Казнь происходила при большом скоплении народа. Несмотря на то, что убийства и войны в те времена были обычным делом, торжественная казнь государственных преступников — с барабанным боем и эшафотом в окружении суровых латников — была для простонародья редкостным развлечением. Казнь эта знаменательна тем, что явилась первой публичной казнью в Москве, казнью по приговору суда, нашедшей своих жертв спустя довольно долгое время. Ивана Вельяминова описывают как довольно красивого молодого человека. В его лице казнили не только простолюдина, осмелившегося пойти против великого князя, казнили само понятие вечевой свободы и вольностей, которыми издавна обладали свободные общинники.

Что же касается Некомата, о личности которого нам известно мало, то и его гибель невозможно было предотвратить. Эта казнь явилась предостережением для всего купечества — не искать защиты вне Руси, но покориться великому князю московскому.

«Отчего же, спросит нас пытливый читатель, решил автор, что положение московских купцов было столь беспросветно, что они решились на переворот?» На это нам прозрачно намекает сама История: не позже, чем через год после описываемых нами событий, произошла Куликовская битва, событие, потребовавшее концентрации в одних руках колоссальных финансовых ресурсов. Что бы нам ни говорили о беспримерном героизме и патриотизме, но стопятидесятитысячную армию героев надо было кормить на протяжении почти полугода, снабдить их оружием, доспехами, одеждой и, кстати, обеспечить жалованьем, дабы семьи их не пошли по миру. В битвах побеждают герои, но всякая война в конечном итоге сводится к войне ресурсов. Так и итоги великой Куликовской битвы, выигранной ценой жизней десятков тысяч безвестных русских героев, оказались уничтоженными спустя всего два года походом Тохтамыша. И слава героического князя московского померкла после его позорного бегства из Москвы, оставленной на разграбление татарам. Однако убийство татарами 24 000 москвичей в 1382 году мы рассматривать как казнь не можем, ибо их по справедливости надо отнести к другой категории убиенных — к «жертвам войны».

Поэтому, признавая, что приведенная нами казнь Ивана и Некомата была, безусловно, совершена во имя спасения (в данном случае становления) будущего Российского государства и объективно она оправдана той общественной опасностью, которую своей ренегатской деятельностью несли с собой казненные, однако в конечном итоге эта очередная победа Димитрия Донского, как и победа его в Куликовской битве, не смогла ускорить или изменить ход мировой истории.

Джон Виклеф, английский реформатор (и насколько нам известно, предтеча Реформации вообще), родился около 1320 года в Йоркшире, получил образование в Оксфордском университете и затем был в нем профессором. Достоверные сведения о жизни Виклефа сохранились только с 1361 года, с назначения его магистром оксфордского колледжа Баллиоль и священником в одном из приходов близ Оксфорда. В университете Виклеф примкнул к научному движению, начатому основателем опытного естествознания, Роджером Бэконом, и до 1366 — 1367 годов занимался исключительно литературной деятельностью в области физики, логики и преимущественно философии. Но мирное поприще профессора-теоретика не удовлетворяло страстной натуры Виклефа. Притязания папского престола побудили его выступить в защиту автономии английской церкви; Виклеф горячо осуждал и развращенное папской системой английское духовенство. В 1374 году Виклеф был послан королем, в числе других лиц, в Брюгге для переговоров с папскими нунциями относительно злоупотреблений римской курии при замещении церковных должностей в Англии. В том же году он сделался настоятелем Лёттервортского прихода в графстве Лестер и своими горячими проповедями способствовал распространению в массах принципов, которые развивал в богословских трактатах.

Смелое красноречие Виклефа и новизна его взглядов привлекли к Оксфордскому университету множество учеников, которые потом в качестве странствующих проповедников (так называемых «бедных священников», или лоллардов) распространяли по всей Англии новое учение.

Таким образом, им было создано нечто вроде ордена странствующих проповедников в длинных красных одеждах, которые по двое бродили по городам и селам Англии и учили народ. Сущность проповедей Виклефа в тот период заключалась в нападках на папу и нищенствующие монашеские ордена.

Влияние Виклефа на умы было так велико, что постановления так называемого «Доброго парламента», созванного в 1376 году для регулирования государственных и церковных дел, оказались всецело проникнутыми его идеями. Впервые папское духовенство открыто выступило против Виклефа в 1377 году. Тогда лондонский епископ привлек его к суду прелатов.

Виклеф торжественно явился в судилище в сопровождении герцога Джона Гонта, маршала Англии, и его вооруженной свиты. «Среди пышных прелатов заметно выдавалась его худощавая фигура, облаченная в черную мантию, густая длинная борода, резкие смелые черты лица, проницательные блестящие глаза — все обличало в нем сильный характер, проникнутый великой идеей…» Ввиду усталости маршал предложил Виклефу сесть. Это предложение вывело из себя епископа лондонского, который в гневе заявил, что сидеть Виклефу, как подсудимому, недостойно и неприлично. Герцог же в ответ заметил, что недостойным и неприличным кажется ему именно поведение епископа, и лишь ангельское терпение и присутствие епископа в храме Божьем мешают ему (герцогу) выволочь его (епископа) из этого храма за волосы…

Подобный пассаж вызвал небывалое народное ликование и возмущение против духовенства. Церковники на время затаились.

В следующем году духовенство добилось папской буллы, осуждавшей учение Виклефа, и только заступничество двора, университета и горожан, ворвавшихся в помещение суда, перед которым предстал Виклеф, спасло реформатора от грозившей ему опасности. Но после крестьянского восстания 1381 года правительство и дворянство стали подозрительно относиться ко всяким новшествам, способным подорвать средневековый общественный строй, и отступились от реформатора. В том же году оксфордские богословы осудили 12 тезисов Виклефа, отвергавших учение о пресуществовании, а в 1382 году лондонский духовный собор добился окончательного осуждения нового уче ния со стороны Оксфордского университета. Виклеф удалился в Лёттерворт и там спокойно продолжал писать свои богословские труды и проповедовать до самой своей смерти, последовавшей в 1384 году от удара во время церковной службы. Спустя тридцать лет, в 1415 году, памятный Констанцский собор (сжегший Яна Гуса) объявил покойного богослова еретиком и повелел сжечь его останки, что и было исполнено в 1428 году. Но учение Виклефа, несмотря на жестокие последствия, которым подверглись в Англии его последователи (виклефисты, или лолларды), продолжалось в низших слоях населения вплоть до самой реформации, а сочинения его, попав на материк, послужили первым толчком к охватившему впоследствии Европу реформационному движению (и распространителями их в Германии и Чехии явились Ян Гус и Иероним Пражский, за что их, в общем-то, и сожгли). Виклеф был первым из так называемых дореформационных реформаторов, наметивших все существенные черты реформации задолго до ее осуществления. В сущности, благодаря ему Англия сейчас и является «англиканской» страной.