Сильвестр взглянул на Аду. Губы у него кривились, но он не улыбался. Лицо его не выражало удивления, оно вообще ничего не выражало.

– Да? – тихо спросил он. – Так, так, понимаю! Полковник, – обратился ко мне Марин, – возможно, вы поделитесь с нами своими соображениями?

– Я солдат, мое дело выполнять приказы... когда я получаю их в письменном виде. От губернатора штата.

Марин снова посмотрел сначала на Аду, потом на меня и зло рассмеялся.

– И вы смеете... – Глаза у него почти закрылись, он перестал улыбаться. – Вы, два негодяя, смеете... – Он поднялся, постукивая тростью по полу – так капает вода из крана, – подошел к окну, постоял и вернулся к нам. – Вы когда-нибудь слышали о Бланш Джеймисон? – спросил он и улыбнулся, а у меня что-то оборвалось внутри.

– Нет, это имя ничего мне не говорит, – отозвалась Ада.

Он опять перевел взгляд с нее на меня, улыбаясь, как сам дьявол.

– Так. А об убийстве Бланш Джеймисон вы тоже ничего не слышали?

– О чем вы говорите? – ледяным тоном осведомилась Ада.

– О Бланш Джеймисон, убитой вами и Янси, – небрежно ответил Марин.

– Сумасшедший!

– Нет, это вы идиотка. Неужели вы думаете, что я не разузнал о вас все, прежде чем взять к себе? Разве вам не приходило в голову, что я раздобыл некоторые сувениры на память о вашей ранней карьере? Вы не догадывались, что я знал о визитах, которые наносила вам Бланш Джеймисон, и что, когда обнаружили скелет, а потом машину, я провел свое расследование?

Марин явно наслаждался моментом. Его злость обрела спокойствие.

– Мне пришлось торопиться со сбором доказательств, зато удалось заполучить кое-что весьма ценное. – Он достал из кармана пиджака сложенный вдвое конверт и вынул из него несколько бумаг. – Вещественное доказательство "а": данные о движении средств на банковском счету миссис Даллас два года назад. Обратите внимание, с какой регулярностью на протяжении полугода в первые десять дней каждого месяца со счета снималось по десять тысяч долларов. Затем расходы вдруг прекращаются. – Марин извлек из конверта второй документ. – Вещественное доказательство "б", заверенные нотариусом показания помощника управляющего мотелем миссис Джеймисон, гласящие, что в те же самые месяцы того же самого полугодия она регулярно раз в месяц ездила в Луизиану...

Марин смаковал момент. Он был счастлив.

– Дурак. Выживший из ума старый дурак! – спокойно сказала Ада. – И вы всерьез думаете, что эти бумажонки имеют какое-то значение?

– А вот это, – невозмутимо продолжал Марин, переходя к третьему документу и поглядывая на него чуть ли не с нежностью. – Вот это я приберег на десерт.

Ада с презрительной усмешкой взяла протянутую ей бумагу, но, по мере того как она читала, усмешка сползала с ее губ, глаза расширялись, лицо принимало все более жесткое выражение. Дочитав документ, Ада молча передала его мне.

Едва пробежав глазами первую строчку, я почувствовал слабость в ногах, а к горлу подкатил комок.

В документе говорилось, что нижеподписавшийся был свидетелем того, как Роберт Янси, то есть я, убил Бланш Джеймисон.

– Да, "большая посылка" наконец-то разыскала меня. Ужасно, конечно, но все шло как по расписанию, все шло своим чередом.

Я знал, что рано или поздно это произойдет. Чувствовал себя муравьем, на которого неотвратимо надвигается паровой каток. И мне предстояло бороться с этим чувством, забыть, что оно предопределено судьбой.

Я читал, страх постепенно сменялся во мне бешеной злобой. Боже, да это же не так! Катку вовсе не суждено проехать по мне. С каким наслаждением я придушил бы того, кто подписал документ, окажись он здесь! Документ был фальшивкой.

"Нижеподписавшийся" утверждал, что видел, как я задушил Бланш Джеймисон в ее автомобиле, в гараже мотеля к югу от Батон-Ружа.

– Это ложь! – вскипел я. – Мерзавец лжет!

– Замолчите! – крикнула Ада; она, видимо, боялась, как бы я не проговорился, что я не задушил Джеймисон, а убил ударом ножа, и не в машине, не в гараже мотеля, а в лесу, за рекой.

