

— А стал бы он работать на кого-нибудь?

— Если бы человек ему понравился, то стал бы. Обычно ему хватает того, что он намывает на своих участках. Он носит мне на стирку рубашки — карманы у него всегда пустые. И никогда не даст рваной, потрепанной одежды. Всегда аккуратная, даже если и в заплатах.

В контору «Соломона» вошел Крокетт, закрыл за собой дверь и направился к своему столу. Элберт Хескет, работавший за длинным столом напротив, даже не поднял головы.

Крокетт сел и, взгромоздив ноги на стол, задумчиво посмотрел на бухгалтера.

— Ну, как дела? — спросил он наконец.

Хескет поднял глаза.

— Все отлично, мистер Крокетт. Думаю, теперь мы можем взять еще двоих, и нам понадобится начальник смены.

— Пытался тут нанять одного. — Крокетт вытащил трубку. — Корнуолльца по имени Тревэллион. — Хескет продолжал делать записи в гроссбухе. — Мне сказали, он горняк высшего класса.

Хескет промокнул последнюю строчку.

— Ну и как, удалось?

— Отказался. А говорят, он отличный специалист. — Крокетт убрал ноги со стола. — Вот он-то нам и нужен. Я подумываю открыть квершлаг между восточным и западным штреками, чтобы улучшить циркуляцию воздуха. Так и рабочим лучше, и вообще я хочу попробовать опуститься глубже.

— Мы добываем отличную руду. — Слова Хескета прозвучали больше чем возражение, в них чувствовался протест. — Мы и без того имеем прибыль. И незачем опускаться глубже.

— Черт возьми, Хеск! — заорал Крокетт. — Кому нужна прибыль, которая только покрывает расходы! Где-то там внизу большая руда, и я должен добраться до нее! Да-да, я чувствую, она там есть! Нам придется тратить больше, чем мы получаем, но будь я проклят, если не послушаюсь своего чутья! Там серебро! Целые тонны серебра! И я намерен добраться до него! Тревэллион как раз тот человек, который нам нужен. И провалиться мне на месте, если я соглашусь с его отказом. Я должен еще раз с ним увидеться. — Он набил табаку в трубку. — А что, если тебе с ним поговорить?

— Нет. Лучше вам, мистер Крокетт. Ведь вы хозяин и верите в эти залежи. — Он с минуту колебался. — Если считаете, что Тревэллион именно тот специалист, который нам нужен, то пригласите его. Лично я не сомневаюсь, что в поселке есть и другие, кто готов работать на нас не хуже, а даже лучше. Я слышал, — прибавил Хескет, — он замкнутый и угрюмый тип. Нелюдим.

Крокетт зажег трубку и бросил спичку на пол. Хескет сжал губы.

Тревэллион будет здесь? Ну что ж, почему бы и нет? Он и в самом деле мог бы найти эту залежь, и если бы сколотил капитал… В конце концов, а почему бы и нет?..

Тревэллион разглядывал в лупу то, что осталось на лотке. Золото шло далеко не лучшего качества, а ведь за все эти годы через его руки протекли буквально горы золотого песка. На этот раз песок был насыщен серебром, и Вэл сомневался, пойдет ли он дороже, чем по десять долларов за унцию. Однако того, что он намывал, ему хватало на жизнь и даже удавалось немного откладывать. И все же он хотел совсем другого. Происходившее в Вирджиния-Сити и Голд-Хилле касалось теперь и его. Люди приходили и уходили. Многие сдались в первые же дни, другие протянули несколько недель, третьи — месяцы. Вода в поселке оказалась никудышной, пища и порох дорогими. Все приходилось везти с собой из-за Сьерры, из Калифорнии.

Ледбеттер водил теперь по шесть обозов и с трудом управлялся. Вэл вспомнил их последнюю встречу. «Бросай все и давай ко мне, — предложил Джим, — одному мне трудновато стало, а вдвоем, вот увидишь, мы разбогатеем… уверяю, разбогатеем! У людей есть деньги. А что толку? Ведь им все так же хочется есть, спать и по-прежнему нужно во что-то одеваться. Эйли просто стирает их одежду, и на вымытой грязи зарабатывает больше, чем иные старатели на золотом песке». Он, безусловно, прав.

Тревэллион подсчитал, сколько ему удалось заработать на своем небольшом участке. Получалась чепуха. И это при его бережливости. К тому же он никогда не играл. Вэл беспокойно заерзал на стуле и посмотрел в окно.

Уже целый месяц он не выбирался в Вирджиния-Сити. Его не покидало ощущение, что кто-то его выслеживает. Тогда он просто удалился: бросил свою заимку в каньоне и отправился на восток, где застолбил себе другой участок повыше Пайп-Спрингс. Там он и жил в одиночестве, изредка стреляя дичь и много работая. Ему удалось намыть немного золота и найти несколько самородков, пока в нем не пробудилась тоска по чашечке хорошего кофе и домашней пище, заставившая его выбраться из этой горной глуши. Он ехал окольными путями и появился возле кондитерской как раз в тот момент, когда к ней подъезжал Ледбеттер.

— К весне здешние прииски разорятся, — объявил Джим. — На шахтах «Офир» и «Центральная» работает по десять человек. На «Платоне» остались жалкие крохи, и они ищут новые залежи. Переходи ко мне, и к весне мы с тобой наладим перевозку людей и грузов.

Водя вьючные караваны, он будет у всех на виду, а регулярные рейсы сделают его легкой мишенью для любого, кто захочет лишить его жизни.

— Не могу я этого сделать, Джим, — сказал он наконец. — Но я сумел кое-что отложить. Почем сейчас мулы?

Ледбеттер замешкался с ответом.

— Вэл, в Сакраменто я познакомился с одним мексиканцем, он хочет распродать своих мулов и осесть там. Я мог бы купить у него двадцать животных по сто долларов за каждого. Поверь, они стоят того. Сильный, выносливый мул или лошадь идут сейчас по хорошей цене. Спрос на них большой. Я согласился купить, только на это уйдут все мои деньги.

Две тысячи долларов, да еще понадобятся седла, уздечки, упряжь. С собой Тревэллион привез небольшой мешочек золотого песку, остальное хранил на участках в двух тайниках.

— Я дам денег, — кивнул Вэл. — Но с обозами ходить не смогу.