День тянулся медленно, и время убивали в разговорах, потому что других занятий не было. Зерт пробрался к тракту и несколько часов наблюдал, укрывшись за кустами, но за все это время так никто и не проехал. Когда начало темнеть, поели, оседлали лошадей и продолжили путь.

— Завтра доедим последнее, — сказал ехавший следом за мной Март. — Охоты здесь не будет, поэтому придется искать деревню. Купим продукты, а заодно можно пристроить лошадей. Заплатим крестьянам, и они их сберегут. В предгорье мало деревень, но они есть.

— А где заканчивается тракт? — спросил я.

— Он вскоре повернет на запад к медным рудникам. Там уже не тракт, а обычная дорога. Утром с него съедем. Там уже можно не скрываться.

Когда взошло солнце, увидели возвышавшиеся над холмами вершины гор. Они были невысокими и поросли редким сосновым лесом.

— Это только кажется, что горы близко, — сказал Зерт, — на самом деле до них еще день пути.

— Это не горы, — отозвался Дак. — Настоящие горы будут дальше. На самых высоких все время лежит снег. Есть даже такие, на которых нечем дышать. На такой высоте страшно холодно даже в меховой одежде. Конечно, там никто не живет, но многие молодые, взбираясь на вершины, испытывали свою храбрость. Я когда–то тоже забрался на такую и с трудом вернулся.

— Как будем искать деревню? — спросила Лера.

— Не будем мы ее искать, светлая, — ответил Зерт. — Посмотрите вперед! Видите, от тракта отходит дорога? Здесь она может идти только к деревне.

Мы съехали с тракта на узкую, поросшую травой дорогу, по которой через час добрались до небольшой, в два десятка изб деревни, стоявшей на берегу текущей с гор реки. Здесь никто не хватался за вилы, но на нас посматривали с опаской, особенно на меня и Дака, в котором сразу узнали горца. Отношение изменилось, когда крестьяне узнали, что мы хотим купить еду и оставить у них лошадей.

— Еду мы вам продадим, — сказал Марту староста, — и лошадок можем пристроить, нам не трудно, особливо если будет плата. Только мы никак не можем за них отвечать. Теперь у нас хозяин не зак, а ракшаны. Что захотят, то и сотворят. Сильно не свирепствуют, но уж больно у вас хорошие лошадки. Если увидят, точно заберут.

— Постарайтесь, чтобы не увидели, — сказал я. — Мы уходим дней на десять, а за заботу о лошадях я заплачу полсотни золотых. Стоят ваши труды таких денег?

— Не извольте беспокоиться! — залебезил мужик. — Мы их так укроем, что никто не найдет!

Нас хорошо накормили и набили продуктами заплечные мешки. У каждого, кроме моей жены, был порядочный груз. Ее сумки нес я. Зерт расспросил крестьян об окрестных землях, а потом перевел их рассказ не знавшему языка нерцев Даку.

— Я и так знаю, куда идти, — сказал ему горец. — Сначала подойдем ближе к горам, а когда закончится лес, повернем на восток. До перевала идти два дня, еще столько же будем добираться до нужной вам долины. Еды хватит с запасом, а если встретим кого–нибудь из наших, я найду что сказать. Только прежде чем идти в пасть Бура, вы подождете в надежном месте, а я схожу в одну из деревень. Дашь золото, князь? Нужно предупредить мою семью, но они далеко, а я не могу вас бросить. Если будет золото, найму кого–нибудь из молодых, чтобы он передал весть.

— Мне не жаль золота, — ответил я. — Возьмешь, сколько нужно.

— Тогда пошли, — сказал Дак. — Сейчас можно идти толпой, но в горах я пойду первым, а вы будете следовать за мной по пятам, никуда не сворачивая.

— И долго нам его ждать? — спросила жена. — Скоро уже стемнеет.

Мы сгрудились в углублении в скале, которое Дак назвал пещерой. Он ушел в селение горцев еще утром и обещал вернуться к полудню. Было тесно и холодно, но наше укрытие все–таки хоть как–то защищало от ветра. Добирались до него по узкому карнизу, под которым где–то далеко внизу шумела река.

— Если не убьют и не схватят, должен вернуться, — ответил я, — а с Даком не так–то просто справиться.

