Сколько прошло времени? Часа три, наверное. Или четыре? Егорка, поди, волнуется… Хороший мальчик. И что мне было в него не влюбиться?! Интересно, как я должна буду обозначить свой выбор? Смерть спросит имя? Или это я должна была что-то сделать? Ну не переспать же с ним, ей Богу! Роды в пятнадцать — это немного не то представление о счастье в личной жизни, которого мне бы хотелось.

А если все же спросит имя, кого назвать?

Сердце болезненно сжалось. Разум вопил, что лучше Егора спутника жизни мне найти, но душа-то хотела совсем иного. И что же делать? А ничего. Сейчас осталось только ждать.

Солнце начало клониться к закату, раскидывая алые блики по гладкой, как зеркало, поверхности воды, над которой начал виться легкий дымок. День сегодня был довольно теплым, да и вечер прохладой не баловал. Еще немного полюбовавшись озерной гладью, я все-таки решилась. Был же этот пункт в моей программе "что нужно успеть сделать в жизни".

Скинув одежду, я подошла к кромке воды, потрогала ее кончиками пальцев и… разуверилась в принятом решении. Холодная она все же в конце августа. Вокруг стояла звенящая тишина, изредка прерываемая чириканием каких-то птичек. Я в них не разбираюсь, но звучало вполне мелодично. Эх! Была — не была! Разбежавшись, с громким визгом я занырнула в озеро, тут же любезно сомкнувшее над моей головой свои темные от торфа воды. Символично, но холодно.

Плавала я недолго. Вскоре вылезла на берег, немного попрыгала вокруг затухающего костерка, чтобы стряхнуть лишнюю воду, отжала волосы и с блаженным стоном оделась в сухую одежду. Сразу же стало тепло и уютно, а еще ощущение чистоты принесло почти болезненное удовольствие. В одиночестве тоже есть свои плюсы. Вот только, чтобы это понять, мне стоило оказаться на грани.

Солнце закатилось за горизонт. Я наломала еще дров и вновь уселась у огня. Отчего-то вспомнился вечно пахнущий костром Паша. Был у меня такой знакомый походник, он мог собраться и поехать в одиночку на велосипеде во Владивосток. Совершенно один, просто с палаткой и рюкзаком провизии. Он спал в лесу, готовил еду на костре, кормил месяцами комаров и с людьми общался крайне мало. Я никогда не могла его понять, как так можно? Это же скучно! Ужасающе скучно. И чего больше: ужаса или скуки, — я не могла определить и старалась даже не задумываться над этим. А оказалось, все наоборот. Наедине с собой никогда не будет скучно, если ты единое целое.

Я вот всегда боялась одиночества. Даже оставаясь просто одна в квартире, я обязательно включала телевизор, чтобы создавалось ощущение присутствия кого-то еще в доме. А на деле я просто боялась остаться наедине с собой. Всю жизнь я жила, стараясь быть хорошей для всех, мои нежно взлелеянные комплексы постоянно напоминали мне о несовершенстве во всем, а по сути, я боялась принять себя. Полюбить себя такой, какая я есть. Ведь если ты себя не любишь, за что тебя другие будут любить? То же верно и в обратную сторону. Я все это время была лишь половиной личности, вторую половину которой должна была занимать любовь. В первую очередь к себе самой. Только тогда становится возможным полноценно полюбить кого-то другого. Без эгоизма, без желания насильно и любыми способами удержать возле себя вторую «половину».

Алекс решил, что я ему такая не нужна? Поверил досужим сплетням? Что ж, это его выбор. И здесь и сейчас я могла его признать. Парень волен сам распоряжаться своей судьбой, и, дай Бог, сложится она удачно. Сейчас я готова его отпустить без обид.

Помнится, когда я рассталась со своей первой любовью, я настолько переживала, что практически жила у Маруськи, донимая подругу денно и нощно своими страданиями, а сейчас… В сердце та же пустота и боль, а мне хорошо одной. Тихо, спокойно на берегу озера, возле костра. Или это приближающийся финал так на меня действует, что на философию потянуло. Кого мне выбрать, выбор сейчас не стоял. Алекс, Егор… Не я должна выбирать, а они!

