К метро мы шли молча. Мои жалкие попытки завязать непринужденную беседу успехом не отличались. Ванька отделывался дежурными фразами, и по всему было видно, что ему крайне не комфортно. Сидели мы рядом, благо, народу летом мало. Иногда, когда вагон качало, я "случайно" прислонялась к нему плечом. Парень застывал на миг и делал вид, что ничего не замечает. К концу поездки хмурилась уже я, не зная, как бы мне его растряхнуть.

— А это центральная панель… Простите, улица нашего города, — пошутила я фразой Степаненко, когда мы вышли из недр подземки на свет белый.

Ванька невесело усмехнулся.

— Куда пойдем? — поинтересовалась у него. — Из вариантов: погулять в парке, по набережной или в музей.

Если первые два места еще имели легкий флер романтики, то вот музей…

Собственно, туда мы и направились. В музей, в смысле.

Иван с видом ценителя-искусствоведа осматривал картины авангардистов и на меня старался даже не смотреть. Мы прибились к экскурсии иностранцев, и я шепотом переводила ему с английского. Синхронный перевод я не любила никогда, парню было откровенно скучно, но он стоически терпел ровно до тех пор, пока нас не шуганула экскурсовод с просьбой не сбивать ее своим бубнежом. Вредная тетка — на лице написано.

— Пошли, покажу кое-что интересное.

Я крепко взяла Ваньку за руку и, не давая выдернуть конечность, поволокла прочь из зала. По переходу, в главный корпус, там по лестнице вниз, почти в подвал.

— Куда ты меня тащишь? — опешил парень. — Надеюсь не в подсобку.

Я только фыркнула. Больно надо! Что-то мне уже самой не нравится идея твоего "соблазнения", милый. Складывалось впечатление, что он или тормоз, или туповат. Но… шанс на нормальную жизнь (или хотя бы просто на жизнь) я упускать не собиралась.

В запасники музея нас никогда не пускали, а вот посмотреть на работу реставраторов разрешали. Да, я училась в школе при этом музее. Класс у меня хоть и был дрянной, но это только кучка злых детей, собравшихся в одно время в одном месте, а сама школа с ее расширенной программой по искусствоведению мне нравилась.

Показав на входе свой ученический охране, я клятвенно пообещала руками не трогать, под ногами не болтаться, стоять смирно не ближе пяти метров, не шуметь и даже не дышать. Технику безопасности и правила поведения нам вдалбливали перед каждым факультативом.

Сегодня на реставрации мы застали две картины и бюст. Реставраторы приветливо нам помахали (своих школьников они уже знали в лицо), а молодой ассистент еще и чайку предложил. Ванька смотрел на кропотливую работу специалистов с удивлением, но без особого энтузиазма, а меня вот наоборот всегда завораживали осторожные, выверенные до миллиметра, четкие движения умелых рук.

Через десять минут, больше нам находиться тут нельзя, чтобы не устраивать мастерам балаган на рабочем месте, мы отправились за ассистентом Ромой в подсобку, оборудованную под кухню. Высокий худощавый молодой человек с удивительно живыми карими глазами, выглядывающими из-под длинной челки, разлил нам кипяток по кружкам и даже выделил по пакетику на брата. Невиданная щедрость! Обычно один на пятерых давали, и то, если его высочество принц-реставратор соизволит облагодетельствовать школоту своим великодушием.

— Аливерина, чего тебя сюда занесло летом? — дуя на горячий чай, осведомился Рома. Тонкое аристократичное (читай — смазливое и не особо симпатичное) лицо его выражало вселенскую тоску от несправедливости мира и банальную скуку. До серьезной работы его пока не допускали (стажер, салага), а всю несложною он обычно успевал сделать в рекордные сроки. За то и был назначен ответственным за группы школьников. Радости это Роме не прибавило, поэтому парень отыгрывался на детках, как мог, но гнобил он (не трогай, отойди, ты что, испортишь, руки из ж…ы!!!) не всех. Мы вот нашли с ним общий язык. Не сразу, конечно, но все же.

— Ненадолго с дачи приехала.

— Твой парень? — Рома кивнул на вмиг покрасневшего Ваньку.