— Навалятся толпой, и ничего он не сделает, — мрачно сказал Март. — Зерт, ты сможешь отвести нас к долине по его рассказу?

— Я ее найду, — сказал бывший страж границы, — но на это может потребоваться много времени, а еды в обрез. С Даком было бы проще.

Послышались шаги, и появился наш горец, который шел по нависшему над пропастью карнизу, даже не придерживаясь рукой за скалу. Когда Дак приблизился, стало видно ободранную скулу.

— Не получилось? — спросил я, потеснившись, чтобы освободить место.

— Я опоздал, — ответил он. — Вчера в селение приехал человек вождя, который рассказал старейшинам новости. Одной из них были слова о моей измене. В тот же день он ушел на север. Поздно было кого–то посылать, да мне и не дали бы. Меня не посмели тронуть, пока был гостем, но, когда ушел из селения, отправили молодых схватить. Не хотел убивать, поэтому пришлось прятаться. Царапина не от боя, просто ободрал о камни. Моя семья теперь все равно что мертвая. Надо отомстить, иначе не будет сил жить дальше. Переночуем здесь, а утром пройдем перевал. К вечеру будем у пасти Бура.

— Ночевать здесь? — ужаснулась Лера. — Я даже не смогу выпрямить ноги!

— Другого безопасного места поблизости нет, — равнодушно ответил Дак. — К тому же скоро совсем стемнеет, а в таких горах ночью не ходят.

Ночлег был ужасным. Спала только жена, которую я держал на руках. К утру все замерзли и едва могли стоять на ногах из–за скрюченных поз. Нормально выглядел только горец.

— Разотрите ноги, — велел он, — иначе вы отсюда не выйдете. Я пойду первым, а вы только тогда, когда пройдет боль.

Мы разминали мышцы и били по ним руками, а потом один за другим вступили на карниз.

— Чтобы я еще хоть раз полезла в эти горы! — передернув плечами, сказала Лера, когда вышли на тропу. — Я никогда в жизни так не боялась! Если бы не ты, точно сорвалась бы вниз!

— Дальше будет легкая дорога, — утешил ее Дак, — но все равно смотрите себе под ноги. Неосторожный может свалиться даже с этой тропы. Здесь почти любое падение — это смерть.

Когда прошли перевал, стало легче. Тропа огибала россыпи камней и все время шла вниз. Возле небольшой, но быстрой речки сделали привал и поели. Здесь уже росли низкорослые ели, поэтому мы насобирали сушняка, разожгли костер и сварили кашу из последней крупы.

— На вечер осталось несколько лепешек, — сказала Стела, — а завтра будем голодать. Здесь можно кого–нибудь подстрелить?

— Охотятся на баранов, — ответил горец, — но не здесь. До тех мест, где они водятся, нужно идти целый день. Неподалеку от нужной нам долины есть селение. На пастбище можно разжиться козами, но для этого придется убить пастухов.

— Не будем никого убивать, — сказал я. — Несколько дней можно поголодать. От этого еще никто не умирал. Придем на место, а потом будем что–то решать.

Спуск сменился подъемом, потом опять спускались и снова карабкались вверх. Тропы уже не было, и мы с трудом шли вслед за Даком, который непонятно как здесь ориентировался.

— Пришли, — наконец сказал он, показав рукой направление. — Вот это и есть пасть Бура.

Было еще светло, но сначала я ничего не заметил. Проход стало видно, когда прошли еще с сотню шагов. Огромный камень прислонился к почти отвесной скале, и между ними мог без труда проехать всадник.

— Старики говорят, что когда–то его не было, — сказал Дак о камне. — Наверное, упал с горы. Пробирайтесь на ту сторону, только осторожно. Повсюду камни, на которых можно поломать ноги. Страх не здесь, а дальше.

Мы прошли под камнем и очутились в проходе, образованном двумя скалами. Здесь даже без ракшанского бога мертвых было темно и страшно.

— Давайте я пойду вперед, — предложил Март, — а вы немного подождете. Если есть опасность, глупо рисковать всем.

— Идите, — не стал возражать я, — только смотрите под ноги. Здесь полно камней, да еще такая темень, что их почти не видно.

— Сейчас прибежит, — сказал Дак, когда затих звук шагов нерца. — Я ничего не боюсь, а оттуда бежал в диком страхе. Не сразу, а когда прошел половину пути.