Я бы и в самом деле мог проговориться, если бы Ада не остановила меня.

– Подпись мне знакома, – угрожающе произнесла Ада.

– Луис Лемор? Да, тот самый Лемор, от которого в свое время я отвел обвинение в убийстве. После этого он очень старался и уже оказал мне кое-какие важные услуги.

– Например, подписал вот эту ложь? – осведомилась Ада.

Сильвестр улыбнулся.

– Ложь? "А что есть истина?" – вопрошал Пилат. Кстати, он так и не дождался ответа. Однако я не намерен обсуждать с вами этот философский вопрос. Замечу лишь, что в конце концов каждая истина соткана из лжи. Подлинность документа не вызывает у меня ни малейших сомнений. Думаю, не вызовет она сомнений и у суда, тем более что на месте убийства мистер Лемор нашел браслет с инициалами "А. Д." и медную форменную пуговицу с гербом штата Луизиана.

Тогда на мне не было формы.

– И снова ложь! – заявила Ада. – Я вообще не ношу браслетов. – Она не повышала голоса и даже улыбалась, словно слова Марина совсем ее не задевали. – Неужели вы думаете, что утверждениям бывшего сводника кто-то поверит больше, чем губернатору и начальнику полиции?

– Конечно, нет. Однако и губернатору, и начальнику полиции придется подвергнуться проверке на детекторе лжи. Как ваш юрисконсульт и юрисконсульт администрации штата, я первым внесу такое предложение. Проверка немедленно положит конец дикому обвинению, да? Она поможет вам избежать крупной неприятности, да? – Сильвестр снова засмеялся. – Ложь лопнет как мыльный пузырь, да? – Его смех стал едва слышен. – Придется всего лишь согласиться на проверку.

Внутри у меня все застыло. Он знал! Как и откуда – я сказать не мог, но он знал! Доказательства были сфабрикованы, но от этого правда не переставала быть правдой.

– И тем не менее, – продолжал Марин, – меня не прельщает мысль увидеть вас обоих на электрическом стуле. Вы же понимаете: подобное преступление карается смертной казнью. Такая перспектива, чего доброго, вгонит вас в истерику, и вы наболтаете такого, о чем лучше помалкивать. – Он сделал два шага к открытому окну и опять повернулся к нам. – Вот что я сделаю. В банке в Мехико я открою счет на имя Ады и внесу на него десять тысяч долларов. Насколько мне известно, полковник, вы не теряли времени даром и уже успели сколотить солидный капитал, который можете перевести в тот же банк. Я передам имеющиеся у меня материалы в соответствующие органы не раньше чем через неделю. За это время вы вполне успеете перебраться в Мексику или в любую другую страну Латинской Америки. Вас оттуда не вышлют. Тем самым... – Марин помолчал, потом медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, закончил: – Тем самым вы избавите себя от сомнительного удовольствия оказаться на электрическом стуле. По-моему, я проявляю редчайшую доброту и снисходительность, а?

Мы молчали.

Марин улыбнулся самой дружеской улыбкой.

– Вы понимаете, я никогда не рискую. Рискуют только болваны, только они верят в везение. Умные люди все подготавливают и рассчитывают заранее. Вот потому-то я никогда не делаю ошибок.

– Напыщенный вы осел, – спокойно отозвалась Ада.

– И кто знает, – перестал улыбаться Марин, – вместе с полковником в качестве своего... гм... сообщника вы, возможно, сумеете в Мексике заняться своим прежним доходным ремеслом. Вы...

Сильвестр не успел договорить – Ада подскочила к нему и с силой ударила по лицу. Несколько мгновений они стояли рядом, готовые убить друг друга. На побелевшей щеке Марина проступили красные пятна. Ада напоминала обезумевшее от ярости животное, пальцы ее стали похожи на когти. Я подбежал к ней и схватил за руки.

– Спокойно, спокойно, – повторял я. Снова я стал посторонним, наблюдавшим за происходящим со стороны. Я держал ее и успокаивал, а сам вспоминал, что всего лишь минуту назад она сама успокаивала меня. Марин назвал Аду убийцей, и она лишь рассмеялась ему в лицо, но стоило ему назвать ее проституткой, и она бросилась на него, готовая задушить.