Его огромные размеры и вибрирующий боевой костюм на поршнях впечатляли сами по себе, но Магнерика потрясло, что черно-белые, плотно прилегающие пластины были керамитовыми. Силовые доспехи Астартес, тип II «Крестоносец». Магнерик узнал цвета и герб на них, хоть и сомневался, что их распознал бы кто-либо, не заставший те времена.

Черное и белое. Как у орков на капитанском мостике. Как у орков, что были здесь. Скорее всего, это был символ, известный еще их прародителям, сочетание, которое зеленокожие привыкли ассоциировать с силой и властью.

«Лунные Волки».

Магнерик знал лишь один мир, где чужаки могли найти столь ужасные реликвии.

С гремящим в громкоговорителях боевым кличем, который в последний раз слышали во плоти у врат Святой Терры, дредноут шагнул вперед, перекрывая проход своим массивным корпусом.

— Я Магнерик из ордена Черных Храмовников. Я не пустил во дворец Господа моего заблудших сынов Его — и ты, чужак, не пройдешь!

На орочьи щиты обрушилась канонада, вынуждая противника отступить.

— Магнерик отвергает тебя! Каплин, запускай ускорители!

Великолепный в своей первобытной ярости огонь поднялся, словно крылья бабочки, вокруг «Альказара достопамятного», разрезая орочьи корабли, уничтожая их щиты и оставляя их позади себя гибнуть в ярких вспышках. Он был гладиатором в обличье ангела, и космос был его ареной. Фрегаты «Очищенный» и «Несломленный» первыми пробились вслед за флагманом. Взрывы озаряли мириады обломков, лучи и конденсационные следы, щиты и осколки.

Тяжелый авианосец орков развернул свое главное орудие.

Оно имело огромный бронзовый ствол длиной в приличный звездолет, заряженный сияющими плазменными катушками и снабженный системой радиаторов, похожих на паруса. Полыхнув высокоэнергетической плазмой, он дал залп.

Перед Тейном буквально взвыли дисплеи, когда в «Несломленный» врезалось острие мощнейшего гравитационного луча. Капитанский мостик содрогнулся, словно бомбоубежище под сплошным обстрелом. Валил дым, визжали сигналы, кричали люди, звенел от невыносимого напряжения металл. Главный экран трещал статическим электричеством, показывая корабли, орудия, обломки, разлетающиеся во все стороны. «Покорный» был захвачен притяжением внезапно возросшей массы «Несломленного» и дернулся назад. На такой скорости крейсер «Бастион Ареты» не успел сделать решительно ничего. Он разрушился мгновенно и полностью.

— Пустотные резервуары правого борта почти наполнены, — сказал Вейлон Кейл, не крикнул — он вообще никогда не кричал, — но близко к тому. Голос его охрип от дыма, глаза слезились.

Старый командир подошел к стратегиуму и сменил связистку, распростертую на палубе под асбестовой накидкой, так что видны были лишь руки в ожогах третьей степени.

— Подключаем запасные генераторы! — крикнул в ответ служитель.

Кейл повернулся к Тейну:

— Они продержатся еще несколько минут, но против выстрела из этого…

— Кулаки Образцовые не бросают своих.

— Господин, какой ценой?

Тейн выпрямился на содрогающейся палубе. Его вело чувство долга, упорство, ставшее частью его натуры. Мог ли кто-либо, кроме сынов Дорна, испытывать подобное нерушимое чувство, заложенное в геносемени их примарха? Благородные Ультрамарины? Кровавые Ангелы? Были ли они в состоянии хотя бы понять?

Тейн сомневался. Очень сомневался.

— Мы — Последняя Стена. Отступать больше некуда.

— «Обсидиановое небо» так и не ответило, — сказала Тил голосом, дрожащим от ударов по щитам и содроганий палубы.

— Не оставляйте попытки.

— Есть. Господин, корабль Железных Воинов «Палимод» подает сигнал. Они выражают… благодарность.

Тейн сжал поручень чуть сильнее, чем было необходимо, из-за тряски на капитанском мостике.

— Примите. Распорядитесь, чтобы они замедлили ход и следовали за нами. Они смогут оттянуть от нас часть огневой мощи противника, когда мы попытаемся отбить «Обсидиановое небо».

Младший офицер набрала сообщение и нажала кнопку передатчика. Воцарилась напряженная пауза.

