И лишь с конца 70-х и особенно в 80-х Стругацким опять приходится вернуться к проблемам «технического» свойства.

Но это будут уже совсем другие Стругацкие…

Александр Беляев родился в Смоленске, в семье священника Романа Петровича Беляева 4 (16) марта 1884 года, «в день блаженного Василька, князя Ростовского, убиенного татарами». Через неделю будущий фантаст был крещен и наречен по настоянию своей матери, Надежды Мартыновны, Александром. Семья Беляевых была очень набожна и странноприимна, поэтому в их доме всегда было много народа. Александр рос живым, непосредственным и непоседливым ребенком, любил всяческие розыгрыши. Во время одной из шалостей Александр повредил глаз, что привело к проблемам со зрением уже в зрелом возрасте. Мальчик также мечтал о полетах: пытался летать, привязав к рукам веники, прыгал с крыши с зонтом.

Кроме самого Александра в семье Беляевых были еще дети. Но сестра Нина умерла в детском возрасте от саркомы. Брат Василий, студент-ветеринар, утонул при почти мистических обстоятельствах, когда оба брата гостили у своего дяди. Александр вместе с гостями решил покататься на лодке, а брат Василий остался на берегу, чтобы позагорать и поплавать. С собой Александр захватил кусок глины, из которой начал лепить голову брата. Черты лица вышли очень похожими, но какимито холодными, безжизненными. Отчаявшись придать лицу живое выражение и раздосадованный творческой неудачей, Александр выбросил глиняную голову в воду и тут же ощутил страшное беспокойство. Он стал торопить остальных гостей к берегу, утверждая, что с Васей что-то случилось. У дома заплаканная тетя сообщила им, что, купаясь, Василий утонул. Произошло это в тот момент, когда Александр швырнул незаконченный слепок в воду. В дальнейшем подобные мистические совпадения играли важную роль в жизни Александра Беляева.

Происхождение, казалось, предопределяло и карьеру, и судьбу мальчика: в десять лет Александр был отдан в Смоленскую духовную семинарию, чтобы со временем занять место отца.

Александр Беляев был натурой живой, увлекающейся.

Первым сознательным увлечением подростка стал театр. В своем родном городе он бывал на представлениях Вяльцевой и Шаляпина, Собинова и Каминского, Дальского и Давыдова, Зилоти и Рахманинова, Падеревского и Сарасате, Габриловича и Ауэра, слушал декламацию Максима Горького. Александр Беляев участвовал в домашних и любительских спектаклях, играл графа Люблина в тургеневской «Провинциалке», доктора Астрова, Любима Торцова. Домашний театр Беляевых пользовался в Смоленске широкой известностью, давал спектакли не только по городу, но и по окрестностям. В пятом классе семинарии Александр Беляев решил: он станет или актером-профессионалом, или, окончив семинарию по первому разряду, продолжит светское образование, поступив в одно из высших учебных заведений России. Кроме университета, ибо двери университетов открылись для семинаристов только в 1905 году.

Перед окончанием семинарии Александр Беляев с той же страстностью, которой до этого предавался театру, увлекся фотографией. Одновременно он читает об опытах бельгийского художника Вирца, интересовавшегося тем, что чувствует отрубленная голова казненного человека. Этот оригинал располагался перед казнью под эшафотом и с помощью аутотренинга отождествлял себя с казнимым. Таким образом, он проходил все стадии подготовки к казни и самой казни. Однако эти опыты так отразились на его психике, что Вирц закончил жизнь в сумасшедшем доме. Ознакомившись с опытами Вирца, Александр вместе со своим приятелем Николаем Высоцким производят собственный «эксперимент»: они вырезают дно у большого блюда. Так появляется фотография «Человеческая голова на блюде в синих тонах» и «технически» рождается голова профессора Доуэля.

В июне 1901 года семинария была окончена. Нужно было искать средства для продолжения учебы, и на зиму 1901/02 года Александр Беляев подписывает контракт с театром смоленского Народного дома «с одним бенефисным спектаклем в сезон». Спектакли давались дважды в неделю. В конце февраля спектакли закончились, большинство актеров разъехалось по провинциальным театрам, а Беляев засел за латынь, общую и русскую историю, чтобы поступать в Демидовский ярославский юридический лицей, существовавший на правах университета.

