— Что с ним? — Диего поднялся на ноги и сразу увидел маленькое, трясущееся нечто, лежащее с деревянным крестом в обнимку. Ужас от вида ребёнка охватил его и он повернулся к священнику.

— Что это?

— Ребёнок, — тот ответил, не моргнув и глазом, — ваш ребёнок сеньор Диего.

Дворянин покачал головой и показав рукой на больше похожего демона из кошмаров, чем человеческого ребёнка, сказал.

— Я не приму это!

— Вы обязаны! — фра Эрнандо возмутился, — это невинное дитя!

— Это монстр! — Диего покачал головой, стараясь даже не смотреть на ребёнка, — я отрекусь от него!

— Дон Диего, я буду свидетельствовать на суде, что он ваш ребёнок, родился от доньи Брианды в точно положенный срок! — возмутился священник, — больше того, ваш брат дон Педро обещал крестить его!

— Его должны скоро рукоположить епископом первой же освободившейся епархии, — ответил Диего, — не знаю, успеет ли он приехать, он ожидает решения примаса в Толедо.

Дверь комнаты внезапно открылась и внутрь вошёл румяный, розовощёкий мужчина лет двадцати пяти, в сутане священника.

— Брат! — он развёл руки, — какое счастье, что я решил поехать домой! У тебя родился сын!

— Не уверен брат, — Диего раздражённо показал ему рукой на младенца, — иди посмотри на него, нам нужно решить, что делать дальше.

Тот подошёл к ребёнку, улыбка на его лице погасла, он поднял золотой крест, висящий у него на чётках, и трижды перекрестил ребёнка, шепча первые строки молитвы:

— Pater noster, qui es in caelis;

sanctificetur nomen tuum;

adveniat regnum tuum…

Ничего не произошло, младенец лишь засунул конец того деревянного креста что он держал в руках себе в рот и стал его обсасывать.

— Это обычный ребёнок, — Педро наклонился, чтобы забрать крест у младенца, чтобы тот не подавился, но включившийся голос того, тут же остановил его. Как только он убрал руку от креста, младенец сразу замолчал.

Парень удивлённо посмотрел на акушерку и второго священника.

— И так с самого рождения, — подтвердили они оба.

Лицо Педро стало серьёзным, он повернулся к брату.

— Он будет священником брат мой, тут нет сомнений, какой путь бог выбрал для этого дитя.

Диего повернулся к брату.

— Хорошая мысль брат, — покивал он, — как только достаточно подрастёт, сразу отправим его в монастырь, подальше от нас.

— На этом и порешим, — согласился с ним тот и заметил, — пойду найду врача для твоей жены, ей явно нездоровиться после родов.

— Благодарю тебя, — Диего благодарно кивнул, отдав приказ повитухе, а сам подошёл и сел на кровать к тяжело дышащей жене и с тревогой взял её слабую руку в свою.

— Подготовьте его для представления моим родным, только замотайте побольше в ткань, чтобы не видели это уродство, — приказал он повитухе.

Марта поклонилась.

— Слушаюсь сеньор.

21 декабря 1453 A . D ., Гвадалахара, королевство Кастилии и Леона

Прибытие главы дома Мендоса, 1-го маркиза Сантильяна, дона Иньиго Лопес де Мендоса заставило всех слуг носиться словно ужаленными пчёлами, вычищая дворец в котором проживала многочисленная семья Мендоса от пыли и приводя помещения в ещё больший порядок, чем обычно. Визит не был запланированным, поскольку тот больше времени проводил при дворе короля, чем в своих Гвадалахарских владениях. Так что не удивительно, что встречать главу дома вышли все, кто проживал в огромном дворце.

Дон Иньиго появился в сопровождении большой свиты из родственников, которые служили с ним при дворе и Диего нахмурился, если большинство Мендоса вернулось в Гвадалахару, это значит, что при короле мало кто остался, а это в свою очередь пахло опалой.

Выйдя вперёд, он, как и положено старшему сыну обнял прибывшего отца.

— Рад вас видеть отец, — сын посмотрел на запылённое и грубое лицо, которое словно застыло.

— Взаимно Диего, взаимно, — кивнул тот и следом с ним стали здороваться остальные дети.

