Переписать хронику эпизодами того времени, но более реалистично? Мне друзья вчера со смехом напомнили, как Репина не пускали в Третьяковку, где он пытался дописывать свои выставленные картины. И я сам вспомнил, как Борис Натанович на собрании группы «Людены» отказывался включать в собрание сочинений «Страну багровых туч», уповая именно на наивность мировоззрения молодых Стругацких. Я понял, в какой роскошной компании я оказался, и улыбнулся.

Пусть рассказ останется таким, каким его узнали на заре фэндома мои друзья и читатели.

Свои «Атомные сказки» я исполнял как маленькие моноспектакли. У себя дома, в гостях, для небольших компаний. Потому что текст рассказа – это сценарий. Как и мой «Орфей», например. Пьеса. Текст – это только лишь часть авторского замысла. Но не весь замысел. Как в авторской песне, как в театре. Видеоряд возможно записать на камеру, а что-то личностное, актерское, шаманское – неподвластно записывающей аппаратуре. Оно остается неотъемлемой и нефиксируемой частью концертов, домашников и посиделок у костра.

В 86-м я познакомился в Лиманчике с Женей Кучеренко из подмосковного города Фрязино. Он посмотрел мой спектакль у костра и попросил текст. Сказал, что у них будет день города (тогда еще один из первых – сделанных с душой и умом) и они сделают постановку. Я ответил, что лучше мы сами приедем в гости и сами поставим. Мое предложение Жене понравилось. Через месяц мы поехали втроем: я с Андреем Мешалкиным – на его машине, а Андрей Щулькин полетел самолетом. Сказал, что боится с нами ехать в машине.

Приехали прямо к празднику. Женя нас познакомил с фрязинцами, провел в большой зал местного ДК. Готовимся. А я ведь не знал программы вечера и не представлял, после кого мы будем работать. Выглядываю в фойе, а там народ весело отплясывает рокабили под зажигательную музыку молодой группы «Мистер Твистер».

Я в шоке. Народ веселится, а мне нужно будет через 10 минут им страшные вещи рассказывать. Все, думаю, провалюсь с треском. Но что делать – отменить уже никак нельзя.

Говорю осветителю, чтобы полностью убрал свет в зале и только вел меня лучом «пистолета». Ставлю двоих ребят на вход, чтобы никого не впускали после начала и держали дверь. Народ заходит, рассаживается, весело галдя. А ведь смех – самое лучшее противоядие против обаяния, гипноза, актерской харизмы и прочей сутгестивки.

Гасят свет, закрывают двери. Обреченно выхожу в луч света, стискиваю кулаки и начинаю рассказывать.

«Бомба… цветет… один раз… в жизни…»

Первый эпизод, конечно же, «улетел». Но к концу фрагмента я почувствовал, что смог «забрать зал». Тишина. Полная тишина все 20 минут спектакля.

Я закончил: «Гриб пел… Планета отцветала…» – и молча ушел за кулисы. В глазах круги, руки дрожат, горло пересохло. Жадно пью за кулисами дефицитную пепси-колу. А в зале – ни единого звука. Целую минуту. Друзья и френды, это очень, очень много – минута! Я сумел сделать нереальное – утащить в свою страшную сказку четыре сотни веселых людей. Мешалкин говорит: «Пойди отпусти их». Выхожу к микрофону и обращаюсь в тишину: «Спасибо».

Слышу: «Фффф…» Заложил.

Собственно, оттуда мой ник «silencekeeper» – хранитель тишины.