По окончании в 1906 году лицея Александр Беляев возвращается в Смоленск, становится помощником присяжного поверенного, а потом – присяжным поверенным. Сначала ему поручают мелкие дела о гражданских тяжбах и мелких мошенничествах. Но в 1911 году Беляев взялся защищать богатого лесопромышленника купца Скундина, который распродал чужие леса на семьдесят тысяч рублей, но попался. Хотя дело было заведомо проигрышное и Скундин вышел из суда весьма «помятым» прокурором и присяжными заседателями, Беляев получил большой гонорар. Эти деньги будущий писатель потратил на поездку за границу.

В конце марта 1913 года Александр Беляев уезжает в Италию, где посещает Венецию, Рим, Неаполь, Флоренцию, Геную. Вместе с проводником он поднимается на Везувий и заглядывает в жерло вулкана, в Вентимильи осуществляет свою давнюю мечту: совершает полет на аэроплане. Но не только красоты Италии интересовали молодого юриста. В Риме он посещает бедняцкий квартал Сан-Лоренцо, поставлявший в то время столице Италии наибольшее количество преступников. И когда мы в прекрасной повести писателя «Остров погибших кораблей» читаем рассказ мисс Кингман о заплесневелых каналах Венеции и детях, с недетской тоской глядящих на проплывающую мимо гондолу, это рассказывает сам Беляев, часто вспоминавший не только Палаццо Дожей, но и нищету Италии.

После Италии была Франция. В Марселе Беляев посещает замок Иф, где до сих пор, говорят, обитает тень аббата Фариа, далее следуют Тулон, Париж… В Россию он вернулся, истратив все деньги. Всю дальнейшую жизнь писатель будет мечтать о новых путешествиях – в Америку, в Японию, в Африку, но их он уже не сможет совершить, туда будут добираться только его герои.

Предвоенные месяцы 1914 года Беляев преисполнен грандиозных планов, он хочет перебраться из Смоленска в Москву. Москва – это большая литература, ведущие театры и шумные судебные процессы. Сколько возможностей, чтобы проявить себя провинциалу! Но война застает Беляева сотрудником, а годом позже и редактором газеты «Смоленский вестник».

В конце 1915 года Беляев заболел, и врачи долго, целый год, не могут установить диагноз. Еще во время давней болезни плевритом врач, делавший Беляеву пункцию, задел иглой восьмой позвонок. Теперь это дало тяжелый рецидив – туберкулез позвоночника. Болезнь протекала тяжело: развился паралич ног. Молодая жена покинула его, сказав, что выходила замуж не для того, чтобы ухаживать за больным мужем. Врачи, друзья, близкие считают, что Беляев обречен. В поисках специалистов, которые могли бы помочь ее сыну, мать писателя, Надежда Васильевна, увозит Александра в Ялту. Почти все время Беляев вынужден проводить в постели, а с 1917 по 1921 год – в гипсе. Вполне возможно, что это спасло ему жизнь: неизвестно, уцелел бы Александр Беляев в горниле Гражданской войны, если бы был здоров. А так все перипетии войны в Крыму – советская власть в январе 1918 года, немецкая оккупация через три месяца, правительство генерала Сулькевича, правительство кадета Соломона Крыма, снова Советы, корпус генерала Слащева и войска ком-фронта Фрунзе – проносятся над головой замурованного в гипс человека. Об этих днях Беляев еще напишет спустя десять лет в рассказе «Среди одичавших коней», а пока он лежит и думает, думает и читает. Все, что можно выписать на четыре библиотечных абонемента, один – свой и три – его знакомых, в числе которых и его будущая жена, Маргарита Константиновна Магнушевская. В числе прочих книг Беляев читает «Жизнь Скаррона».

Известный французский поэт и сатирик XVII века Поль Скаррон страдал ревматическим артритом, который превратил его в 28 лет из цветущего мужчины в беспомощного калеку, обреченного на полную неподвижность. Последние годы жизни Скаррон провел, как он сам говорил, скрюченным в форме буквы «зет», в полной неподвижности, и даже не мог отогнать муху, севшую ему на нос. Аналогичный случай произошел и с самим Беляевым, только по его лицу ползал залетевший в комнату жук.