Когда приветствие закончилось, глава повернулся к Диего.

— Я должен сам его увидеть.

Диего поморщился, это больная для него тема была вот уже второй год головной болью, а также темой непрекращающихся слухов, волнами, расходящимися по Кастилии.

— Отец, вы только с дороги, я думаю лучше вам будет сначала смыть с себя дорожную пыль и отдохнуть, — попытался увильнуть он, отстрачивая неизбежное.

— Диего, благодарю за подсказки, но я сам решу, что мне нужно, — отец спокойно посмотрел на старшего сына, давая понять, что у того нет выбора.

— Тогда идёмте, — Диего повернулся и зашагал вперёд, туда, где в самых дальних покоях обитал главный затворник семьи.

Не то, чтобы они его скрывали специально, но поскольку каждый его выход из принадлежавших ему комнат сопровождался привлечением десятков любопытных, желающих посмотреть на уродца, так что сам сын старался реже выходить, что уже устраивало самого Диего. Большой любви к нему, он, как и, впрочем и с трудом оправившаяся от тяжёлых родов жена, не испытывали.

Слуги, которые прислуживали сыну, тенями расходились к стенам, при виде господ, так что Диего сам открыл последнюю дверь и пропустил отца войти первым.

Картина, которую тот увидел была для него явно необычной, но вот Диего, наоборот, видел это почти каждый день последние два месяца, так что остался спокоен.

На стуле, со специально сделанными под него высокими ножками сидел карлик даже по меркам двухгодовалого ребёнка, со сморщенным, перекошенным лицом, горбатый, руки которого периодически вздрагивали, а левая нога была явно короче правой. Ребёнок сидел за столом и читал Старый Завет, а его любимый крест, с которым он никогда не расставался, лежал тут же рядом с ним.

Шум от открытия дверей привлёк его внимание, так что он поднял взгляд, отрывая его от страниц с латинским текстом.

— Отец? — раздался спокойный голос, без ошибок и детских коверканий, так привыкли оба слышать от детей подобного ему возраста.

— Я твой дедушка Иньиго, — глава семьи жестом руки остановил Диего, подходя ближе к столу.

— Я бы встал, приветствуя главу дома Мендоса, но боюсь потом понадобиться помощь слуг для того, чтобы взобраться на свой трон обратно, — ответил малыш с самым цепким взглядом, который только видел в своей жизни дон Иньиго, заставивший его вздрогнуть.

— Сиди, — дон Иньиго посмотрел на священный текст в руках малыша, и удивлённо спросил, — ты умеешь читать на латыни?

— Вынужден учиться самостоятельно, в нашей семье видимо нет денег для того, чтобы дать мне нормальное образование, — дерзко ответил ребёнок, на что у дона Диего зачесались руки, чтобы дать ему подзатыльника.

Вместо него это сделал отец, лёгким шлепком заставив клюнуть ребёнка в книгу.

— Следи за своим языком, если уж научился разговаривать, — нравоучительно заметил дед.

— Я Мендоса! — ребёнок вообще не смутился ни на секунду от наказания, — будущему кардиналу не прислало просить милостыню, даже у своих родственников.

При его наглом заявлении оба взрослых переглянулись, а дон Иньиго, осторожно заметил.

— Кто тебе нужен?

— Самые лучшие учёные, кого можно купить за деньги, — не моргнув глазом выпалил тот, — математики, физики, астрономы, переводчики с греческого, латыни, иврита, арабского, богословы и преподаватели права.

— Язык проклятых богом иудеев тебе зачем? — изумился дон Иньиго.

— Мне нужен его древний арамейский вариант, — ребёнок посмотрел на взрослых, словно они были дети, а не он, — мне нужно прочитать оригиналы священного теста, с которых потом их переводили на латынь.

Изумлению взрослых не было предела от подобного разумного, но хоть и необычного ответа.

— Я посоветуюсь с нашим епископом, — дон Иньиго, не нашёлся с ответом и решил отложить проблему, — что касается учёных это легко устроить, мы покровительствуем университету Сарагосы в Арагоне, не думаю, что будет проблемой выписать оттуда на время твоего обучения преподавателей.