Половинка желтой луны приветливо светила мне с небосклона. Уже поздний вечер. Родители, наверное, волнуются, подумалось мне. Ну и ладно. Все равно я ненавижу слезливые прощания, а получить напоследок еще и пяток нотаций… Увольте!

Подняв глаза к небу, я вдруг вспомнила дурацкий мультик, который мы смотрели на уроках английского. "Воллис и Громмит", по-моему. Про пластилинового человечка и его собаку.

— Everybody knows that the moon is made of cheese, — светло улыбаясь, прошептала я и вздрогнула от того, что на плечи мне опустилась тяжелая куртка, еще хранящая тепло чужого тела.

Сильные пальцы до боли сжали мои плечи, а на ушко нежно и ласково прошептали:

— Я тебя убью!

Развернувшись, я улыбнулась и прямо посмотрела в серые глаза, которые сейчас метали громы и молнии.

— Тебя уже с собаками ищут! Чего ты тут сидишь в одиночку?

— Наверное, тебя жду, — продолжая улыбаться, ответила парню.

— Ты хоть представляешь, что твоя бабушка уже всю местную милицию на уши поставила?!

Она может. И плевать ей на положенные трое суток.

— Так ты только за этим пришел?

Радостная улыбка медленно сползла с моего лица. Сейчас, наверное, выражение у меня было, как у обиженной мультяшки.

— Тебя припахали к поискам пропажи? Так смело можешь идти домой, — я поднялась и скинула ставшую отчего-то неподъемной куртку, — скажешь, что ты меня не нашел.

— Дура! — со злостью выдохнул сквозь стиснутые зубы Алекс и вновь замотал меня в свою кожанку. — Почему у тебя волосы мокрые? Ты что, купалась в такую холодину?

— Ну, диагноз ты мне уже поставил, — пожав плечами, я присела обратно на свое бревнышко.

Тащить меня за шкварник домой парень явно не собирался, но и уходить не спешил, поэтому я решила вернуться к прерванному его появлением занятию, а именно к созерцанию костра в ночи.

С минуту на пляже царила гробовая тишина, а спину мне почти ощутимо прожигал горящий взгляд, затем с тяжким вздохом Алекс уселся рядом и подкинул веток в костер, чтобы тот не потух.

— Ты зачем убежала? — уже более спокойно спросил парень.

— Это я не убежала, — поучительным тоном протянула я. — Если бы убежала, ты бы меня так просто не нашел, — на последней фразе Алекс подавился вздохом и бросил на меня возмущенный взгляд.

— Просто? — возмутился он. — Да я уже весь поселок и два соседних прочесал! Сюда уже от безысходности сунулся. Даже не подозревал, что у тебя хватит… ума ночью в лесу одной куковать.

— А кстати, как ты меня нашел? — я повернулась к нему, проигнорировав наезд.

— Случайно, — буркнул парень. — Запах дыма почувствовал и решил проверить на всякий случай.

— М-м-м, — многозначительно протянула я, про себя задумавшись, как же легко, однако, спалилась.

В костре треснула ветка, подняв в воздух сноп алых искр, а я вдруг заметила ссадину у Алекса на левой скуле.

— Что это? — осторожно проведя пальцем по царапине, спросила я. Он не увернулся и не отстранился. Просто посмотрел мне в глаза и, пожав плечами, бросил:

— Ничего. Ударился.

— Ага. Шел ты по дому, никого не трогал, и неожиданно из-за угла на тебя напала батарея.

— Практически, — улыбнулся он шутке.

— Вы все-таки подрались, — констатировала я непреложный факт.

Все же Егорка тогда не домой побежал, а Алекса догонять, как я и думала. Глупый, он же в другой весовой категории, куда полез? И, если у Алекса разбита скула, то что тогда с Егором? Видимо этот вопрос аршинными буквами отразился у меня на лице, потому что Алекс слегка поморщился и любезно пояснил: