— Сеньор Родриго, — обратился я к парню, — помните я хотел поблагодарить вас за помощь?

Он кивнул.

— Я устраиваю скромный семейный ужин, поэтому хотел бы пригласить вас.

Тут я повернулся к Торквемаде.

— И конечно же вас ваше преосвященство, с семьями, на свой скромный ужин, — я перечислил тех, кого уже пригласил и оба тут же согласились приехать.

— Единственная проблема, мне не хватает слуг и поваров на этот вечер, — смущённо сказал я, — если бы можно было их взять у кого-то в аренду на вечер, я был бы просто признателен.

— Слуги и повара в аренду всего на один вечер? — изумились оба.

Я кивнул, а Родриго задумался.

— Надо поговорить с дядей, благо он дома, — решил он, — дашь мне несколько минут Иньиго?

— Конечно сеньор Родриго, — склонил я голову, привычно находясь за спиной Алонсо в кенгурятнике.

Когда он ушёл, я обратился к кардиналу.

— Ваше преосвященство, я хотел сказать своё мнение по поводу папской инквизиции.

— Да Иньиго? — с хитрой улыбкой спросил он.

— Простите учитель, но она вообще ничего не делает! — с возмущением ответил я, — совсем! Кардинала Орсини нет на месте, без него не принимается ни одно решение! Письма задвигаются в дальний ящик, а многие вообще выкидываются! Это просто кошмар какой-то! Зачем вы меня отправили туда, где я вообще ничего не могу сделать? Уж лучше восстановить уроки с вами ваше преосвященство, на них хоть польза была в отличие от моего нынешнего места службы.

Кардинал молчал, давая мне выговориться, затем мудро заметил.

— А не думал ли ты, что я знаю о том, что там творится, мой возмущённый ученик?

Я открыл рот, закрыл его и тут до меня дошло.

— А-а-а, — протянул я, — вам самому это не нравится, и вы бы хотели, чтобы я навёл там порядок?

Он улыбнулся.

— Ну порядок вряд ли, но хотя бы что-то, будет лучше, чем то, что есть там сейчас.

Тут Торквемада понизил голос.

— Ты знаешь, я много езжу по Италии и разговариваю с инквизиторами, которые за пятьдесят последних лет превратились в овечек, из-за того, что их лишили зубов, — тихо сказал он, — ересь процветает в городах, вальденсы практически в открытую организуют свои общины и проповедуют. Священники забыли о боге и прелюбодействуют, торгуют поддельными индульгенциями или вообще трактуют Священное Писание так, как сами хотят. Доминиканцы и францисканцы капли в море ереси, которая охватила Италию.

Его слова были для меня удивительны.

— А как же инквизиция? Папа в конце концов? Они же должны следить за всем этим.

— Со времён борьбы с альбигойцами и катарами, мы многое потеряли, особенно людей, — с тяжёлым вздохом ответил он, — те инквизиторы в областях, которых видел я, профессионально непригодны к выполнению своих задач. Поэтому зная твою активную натуру я и решил тебя отправить туда, откуда всё должно направляться. Как ты увидел сам, рыба гниёт с головы.

— Если такое отношение к ереси тут, представляю, что твориться в городах, — задумался я.

— Именно Иньиго, — кивнул он, — мне грустно всё это наблюдать.

— Хорошо ваше преосвященство, я подумаю, что можно будет сделать, но на многое не рассчитываете, я всё же там просто приходящий работник.

— Просто приложи небольшое усилие Иньиго, — улыбнулся он, — и снежный ком может превратиться в горную лавину.

Наш разговор прервал вернувшийся Борджиа.

— Иньиго, — улыбнулся он, — дядя не против аренды своих слуг и поваров всего за сто флоринов на один вечер, с условием, что он сам его посетит.

— Это даже не обсуждается, — заверил я его, — его преосвященство также приглашён.

— Тогда пришли своего управляющего к Чизаро, я дам ему распоряжение, — ответил мне Борджиа.

— Благодарю вас сеньор и его преосвященство Альфонсо, — склонился я, прощаясь, — завтра Альваро будет у вас с деньгами.

Довольные друг другом мы расстались, а я ещё раз заверил Торквемаду, что подумаю, что можно сделать с его вопросом и тоже с ним простился.

Вернувшись домой, я всё рассказал управляющему, который обрадовался, что проблема может быть решена так просто и заверил, что завтра же с утра поедет к дворцу Борджиа.