Да! Деликатен, как всегда. Вот бы из них с Маруськой чудная пара вышла, но… не вышла и не выйдет, ибо встретиться им просто негде. С Марусей мы познакомимся только в институте, а Рома к тому моменту уже женится. Не сильно удачно, но факт остается фактом.

Вот и как на его вопрос ответить?! Что я очень надеюсь, что не просто парень, а будущий муж и отец моих детей?

— Кто знает, как жизнь повернется, — как можно более беззаботно пожала я плечами и глянула на Ваньку. Тот сидел и молча пил чай. Горячий. На лице такое страдание, что мне даже жалко его стало.

— Тогда ладно, — оскалился Рома. — А то я уж испугался, что ты меня променяла.

— Как можно! — я в притворном ужасе закатила глаза и сложила руки перед собой. — Ваше высочество никто не затмит!

С Ромой мы еще немного поболтали в нашей фирменной манере — незлобных подначек и шутливого флирта — и отправились с моим странным кавалером гулять дальше. Тем более что ассистент срочно понадобился одному из реставраторов.

С Ванькой мы поели мороженого, потоптали парковые газоны, покидали монетки в фонтаны и в реку с моста, на том культурная программа и завершилась к обоюдному облегчению. Домой ехали уже не в тягостном молчании, но и непринужденной и приятной беседу было не назвать.

— И много у тебя таких знакомых, — поигрывая бровями, с каким-то затаенным смыслом интересовался Ванька.

— Знакомых много, друзей мало.

— И сколько же тогда у тебя… друзей? — последнее слово он особенно выделил.

Если посчитать, прибавить, вычесть и умножить…

— Трое, наверное.

Маруська, Катька — школьная подруга, с которой мы должны подружиться классу к десятому, да брателло.

— Какая ты… общительная.

— Стараюсь.

И все в таком же духе. Не будь я свято уверена в том, что Ванька именно тот, кто мне нужен, плюнула бы на этого идиота с высокой колокольни. Желательно кирпичом. В сравнении с ним даже Дрон уже не казался мне таким плохим вариантом. Хотя нет! Дрон — это все же перебор.

— Спасибо за прогулку, — дежурная улыбка у дверей подъезда. — Я завтра уезжаю на дачу, может, зайдешь чаю попить.

— Сейчас, только в аптеку сбегаю, — поморщился Ванька.

Ну, хоть бородатые анекдоты знает, шутник-самоучка.

— Вань, что происходит? — уже напрямую поинтересовалась я. После долгой прогулки на каблуках, не сильно приятного общества (я из кожи вон лезла, чтобы хоть чем-то его заинтересовать, а он только хмурился и морщился) настроение было, мягко скажем, не очень. — Чем я тебе не угодила?

— В том-то и проблема, — слегка помявшись, выдавил парень, глядя в сторону, — что ты угодила… Всем.

А как двусмысленно прозвучало!

— В смысле?

Пауза. Довольно долгая. И, когда я уже решила плюнуть на него и идти домой, Ванька разродился:

— Я сначала думал, что парни врут, а сегодня… В общем, Лин, я не люблю таких девушек, как ты.

— Аллергия на блондинок?

Моя дежурная улыбка начала медленно превращаться в оскал. Не самый добрый.

Парни врут про меня. Парни, которые меня видят от силы третий раз?! Вопрос: откуда они могут что-либо знать обо мне? Элементарно, Ватсон. Вот что Юлька им вчера так ожесточенно втирала, чуть не столкнув лбами. Осталось только выяснить, что ему про меня наговорили. Нет, оправдываться бесполезно. Мальчики в этом возрасте излишне впечатлительны — не поверит. Просто интересно.

— И каких же девушек ты не любишь?

— Доступных, — я скептически вздернула брови, вот, значит, что. — У нас таких называют честная давалка, которая не за деньги…

— А за идею, — медленно закончила я за него. — Спокойной ночи, Иван.

Неспешно развернулась и вошла в подъезд, не оборачиваясь. Уже закрыв дверь с той стороны, я наткнулась на злой немигающий взгляд зеленых, как у меня, глаз.

— Хочешь, я ему вмажу? — свирепо спросил брат.

— Не стоит, — кривая ухмылка исказила мои губы. — Он того не стоит…