— Сеньор Иньиго, — склонил он голову, — говорить о своём короле я могу хоть весь год и не устану благодарить бога за то, что послал нашей стране такого хорошего правителя. Что же касается вашей просьбы, то конечно извольте. Я расскажу вам об одном случае, случившемся не здесь в Неаполе, а в Сарагосе, после чего вы поймёте, почему его так прозвали.

— Однажды Его высочество Альфонсо в окружении свиты зашёл в самую престижную ювелирную мастерскую города. Пока король общался с хозяином-ювелиром, двор бросился рассматривать необычные украшения. Кто-то примерял колье, другой покупал массивную золотую цепь. Внезапно кто-то из ювелиров завопил: — «Обокрали».

Тут сеньор Мигель сделал паузу и убедился, что все присутствующие, не только я, внимательно его слушают, так что он продолжил.

— Как оказалось, кто-то решил воспользоваться царящей в лавке суматохой и украл большой бриллиант. Король тут же приказал начальнику личной охраны закрыть все двери, поставить стражу у всех выходов и никого не выпускать из мастерской. Затем Его высочество распорядился принести из соседней таверны ведро помоев. Когда лохань установили на витрине, король попросил всех присутствующих, включая охрану и работников мастерской подходить по одному к ведру и опускать правую руку со сжатым кулаком в дурнопахнущую жижу. Когда все это сделали, ведро затем вылили на мостовую и все увидели, как на солнце засверкал бриллиант.

Дворянин с большим воодушевлением закончил рассказ, явно гордясь своим королём.

— Я, кажется, начинаю догадываться, — удивлённо покачал я головой, — почему его так прозвали.

— И почему же? Мне самому интересно, какой урок вы вынесли из этой истории, — раздался сильный голос и сеньор Мигель подскочил на стуле, кланяясь вошедшему человеку с короной на голове, в окружении трёх других дворян, которые шли за ним следом.

— Его высочество мог приказать всем раздеться до гола, а охране устроить тщательный обыск. Это было бы унизительно для всех и точно пострадала бы честь того, кто украл бриллиант, но справедливо по моему мнению. Вместо этого Ваше высочество, лишь заставил потерпеть небольшое унижение, макая руку в помои, дабы не повадно было красть следующий раз, но сохраня при этом честь вору. Так что этот поступок действительно достоин того, чтобы прослыть «Великодушным», — оттарабанил я на латыни, так как в кабинете были те, кто не понимал арагонского или итальянского, а латынь всё же знало большинство.

Альфонсо V широко улыбнулся, сел за стол и снял с головы корону, положив её рядом.

— Ну и? — он посмотрел на архиепископа и брата Иакова, явно считая меня приложением к ним, — и кто составил этот идиотский список?

К его потрясению оба тут же посмотрели на меня, а я показал Алонсо опустить меня на кресло напротив короля, поскольку тот сильно трусил, находясь в его присутствии.

— Он не дурацкий Ваше высочество, — мягко сказал я, — составлен мой с учётом всех предстоящих расходов по проведению такого большого общественного мероприятия.

— Вы доверили составить такой важный документ ребёнку⁈ — изумился король, смотря на архиепископа, — кто настолько туп, чтобы это сделать?

— Решение включить брата Иньиго в состав проверяющих инквизиторов принял лично папа Николай V, — спокойно ответил отец Иаков, заставив короля удивлённо на него посмотреть.

— Я тут один хорошо вижу? — покачал он головой, — он маленький человек, а не взрослый!

— Ваше высочество, давайте устроим маленькое соревнование, — поскольку остальные молчали, то влез в разговор снова я, — в целой области наук. Знание языков, математика, философия, богословие. Можете со своей стороны пригласить кого хотите, я буду один противостоять всем взрослым и посмотрим, кто из нас умнее.

Альфонсо V откинулся на стуле и задумался.

— Что же, я не против, — согласился он, поворачиваясь к своим советникам, — позовите из нашего двора тех, кого посчитаете достойными.

Пока мы ждали, он обратился ко мне.