С тех пор я никогда не пробовал такое повторить с большой аудиторией. Я выплеснул в зал такое количество сил, что не смог вести машину. На скорости 30 начинались вертолетики в глазах. В Москву мы ехали, меняясь за рулем, а обратно Витальевич гнал один… Остаться отдохнуть не уговорился: «День рождения у Виктории…» Я всю дорогу спал. Проснулся еще через сутки в госпитале. Уже в 70 километрах от Ростова уставший Меш потерял управление и выскочил на встречную в лоб «Москвичу». Славный подарок ко дню рождения… Нас крепко покалечило, а Андрюшка Щулькин погиб. Не зря он боялся с нами ехать…

Фрязинцы наш атомный спектакль запомнили на много лет…

Не так давно приезжал в Ростов с концертом «Мистер Твистер». Я подошел к Валерию, и он вспомнил меня и тот давний эпизод жизни…

На одном из конвентов меня спросили, почему я не пишу романов с продолжением, сейчас же, типа, все печатают. Я ответил: «Я хочу остаться в истории фэндома Битюцким, который написал „Атомную сказку“. А не Битюцким, который написал „Атомную сказку“, а потом невероятное количество макулатуры».

Есть романисты, которые пишут легко, объемно и очень талантливо. Это – стайеры. А есть мастера короткого рассказа – вот например, Роберт Шекли, в этом жанре он – царь и бог. Так вот я из спринтеров. У меня никогда не получались объемные произведения.

Как я написал Борису Натановичу Стругацкому: «Борис Натанович, как в вашем произведении Малыш выращен инопланетянами-негуманоидами, так и я – поэт, который выращен негуманоидами-фантастами».

Поэзия и проза – это два разных стиля творчества. И пишутся по абсолютно разным законам. Я на несколько важных лет раньше попал в тусовку фэндома. А уж потом в тусовку авторской песни.

Я писал рассказы и только потом начал писать стихи, гораздо позже. И многие мои стихи – это сюжетные произведения, рассказы, написанные в рифму.

А «Атомная сказка» написана хотя и не в рифму, но белым стихом.

Тогда я еще не знал, что стану писать и думать стихами.

Бомба цветет один раз в жизни. Семя ударяется о землю, и вспыхивает ослепительно-яростный шар, затмевающий солнечный свет и плавящий камень и металл далеко вокруг. А потом, в диком реве разрываемого воздуха и сверкающем ореоле радиации, рождается из клубов пепла сожженного мира трепещущий бутон, раздувается, лопается, и проклевывается исполинский пламенно-черный гриб, величественно вздымающийся над опаленной чудовищным жаром землей.

Он растет, клубясь и вибрируя всей своей призрачной плотью, извиваясь на утончающейся ножке, озаряемый солнечными бликами, мерцающими на его туманной кожице, и гордо распускается над планетой. Во всей своей неодолимой мощи, во всей ошеломляюще сказочной и жестокой красоте мертвой материи, самой мертвой на свете…

И тогда звучит печальная и тоскливая музыка, которую уже некому услышать – атомный цветок поет прощальную песнь породившим его короткий, но огненный расцвет жалким созданиям…

Хроника.

Вашингтон. С мыса Канаверал запущен спутник неизвестного назначения. Администрация Берли отказалась дать комментарии к этому внепрограммному запуску. Спутник вышел на устойчивую орбиту с параметрами…

Бонн. Группа неизвестных с бронетранспортеров армейского образца обстреляла здание Советского посольства. Имеются убитые и раненые. Это неслыханное по…

Тихий океан. Американский сторожевой катер РСО-214 обстрелял советское геофизическое судно «Циолковский» и под угрозой уничтожения приказал команде оставить корабль в течение 15 минут. Руководство базы на острове Аогасима открытым текстом передало сообщение об угоне катера террористами.

Владивосток. Два ракетных самолета новейшей системы «Циклон» стартовали с военного аэродрома в районе сопки Межевой и взяли курс на позывные «Циолковского». «Циклоны» РК-2 и РК-8, преодолев за четыре минуты расстояние в две тысячи километров напрямую, над китайской территорией, перешли на дозвуковую скорость и накрыли сторожевой катер РСО-214 ракетным ударом.

Пекин. Правительство КНР заявило протест правительству СССР в связи с нарушением воздушных границ ракетопланами РК. Попытка сбить их не удалась, так как по всей трассе следования «Циклонов» вышла из строя радиолокационная аппаратура.

Самолет израильских ВВС «Кфир С-2» без предупреждения сбил над нейтральной территорией английский правительственный «Конкорд». Правительство Великобритании готово осуществить военную акцию против Израиля…