Далее Роан опустил ладонь на моё бедро, и его когти скрылись. Электричество затрещало на моей коже там, где кончики пальцев прикоснулись к внутренней стороне бёдер, и я застонала. Я хотела ощутить его руку выше.

Роан наклонился, целуя мою шею, изучая, пробуя на вкус, лаская то место, где оставили следы его зубы. Моё дыхание застряло в горле. Целуя моё горло, он просунул колено между моих бёдер, заставляя раздвинуть ноги, и моё сердце бешено заколотилось. Я запустила свободную руку под его рубашку, гладя мощную спину, и его мышцы напрягались под моими пальцами. Я снова подалась бёдрами навстречу, и Роан царапнул зубами мою шею, предупреждая оставаться на месте, ведь весь контроль у него.

Постепенно его хватка на моём запястье ослабла, ладонь скользнула по моей руке, язык лизнул горло. Моим разумом овладел жар, и я обвила руками его шею. Моя спина выгнулась, соски задели его грудь, и я издала низкий стон. От этого звука Роан зарычал и запустил руку выше под юбку, сминая мою голую попку. Моё дыхание участилось, нутро заполнилось расплавленным жаром.

Я вцепилась в его светлые волосы, притягивая его рот к своему. Он крепко поцеловал меня, сминая губы и властно тиская пальцами. Я приоткрыла рот, позволяя нашим языкам сплестись. Застонав, я вжалась в него всем телом, и его рука поднялась ещё выше. Почувствовав его ладонь меж своих бёдер, я утратила весь контроль. Извиваясь под ним, я запрокинула голову, хватая ртом воздух...

Но тут я увидела что-то краем глаза... белый свет, танцующий над Озером Крови.

Реальность врезалась в меня, и я застыла.

— Роан, — выдохнула я, стараясь мыслить ясно вопреки туману желания.

Его тело напряглось, замерло, словно он пробуждался ото сна.

— Роан, — повторила я. — Озеро. Оно мерцает.

Он всё ещё казался одурманенным, его взгляд не отрывался от моей обнажённой кожи, но его рога меркли, а глаза снова приобретали изумрудно-зелёный свет. Он прижался лбом к моему лбу, нежно провёл пальцами по краю порванной майки, хмурясь.

— Кассандра, — в его голосе звучал невысказанный вопрос, нотки отчаяния.

Похоже, он приходил в себя.

— Ты со мной, Роан?

— Я мог тебя убить, — он уставился на мою шею, на место укуса, и нахмурил лоб. — Это всё лилии и то видение в озере.

— Я в норме, — я глянула на свои разодранные шёлковые трусики на земле. — Чего не скажешь о моей одежде.

Окинув моё тело последним взглядом, он отошёл от меня. Он сбросил меч и ножны, затем стянул через голову чёрную футболку, обнажая свирепые татуировки, которые змеились по мускулистым изгибам его тела. Когда я сбросила остатки майки и лифчика, он протянул мне свою футболку.

— Прости.

Я надела футболку через голову, вдыхая его приятный дубовый аромат.

— Я в норме, — повторила я, хотя моим телом начала овладевать глубинная усталость, от которой слабели ноги.

Я шагнула ближе к озеру. Кровавые лилии потихоньку теряли алые лепестки, но под ними, на безмятежной поверхности озера вырисовывался образ. Как только я различила видение, растянувшееся на воде, мои колени подкосились. Роан обнял меня одной рукой, чтобы поддержать.

Глава 25

Скарлетт и Эльрин лежали в тёмной комнате на деревянных столах, привязанные широкими ремнями, и их одежда была разорвана на спинах. Они выглядели почти как сестры, обе с рыжими волосами. Единственным различием служило то, что Эльрин была значительно выше Скарлетт, и её волосы были более насыщенного оттенка, почти цвета спелой вишни.

Похитительница подошла к ним сзади, окутанная тёмным туманом, который змеился вокруг её тела и оставлял видимыми лишь руки. Она держала длинный железный прут, заканчивавшийся плоской оранжевой деталью. Моё сердце остановилось.

«Нет». Железо на конце было раскалённым докрасна, как для клеймения, и имело форму черепа под водой.

— Нет! — взревел Роан, потянувшись к воде. Он повернулся ко мне. — Ты должна прыгнуть через отражение и остановить это!

