— Да.

— И ты думаешь, Ваггонер один из них? — Несколько минут он задумчиво жевал табак. — Знаешь, Трев, я и раньше Видел подобное. Некоторые преступления не забываются никогда, они оставляют глубокий след в сердце на всю жизнь. Твой случай как раз такой. Столько лет прошло…

Рори и Скиннер мертвы. Так ты говоришь, твой отец все же уложил двоих?

— Да.

— И ты считаешь, их осталось пятеро?

— Четверо или пятеро…

— Бери в расчет пятерых. Тут нельзя просчитаться. Такие ошибки стоят жизни. Этот пятый…

— Он как раз все устроил. Поэтому я и думаю, что их пятеро.

— Ты знаешь, кто он?

— По-моему, да. Крутился там один парень, такой с белесыми глазами… Он все интересовался отцовскими монетами… Похоже, он и застрелил отца Гриты. Правда, в тот момент я не видел его лица, но могу поклясться, что это он.

— Значит, мог быть и другой. — Тэпли налил в чашку кофе, потом вдруг вспомнил что-то и так и застыл с кофейником в руке. — Ваггонер все время здесь ошивается, нигде не работает, а деньги у него есть. Интересно, где он их берет? И на что живет? Трев, а ведь он пытался убить тебя. Как ты думаешь, почему? А потому что знал, кто ты. Он вспомнил тебя, узнал.

— Это невозможно. Я был тогда ребенком.

— Тогда зачем ему стрелять в тебя? Если не он, то кто начинил взрывчаткой твою скважину? У тебя есть тут еще враги?

— Да вроде нет.

— Вот ты застолбил участок рядом с «Соломоном». Едва ли Хескету это понравилось.

— Это случилось гораздо позже И потом, я не знаю этого Хескета, даже не видел ни разу.

Тэпли допил кофе и встал.

— Завтра утром приду к тебе работать. А ты будь осторожен, понял? Ваггонер очень опасен.

Кристиан Тэпли шел по улице, и его словно потянуло в отель «Интернэшнл». Проходя через вестибюль, он увидел, как из бильярдной за ним наблюдает Тиэйл. Тэпли подошел к нему.

— Может, найдется минутка? Надо кое-что обсудить.

Джекоб кивнул. Когда они уселись, Тэп продолжил:

— Давай так: я буду говорить, а ты послушаешь. Я хочу, чтобы ты знал кое-что. — Тиэйл не ответил, только кивнул. Тэпли указал на верхние этажи. — Вот ты охраняешь мисс Редэвей, а отпустил ее одну.

— Она пожелала ехать одна. Сослалась на то, что ей надо подумать.

— Но прогулка Гриты закончилась плохо. К ней пристал Ваггонер. Хорошо, что Тревэллион успел вовремя. Он, хотя и не слышал их разговора, понял, что происходит. Ваггонер вышел из себя, увидев его. Они перемолвились парой слов, и бандит убрался восвояси. А Тревэллион проводил мисс Редэвей до города.

Тэпли поделился с Тиэйлом своими соображениями насчет Ваггонера и поведал ему историю Тревэллиона. Тот поднял руку.

— Мне известна эта история, — перебил Тиэйл, о чем-то размышляя. — Сегодня спектакля не будет. Тэпли, не мог бы ты побыть здесь вместо меня до завтра? Я вернусь после обеда.

— Я обещал Треву начать работать у него с утра.

— Один день тебе ничего не даст. У меня неотложные дела. Позаботишься о ней?

— Ладно уж.

Джекоб Тиэйл отправился в конюшню и оседлал лошадь. Ему же давно пора было кое с чем разобраться, но из-за работы у мисс Редэвей до сих пор никак не мог вырваться.

Он выводил лошадь из конюшни, когда на противоположной стороне улицы увидел Лэнгфорда Пила, наблюдавшего за ним. Пил курил сигару и, заметив, что Джекоб увидел его, пересек улицу и подошел к нему.

— Решил проехаться?

— Да, здесь недалеко.

— Не по дороге ли, где дилижанс ходит?

— Может, и там.

— Там вроде намедни стреляли?

— Было малость.

— Тогда понятно, откуда труп.

Тиэйл помолчал, потом признался:

— Ну я стрелял. Только ни в кого не попал. И никого не убил.

— А я и не говорю, что ты убил. Просто решил, что тебе, быть может, захочется узнать про труп, который нашли на обочине. Лежал лицом вниз, а в спине две дырки.

— Кто-нибудь из здешних?

