«Видения отпадают. И я не говорю. Ты телепат! Видимо, пробуждение энергетического ядра одарило тебя сверхспособностями. С учётом того, что твой источник выделяет по большей части «лёгкую» энергию с неизвестными мне свойствами, то такой вариант не исключён».

— Э-э… — коровьими глазами смотрела на него Мэри. — Мышелов, что ты сказал? Я ничего не поняла.

«Ты мысли читаешь. Мои точно. Ещё чьи-то мысли слышала?»

— Нет, — помотала она головой.

«Понятно. Смею предположить, что это из-за того, что для пробуждения твоего энергетического источника я использовал свою жизненную суть. Она стала неотъемлемой частью твоей энергетики. С биологией куда проще, чем со всеми этими энергиями. Мне с генами разобраться было легче, чем понять, что же такое жила. Теперь ещё твоя «лёгкая» энергия».

— Мышелов, ты снова говоришь непонятные вещи. Что за энергия? Ты о чём?

«Я тебе говорил не ходить в город, — возмутился он. — А ты попёрлась туда, глупая, и закономерно подхватила чуму! Мне не хватало сил, чтобы тебя исцелить. Но я заметил у тебя спящие силы. Пробудить их — тогда это был единственный шанс на твоё исцеление. Чума, чтоб ты понимала, в местных условиях неизлечима. Пришлось пожертвовать своей жизнью, чтобы дать тебе шанс на выздоровление».

— Спасибо!

В тот же миг кота оторвало от земли. Он оказался прижат к груди плачущей девочки. Когда она успокоилась, то украдкой оглянулась по сторонам и тихо прошептала:

— Мышелов, получается, я ведьма?

«Чего? Ведьма? С чего бы это?»

— Но я же умею с тобой говорить.

«Логично. Можешь считать, что ты ведьма. Только, думаю, не стоит об этом знать окружающим. Постарайся не говорить со мной на людях».

— Угу, — состроив серьёзную моську, кивнула она. — Я видела, что делали с ведьмами. Поэтому буду молчать.

«Ах да! Я не Мышелов. Меня зовут Игорь».

— Игор, а откуда у тебя колбаса?

«Игорь! — мысленно возмутился он. — Меня зовут Игорь!»

— Я и говорю, Игор…

«Чертов английский! Почему ты не можешь правильно произнести моё имя?»

— Ты не ответил на вопрос. Если тебе не нравится, я тебя буду звать как прежде — Мышелов.

«Игор, так Игор, — грустно вздохнул он».

— Колбаса. Ты так и не сказал — откуда она?

«Из трактира».

— Из трактира? — девочка с ужасом уставилась на остатки колбасы. — Ты её украл? Господь милосердный! А если её у меня увидят? Мне же отрубят руку за воровство!

«Сделай так, чтобы не увидели. И не украл, а позаимствовал».

— Невозможно позаимствовать колбасу! — сложила руки перед грудью Мэри. — Это не тяпка и не телега — назад не вернёшь.

«Если надо — верну, ещё и с прибытком».

— Колбасу вернёшь? — удивлённо распахнула глаза Мэри. — КАК?!

«В сапоги!»

Поначалу Мэри впала в ступор, но когда до неё дошёл смысл, она звонко рассмеялась.

Доев колбасу, девочка сказала:

— Игор, мне нужно носить дрова.

«Глупостями занимаешься. Зачем вообще носить дрова? Разве тот мужик, у которого ты живёшь, не может сам отвозить дрова по назначению?»

— Это дядя Сэм. Он дал мне кров после смерти родителей. Он сильно занят. В ближайшей округе вырубили все деревья. Дяде приходится далеко ездить за дровами, поэтому он не хочет терять ни одной лишней минуты. До его дома ближе, чем до клиентов, поэтому он выгружает дрова там, а я уже разношу их покупателям.

«Я так и думал. Ты хотя бы тележку себе какую-нибудь сделала бы. Да хотя бы такую же, как у тебя была для перевозки эля. На неё и дров поместится больше, и устанешь меньше».

— Но я не умею и у меня не из чего её делать.

«Глупости. Можно подумать, что твоя прошлая тележка была сделана из дорогих и редких материалов. Несколько палок, верёвка и колеса из распиленного чурбака. Такую тачку за день можно сделать, зато потом сэкономишь много времени и сил».

— У меня нет инструментов. И верёвки тоже нет.