Паника разрывала мой разум на части.

— Я не могу...

Он прожигал меня взглядом.

— Ты обязана это остановить!

— Я не могу! Не могу связаться с отражением. Она меня блокирует!

Его кулаки сжались, лицо исказилось от ярости и страха. Эта женщина собиралась заклеймить Скарлетт, она пытала мою подругу и заставляла меня смотреть. Давала мне знать, что это моя вина. Я слышала беспомощные рыдания и не сразу поняла, что этот звук исходил от меня.

Клеймящий прут опустился, прижавшись к обнажённой спине Эльрин. Она забилась под ремнями, пытаясь отстраниться, но не могла сдвинуться ни на дюйм. Казалось, что железо целую вечность оставалось прижатым к её спине, и от кожи поднимался завиток чёрного дыма. Моё тело тряслось, разум онемел. Весь воздух покинул мои лёгкие.

Наконец, её голова упала, и Эльрин потеряла сознание, обмякнув всем телом. Похитительница подняла клеймящее железо с её спины.

Я посмотрела на Скарлетт, которая повернула голову, глядя на Эльрин. Она видела всё это, и я замечала ужас в её зелёных глазах. Но там также жила свирепость. Я крепче сжала кулаки, пытаясь контролировать свой разум. Мне надо помнить, что её тренировали выносить пытки, и что она будет думать об этом как о части работы.

Мучительница отступила в темноту, и мне показалось, что я на мгновение увидела отблеск пламени, прежде чем она вернулась, и её железо вновь сделалось раскалённым докрасна. Она прижала его к спине Скарлетт. Тёмный завиток дыма поднимался над её кожей.

Скарлетт мгновенно напряглась, широко раскрыв глаза. Я читала на её лице борьбу, отчаянное желание сопротивляться. На протяжении двух секунд ей удавалось выдерживать эту напряжённую позу, но потом она сорвалась, забилась, врождённые рефлексы захватили власть над её телом. Я заскулила от боли, пока этот монстр обжигал кожу моей подруги — моё наказание за то, что я не смогла убить Роана. Безудержный ужас врезался в моё нутро.

Затем изображение просто померкло.

Скорбь глодала мою грудь изнутри. Похитительница не знала Скарлетт. Она не знала, что Скарлетт каждый день выпивала почти два литра воды и каждое утро нуждалась в чёрном кофе, чтобы проснуться. Она не знала, что Скарлетт однажды врезала кулаком по лицу одному мужику, который схватил меня за задницу в Бруклине. Или что она могла рассмешить любого маленького ребёнка, притворяясь, будто она думает, что они — плюшевые игрушки. Она не знала, что Скарлетт каждый вечер читала стихи перед сном, или что она изображала пошлых роботов, чтобы рассмешить меня, когда у меня бывал плохой день.

Похитительница не знала этого, и ей было всё равно — она просто использовала её как вещь. Я имела дело с психопатом чистой воды. А может, просто все фейри действовали так. Использовали людей. Кормились от них. Личи ужаса. Может, Скарлетт права на наш счёт.

Каким-то образом я смогла опуститься на землю, сев прямо в грязь. Я рыдала, уткнувшись в свои ладони, и моё тело сотрясалось от усталости. Это моя вина. По какой-то причине похитительница меня ненавидела, и значит, это моя вина, что Скарлетт изначально похитили, а я не сумела её спасти. Пока моё тело дрожало, все те похороненные вещи начали вновь продираться на поверхность моего разума, бушуя в черепе — забрызганная кровью комната моих родителей, полумёртвое тело моей матери, хрипящей на полу. «Владычица Ужаса». Ну почему я никому не могла помочь?

Я уткнулась лицом в колени, слёзы текли рекой. «Мать Смерти». Я не плакала так уже много лет, с тех пор, как умерла моя мать.

— Кассандра, — резко произнёс Роан.

Я проигнорировала его. Я не могла поднять лицо, когда боль и злость раздирали мой разум на куски.

— Кассандра! — я чувствовала тепло, исходившее от тела Роана, ощущала его твёрдую ладонь на своей спине.

Я не могла выбросить из головы этот образ — завиток дыма, поднимавшийся от кожи Скарлетт, напряжение её тела, пока она старалась сохранить контроль.