— Нет, этот малый из Фриско. Тамошний воришка. Прискакал сюда на почтовой лошади. Ее нашли в конюшне. Только вот что странно — уж больно быстро этот покойничек добрался из Фриско до Вирджиния-Сити. По лошади видно, что хлестали ее нещадно. — Пил стряхнул пепел с сигары. — Видно, не знал он, что спешит навстречу собственной смерти.

— Спасибо, Пил.

Пил пальцем коснулся шляпы.

— Обыкновенная вежливость, и ничего более.

Джекоб Тиэйл переночевал в лесу. Рассвет застал его на ногах. Следы теперь, конечно, уже не такие свежие, но определить их будет несложно — по дороге сейчас мало кто ездит. Он нашел то место, где двое всадников ждали в засаде. Один много курил, явно нервничая. Точно определив место, Тиэйл убедился, что это те самые люди, в которых он стрелял с крыши дилижанса. Только почему потом один из них убил второго? В ярости от неудавшегося нападения? Но ведь не может же один человек быть виноват, если, конечно… Или его лошадь выскочила на дорогу? Да нет, судя по всему, они спокойно ждали. Выходит, того, который нервничал, и застрелил его дружок, а потом убрался прочь.

Тиэйл пошел по следу. Он принадлежал человеку грузному, который ехал на крупной лошади. Тот, похоже, хорошо знал местность — об этом свидетельствовало то, как он срезал лишний путь.

Джекоб уже догадывался, кто этот странный всадник, не понимал только одного — зачем тому понадобилось нападать на дилижанс и убивать своего напарника.

Вернувшись в город, он отпустил Тэпли, поблагодарив его. Тэп не стал задавать вопросов, а Джекоб задумчиво уселся и стал ждать, когда спустится мисс Редэвей. Он вспомнил, как наблюдал за Ваггонером в тот вечер. Зачем он пришел? Может, посмотреть, кто стрелял в него? Ваггонер никогда не промышлял на большой дороге, так что же занесло его туда в ту ночь? И что он хотел — ограбить дилижанс или убить кого-то?

В холл спустилась Маргрита Редэвей. Ее телохранитель встал и подошел к ней.

— Здравствуйте, мистер Тиэйл. Чудный сегодня вечер, не правда ли?

— Да, мэм… Мы можем идти?

С участием Тэпли работа у Тревэллиона заспорилась — один держал бур, другой ударял по нему восьмифунтовой кувалдой, так бурить стало легче и быстрее, и даже освобождалось время, чтобы очистить скважины. Они остановились, чтобы передохнуть, и Тэпли заметил:

— А ты здорово управляешься с молотом. В состязаниях никогда не участвовал?

— Пару раз. И по боксу, и по корнуолльской борьбе. Уж не знаю, откуда повелся этот обычай, только каждый год четвертого июля у нас устраивались состязания. Мне больше нравился бокс.

— Побеждал?

— Случалось. — Тревэллион приподнял молот. — Размахивать этой штукой полезно — силу дает. Я как поднял ее в первый раз, с тех пор и машу. То же самое — отгребать породу лопатой. Вот поработаешь, сразу почувствуешь силу.

— Да. Только я ведь не горняк. Правда, мне случалось наниматься в шахту. Не понравилось. Потом плотничал, рельсы клал… — Тэпли помолчал и спросил: — Кофе хочешь? Поднимусь наверх и приготовлю.

— Хорошо. Только будь осторожен там наверху. Еще примут тебя за меня.

Арканзасец показал на шляпу Тревэллиона.

— Вот бы и мне такую.

— Такую не достанешь. Правда, можно самому сделать. Берешь простую фетровую шляпу и пропитываешь ее льняным маслом. Вообще-то с ним канителиться долго, некоторые пропитывают смолой. И я так делал. Долго втираешь в шляпу, и она затвердевает. Что твоя каска. Под землей такая шляпа необходима — голову защищает.

Тэпли взял свечу и пошел к лестнице. У нижней ступеньки он остановился. На вбитом в стену гвозде висел ремень с кобурой, Тэпли снял его и застегнул на поясе.

Вэл заложил в скважины взрывчатку и поджег запалы. Он не стал надевать ремень, а просто повесил его на плечо и принялся карабкаться вверх по лестнице. Он уже почти выбрался на поверхность, когда раздался первый взрыв.

Тут взгляд Тревэллиона остановился на участке, который он купил у голландца, и его осенила идея. Он решил не рыть здесь настоящую шахту, а заняться участком голландца.