— Предлагаю тогда спор. Если победите вы, то я одобрю весь ваш список, а если нет, то вы его не только сократите наполовину, но ещё и уменьшите вдвое время проверки.

Брат Иаков посмотрел на меня и под давлением стольких взглядом даже я заколебался, что не укрылось от короля, который довольно улыбнулся.

— Не думаю, что это справедливо Ваше высочество, — я стиснул зубы, — вы просите от меня две вещи, взамен предлагаете только одну, поэтому если добавите к одобренному списку ещё и личную грамоту от себя, что я могу действовать на время проверки и только в рамках неё от вашего имени и с вашего дозволения, то я согласен. После окончания проверки, я вам её верну.

Вот тут уже я поймал короля, и он изумлённо посмотрел на меня.

— Ваше высочество сомневается? — подразнил я его, — не уверен в своих людях?

Альфонсо V с вызовом посмотрел на меня и кивнул.

— Принимается.

Затем он посмотрел на бледного архиепископа и спокойного брата Иакова.

— Что скажете вы? Чтобы потом не отказались от своих слов и того, что спор устроил человек не достигший зрелости?

Архиепископ промолчал, а отец Иаков в своей обычной миролюбивой манере ответил.

— В организационных вопросах, я полностью доверяю мнению брата Иньиго.

— Тогда решено, пари заключено, — довольно сказал король.

Я сильно переживал за сам спор, поскольку не считал себя настолько образованным, чтобы вести подобные состязания, но ситуация и главное сам король, который не видел во мне своего соперника решили дело. Так что вскоре в кабинет стали набиваться люди и первым решили устроить математическое состязание. Один из учёных должен был писать уравнения или математические действия, а мы с выделенным мне соперником, пожилым человеком лет пятидесяти, должны были на скорость их решать.

Мне едва выдали список, как я тут же стал записывать решение и ответ, переводя написанные в задании цифры из римских в арабские и в них же давая решение и ответ. Отец Иаков сам всё записывал за мной с моих слов, часто сбиваясь при этом от незнакомых цифр, которые я ему говорил писать.

— Готово, — оповестил я, показывая на свиток в руках отца Иакова, когда ещё мой оппонент, морща лоб, читал все задания.

В кабинете повисло молчание.

— Вы, кажется, дали слишком простые уравнения синьор, — глухо поинтересовался король у того, кто их составлял.

— Нет Ваше высочество, — тот весь разом пропотел, — просто этот ребёнок использует арабские цифры, я читал труды Фибоначчи, он их первым ввёл в обращение в Европе.

— Почему же ваш коллега их не использует? — Альфонсо V хмуро посмотрел на моего оппонента, который тоже резко вспотел под королевским взглядом.

— Это не принято Ваше высочество.

— Проверьте ответы, — приказал тот и когда математик подтвердил, что всё верно, Альфонсо V уже не так был уверен в себе, как в начале нашего спора, и задумчиво посмотрел на меня.

Следом настала очередь языков, принесли какое-то письмо на греческом, и я слёту перевёл его, не запросив даже учебников или бумаги для записи. Мой новый оппонент, взял мой свиток, не стал ничего переводить, лишь поклонился королю.

— Ваше высочество, — признался он, — его греческий лучше, чем у моего учителя, не только мой.

Тут он повернулся ко мне.

— Кто учил вас молодой человек?

— Кардинал Виссарион Никейский, — ответил я и это имя он точно знал, поскольку повернулся к Альфонсо V и с поклоном сказал.

— Это лучший переводчик с греческого и истинной латыни, которого я знаю Ваше высочество, так что тягаться с его учеником будет для меня просто бессмысленно.

— Всё, все выйдите, мне надоел этот балаган! — в голосе короля появились нотки раздражения и когда мы остались в том же составе, что и вначале, он постучал пальцем по ручке кресла.

— Ты Мендоса, верно?

— Верно Ваше высочество, — склонил я голову.

— Поклянёшься своим родом, что не используешь грамоту, данную мной во вред мне, королевству или людям? — он пристально посмотрел на меня, ища мои глаза.