— Ответ, — бросила Тил. Она побледнела, глаза бегали, изучая большой кусок текста. Она сглотнула. — Они с почтением отвечают «нет».

— «Нет»?

— Таков смысл сообщения, милорд.

Тейна затрясло от раздражения, грозящего нарушить его решительное выражение лица.

— Тогда пусть уходят. Что слышно от Церберина?

— Ничего, господин, но ауспиктория сообщает, что «Данталион» и еще несколько кораблей отошли и направляются к точке Мандевиля.

— Магистр ордена! Подойдите и взгляните на это. — Кейл позвал Тейна к стратегиуму и привлек его внимание к аналитике на экране. Информация была похожа на ту, что они уже видели на гололитическом экране над столом, но лучше структурирована в графики, а двухмерная форма была привычнее неаргументированному взгляду. Справа возникли мутный черный крест, окруженный обломками кораблей, и знаки, указывающие на торпеды, причем данные обновлялись каждые несколько секунд волнообразно пробегающими строчками кода. — Мы приближаемся к «Обсидиановому небу».

— Хорошо. Теперь уберите этих орков с экрана и покажите мне цель.

Экран переключился с режима нескольких синхронных изображений на единое, и это был колоссальный авианосец. Его верхние и нижние секции были окаймлены красным, словно солнце во время затмения, темная сторона его была освещена огнями кораблей, находящихся в его тени. По скорости и углу передвижения было понятно, что изображение подается в режиме реального времени.

Покачиваясь от ударов по щитам, Тейн прошел обратно к трону командующего и запросил увеличенное изображение «Обсидианового неба».

Точка обзора поменялась, придвинулась — и вот оно, «Небо», словно нож, направленный скрытным выпадом в брюхо авианосца. Столкновение казалось неизбежным.

— Вызовите Магнерика! — прогремел Тейн в усилитель, да так, что завыли помехи. — Быстро!

— Не отвечает! — крикнула Тил.

— Главный двигатель — стоп. Маневровые — полный назад.

Кейл молча выполнил команду, покрытые пигментными пятнами старческие руки запорхали над пультом. Тейн почувствовал, как по уже находящемуся на пределе возможностей кораблю прокатилась волна перегрузок, но было уже слишком поздно.

Даже легендарное упорство самого Рогала Дорна не могло помешать Тейну понять, что сейчас произойдет.

До сих пор авианосец оставлял корабль Черных Храмовников погибать, ограничиваясь абордажными торпедами и штурмовыми катерами, но сейчас разделяющие их несколько десятков километров обратились в лавовый поток обломков и снарядов. Два космолета были слишком близко друг к другу, чтобы воспользоваться главными орудиями, но даже с учетом этих ограничений огненная мощь, изрыгаемая орочьим флагманом, поражала. Бронированный нос «Обсидианового неба» просто растворился — вражеский корабль направил энергетическое поле, которое дематериализовало все, чего касалось. Но «Обсидиановое небо» был слишком велик, чтобы даже такой противник полностью уничтожил его лишь оборонительными орудиями.

Расстояние составляло уже менее километра.

Нос «Обсидианового неба» выглядел оплавившимся обрубком. Когда корабль столкнулся со щитами, полыхнула вспышка.

— Почтенный… — выдохнул Тейн.

Медленно, очень медленно «Обсидиановое небо» врезалось в борт авианосца.

Вообще-то едва ли это произошло медленно — Тейн все понимал, но масштаб был такой, что любые человеческие представления о скорости оказывались неприменимы. Ободранные, открытые бездне внутренние переборки передней части «Обсидианового неба» смялись, глубоко вдавленные в обшивку авианосца глохнущими ускорителями. Корпус его начал деформироваться, по нему пошли складки, когда правый ускоритель вышел из строя. Изрыгая плазму, «Обсидиановое небо» накренился и наконец врезался в более крупный звездолет.

Тейн поморщился от первой искры взрыва, чисто-белого ядра разрушительной энергии, поднимающегося из недр «Обсидианового неба». Это длилось долю секунды, потом сверкнуло так, что перекрыло весь экран. Словно компенсируя яркость взрыва, освещение на палубе погасло. Терминалы зашипели и выбросили каскады искр. Ударная волна прошла секундами позже электромагнитной и швырнула Тейна обратно на трон.