«Всему тебя нужно учить. Найди плотника, посмотри на него щенячьими глазками и попроси о помощи. Или того же кузнеца попроси помочь. Ты же с ним часто видишься, вряд ли он тебе откажет».

— Я попробую.

«Делай, а не пробуй. И вообще, мне не нравится твоя худоба. Тебя что, совсем не кормят в семье дяди?»

— Кормят, — грустно вздохнула она. — Но им самим нечего есть. Чёрная смерть унесла много жизней. За полями и скотиной некому ухаживать. Все голодают.

«А куда делась вся та еда, которую вы с родителями заготавливали? И скотина?»

— Разбойники всё унесли, — хлюпнула она носом. — Я тогда осталась одна, а они пришли… Я не могла ничего поделать, поэтому со всех ног побежала в город, а когда вернулась со стражей, то разбойники ушли. Они унесли все ценности и продукты, увели животных. Я осталась ни с чем. Тогда-то дядя меня и забрал к себе.

«Будем что-то решать с твоим прокормом», — Игорь постарался не выдать своих истинных мыслей, направленных на разбойников. А он был зол, очень зол. Взрослые мужики, обижающие маленьких сироток, как раз подходили под критерии отбора для подопытных. Особенно, если они обижают его девочку!

— Я бы не отказалась от еды, — у Мэри на языке оставался привкус чесночной колбасы, который она с удовольствием смаковала. Её губы расплылись в мечтательной улыбке. Вдруг она встрепенулась. — Игор, ты мог бы не воровать еду? Если меня увидят с ворованными продуктами, то на первый раз отрубят руку. После такого я долго не проживу. Кому нужна безрукая сирота?

«Придумаю что-нибудь. Надеюсь, тележка высвободит тебе свободное время. Мне понадобится твоя помощь».

— Конечно, мой хороший, — схватила его в охапку и принялась гладить девочка. — Что нужно сделать? Почесать тебя за ушком?

«И это тоже, но сначала тебе неплохо было бы помыться, — чихнул он от исходящего от неё амбре. — Мне нужно будет, чтобы ты кое-что написала для меня».

Мэри звонко засмеялась.

— Хорошая шутка.

«Я не шучу. Ты должна написать текст под мою диктовку».

— Игор, ты не перепутал меня с монашкой? Я не умею писать!

«Чёрт! Забыл, что ты неграмотная крестьянка… Что ж, никто не говорил, что это будет просто, — вздохнул он. — Придётся сначала тебя научить писать».

— Ты умеешь писать?! — она изумлённо округлила глаза.

— То есть то, что я умею с тобой говорить — тебя не смущает, а то, что умею писать — удивило?

— Ага-ага, — часто закивала она. — Я ни разу не слышала об учёных котах.

«Теперь ты с одним таким знакома».

— Но, Игор, раз ты умеешь писать, почему сам не напишешь то, что тебе нужно?

«У меня лапки!»

— И что? — с недоумением разгадывала его лапки Мэри.

«Лапками писать неудобно, долго и почерк ужасный. К тому же, я не хочу их пачкать в чернилах. Потом в жизни не отмоешься. А ты знаешь, как моются кошки? Лижут лапку, а потом ею возюкают по шерстке! А ваши чернила хранятся в свинцовых ёмкостях. Свинец невероятно ядовитый. Я помру раньше, чем допишу текст! Ты хочешь моей смерти?»

— Нет-нет-нет! — замотала она головой из стороны в сторону. — Хватит с меня смертей! Хотя бы ты останься со мной, — хлюпнула она носом. — Обещаю, я обязательно научусь грамоте, если это необходимо.

«Отлично! Начнём с алфавита, пока ты сытая и соображаешь…»

По узким улочкам быстро бежал серый кот. В зубах он удерживал каравай хлеба, который размерами и весом был лишь немногим меньше его самого. За ним гнался полный мужчина с каштановой бородой в испачканном мукой фартуке.

— Стой, тварь! Шкуру сдеру!

Кот ловко метнулся в проулок. Когда мужчина заглянул туда, то не обнаружил ни животного, ни хлеба.

— Исчадие бездны! — сплюнул он. — Попадись только мне!

Угрожающе помахав кулаком, он развернулся и с одышкой поплёлся назад в пекарню. Под нос он пробормотал:

— А я грешил на подмастерье. Думал, он хлеб подворовывает. Но чтобы кот караваи таскал… — он мотнул головой. — Бездна! Это точно не простой кот, а колдовской.