— Да и завтра тоже пошли послания епископам и кардиналу Виссариону, что у нас небольшое прибавление гостей, — покивал я, начиная подозревать, что скромный семейный ужин перерастает в нечто большее, ведь когда на ужине целых три кардинала, то его трудно назвать скромным.

Проблемы начались в обед, когда я собирался в Апостольский дворец после урока архитектуры от сеньора Леона. Прибыли посланцы от епископов, которые заверили меня, что они-то не против ещё двух кардиналов, вот только их руководство, узнав о том, что на ужине будет присутствовать кардинал Виссарион, который обычно никогда никуда не ходит, тоже попросилось ко мне на ужин. Они крайне советовали не отказывать мне камерленго в его просьбе. Ну я и сам бы не смог себе такого позволить, так что отправил обоим гонцов с заверением, что, несомненно, почту за честь пригласить его преосвященство Лудовико Тревизано к себе на ужин. Так кардиналов на «скромном» семейном ужине внезапно стало уже четыре. Альваро пока отсутствовал дома, но я оставил ему записку, что похоже, вечер нужно готовить сразу на пару сотен людей.

Когда я появился на работе, первое что я увидел, это творческий подъём в рядах священников и открытую дверь в кабинет начальства. Я посмотрел за окно, не началась ли там неожиданная гроза и не выпал ли снег, но нет, солнце весело светило снаружи.

— Сеньор Иньиго, вас давно спрашивает кардинал! — по мне подлетел обеспокоенный Джузеппе.

— Иду, — я показал Бартоло нести меня к начальству.

— Ваше преосвященство, какое счастье для меня, наконец-то лицезреть вас на рабочем месте, — поздоровался я с ним, чувствуя, что его появление тут неспроста и не ошибся.

— Сегодня на курии я услышал интересный разговор, — тот поднял на меня задумчивый взгляд, — кардинал Лудовико Тревизано обещал приехать к тебе на ужин, это так?

Я, сам только пару часов назад об этом узнавший, изумился с какой скоростью слухи распространяются в Апостольском дворце.

— Имею такую честь, ваше преосвященство, — не стал лукавить я, ответив, как есть.

— Он игнорирует меня, отказываясь обсуждать один вопрос, — Орсини внимательно посмотрел на меня, — что ты хочешь за то, чтобы и я был в числе приглашённых?

Я открыл рот и икнул. Пять кардиналов больше походило на собрание конгрегации, чем семейного ужина, но отказывать начальству? Да ещё и которое само тебя просит?

— Ваше преосвященство, — осторожно ответил я, — я тут недавно побывал в канцелярии международной почты….

Кардинал Орсини поморщился.

— Вечно их ставят мне в пример, — пробормотал он.

— Разрешите мне настроить работу, как это устроено у них? — попросил я, — и будем считать, что я умоляю вас прибыть ко мне с семьёй в воскресенье в шесть вечера?

— «Надеюсь это все приглашённые, иначе мой дом лопнет, — подумал я при этом про себя».

Кардинал довольно кивнул, но сразу предостерёг.

— Денег на изменение процессов нет.

— Ваше преосвященство, достаточно вашего разрешения и назначения меня старшим.

Он позвал Джузеппе и огласил свою волю, затем поднялся и ушёл из зала. Священник со страхом посмотрел на меня.

— Не переживай Джузеппе, — успокоил его я, — я сначала продумаю, что и как мы будем менять, а потом, когда будем это внедрять, в любом случае ты останешься за главного, пусть и после меня.

Это его успокоило и он вернулся к работе, а я, поняв какая глобальная проблема меня ждёт, если я лично не займусь организацией подобного праздника, отправился домой, чтобы отменить все свои встречи и уроки. Если ужин пройдёт плохо, меня все проклянут, это я понимал отчётливо, так что нужно было брать контроль происходящего в свои руки.

Огромное количество потраченных денег, сотни нанятых людей, а также охраны и всё ради одного вечера. Сидя в руках огромного Бернарда, которого с ещё ста людьми я нанял для охраны мероприятия, я лично приветствовал прибывающих гостей. Поскольку многие были с семьями, даже кардиналы, то как и было отрепетировано вчера, маленьких детей уводили в специально устроенную игровую зону, где с их нянечками находились нанятые мной актёры, жонглёры и факиры, развлекавшие их. Детей постарше отводили в другую зону, где ученики нескольких моих учителей читали стихи греческих, итальянских и римских поэтов, а красивые юноши и девушки, одетые в белоснежные тоги с лавровыми венками на головах, предлагали молодым гостям возлечь на диваны и послушать прекрасные строчки поэм, запивая всё это лёгким вином и поедая закуски.