— Итак, молодой человек, как я понял, вы нуждаетесь в консультации. О какой книге идет речь? Вы присаживайтесь.

Они устроились в глубоких плюшевых креслах, друг против друга и профессор не скрывал своих познаний в области книжного дела.

— Речь идет не об одной книге, а о четырех. Открыто уголовное дело. Нашей задачей является не только возвращение книг владельцу, но и поимка вора. Наш отдел славится тем, что мы умеем выполнять поставленные перед нами задачи.

Профессор улыбался и кивал.

— Похвально, но так о каких книгах идет речь?

— О четырехтомнике Фаргона сытинского издания, который вы украли у профессора Полетаева.

Профессор едва не подпрыгнул до потолка. Усы ощетинились, как у моржа, а глазки забегали по углам.

— Отпираться бессмысленно, гражданин Каюров. У меня на руках ордер на обыск, а за дверью стоят и ждут понятые. Подумайте, во что превратится ваша библиотека, после того, как ее перевернут вверх ногами. Но книги мы все равно найдем. На них есть экслибрис Полетаева. Предлагаю вам добровольную сдачу краденного, и тем вы спасете свои седины от позора перед соседями. К тому же это смягчит вашу вину.

Степан так разошелся, что уже не контролировал себя. Он замолчал в тот момент, когда старик начал плакать навзрыд. Он походил на ребенка, у которого отняли ведерко для песочницы.

— Это не я… Я не хотел… Не хотел…

— Вот что, дедуся. Слезами делу не поможешь. Где книги?

Профессор встал и, шлепая тапочками по паркету, направился к письменному столу. В одно мгновение он превратился в жалкого, сгорбленного старикашку, несчастного и беспомощного. Степан понял, что перегнул палку. Так и до инфаркта человека можно довести.

Книги лежали в нижнем ящике стола, и через минуту Степан держал их в руках. Со знанием дела он перелистал страницы и обнаружил экслибрис Полетаева.

— Успокойтесь, профессор. Если вы мне скажете, кто для вас украл эти книги, я прекращу вас преследовать. Но полученный урок вы усвоите, и он пойдет вам на пользу.

Хлюпая, старик заговорил. Усы его поникли и напоминали мокрую мочалку.

— Его зовут Федька-банщик. Он ошивается на Таганке, где толкутся коллекционеры. Толстый, лысый в джинсовом костюме, с бородавкой на носу. Он принимает заказы от фанатов. Ордена ворует, альбомы с марками. Работает по наводке. У него целый штат жуликов.

— Сколько он с вас взял за книги?

— Восемь тысяч, по две за том.

— Долларов?

— Не рублей же. Я уже продал дачу покойной жены, все деньги просадил. Ничего не могу с собой поделать. Это несчастье какое-то. Простите меня, пожалуйста.

Степан встал.

— Если найду банщика, то прощу, но я найду его, не сомневайтесь.

Старик все еще хлюпал, закрывая дверь за незваным гостем.

Через час к таганской толкучке подъехал «УАЗик» и шесть милиционеров. Никто из машины не выходил. К водителю подошел невзрачный паренек лет двадцати двух.

— Ну, что, сержант? — спросил Степан.

— Банщик здесь. Аккуратный гад, не спугните. Лучше стороной обойдите. Следите за мной. Я остановлюсь возле него и достану расческу из кармана.

Он отошел, а машина проехала чуть дальше. Степан уже успел переодеться в штатское. Он прогулялся по толкучке, поразевал рот на ордена, монеты, марки и подошел к рослому толстяку, возле которого крутился сержант. Для остальных этот маневр стал сигналом.

— Привет, Федя. У меня к тебе есть разговор, — сказал Степан, глядя снизу вверх на крупного кита.

— Я тебя не знаю, парень. С чужими дел не имею.

— Зато я о тебе знаю столько, что мало не покажется.

Немалого труда ребятам стоило скрутить огромное животное, которое к тому же отчаянно сопротивлялось. Толкучки как не бывало. Площадка опустела.

Банщика запихнули в машину, и с ним в салон сел Степан. Остальные стояли возле машины.

— С незнакомцами дел не имеешь, Федя? Так давай познакомимся. Я капитан Марецкий из УГРО. Теперь, надеюсь, ты сообразишь, что со мной лучше дружить, чем враждовать. У тебя есть два варианта, третьего не дано. Либо ты мне сейчас сдашь одного из своих ребят, который за всех отдуется, и пойдешь домой. Либо я повезу тебя в Управление, и домой ты попадешь лет через шесть-семь. Это зависит от настроения судьи.

— Что вы от меня хотите? Я в делах не участвую.

— Ты наводчик, это раз. Скупщик, хранитель, продавец и к тому же главарь банды — это два. Я тебе столько налеплю, что полжизни отмываться будешь.

— Если сдам, то отпустишь, говоришь? А не врешь?

— Я протокол не веду и свидетелей не приглашаю, но все может измениться.

— О каком деле речь?

— Месячной давности. — Степан показал книги банщику. — Сняли их с полки на Барковской улице у профессора Полетаева. Тебе их заказывал старикашка с моржовыми усами. Лев Каюров. Вспомнил?

— Вадим сработал. Помню. Журавлев. Для него это семечки. Просто у меня под рукой мелюзги не было и я обратился к Дику. Он мелочевкой не занимается, но тогда Дик в хандре пребывал и согласился. Мне это дороже вышло.

— Сколько ты ему заплатил?

— Три штуки. Для него это мелочь. Он деньгам счет не знает. Пошел, взял, принес. По ходу дела, не напрягаясь.

— Давно ты с ним работаешь?

— С ним никто не работает. Он сам по себе. Года четыре назад нас случайно свели. Дик соглашался брать заказ только в том случае, если в квартире был антиквариат. Денег с меня он не брал, а сам выбирал то, что ему нравится. Мы редко видимся. Дик не мой человек. Скорее, я его шестерка и он меня использовал. Такие мастера не нуждаются в партнерах.

— Хорошо, Федя. Ты свободен. Считай, что мы с тобой не виделись.

Настроение у Степана рухнуло, как снежная крепость во время оттепели. Теперь все его сомнения рассеялись.

Профессор Полетаев тоже плакал, но от радости. Ему вернули его драгоценные книги. Он даже про деньги забыл.

— Ну что, что я для вас могу сделать, Степан Яковлевич? Вы уникальный человек. Когда я увидел вашу кислую физиономию после того, как вы прочли мое заявление, то понял, что дело безнадежно. А через сутки такой феноменальный результат. Где вы их нашли?

— У перекупщиков, ничего сложного. А сделать вы для меня можете только одно, заберите свое заявление.

Встреча состоялась на даче генерала Трояновского, а точнее, дочери его сестры. Такая конспирация была обоснованной. Очень трудно понять со стороны, что может связывать заместителя главного военного прокурора и одного из самых богатых людей России, который, как понимают все, свои капиталы не зарабатывал изнурительным трудом и мозолей не набивал.

Генерал в спортивном костюме, с небольшим брюшком, шел рядом с Савельзоном, одетым, как обычно, респектабельно, и терялся в догадках. Они гуляли по аллеям чудного парка и были уверены, что их никто не слышит.

— Я приехал к вам, уважаемый Пал Иваныч, только потому, что хочу сохранить традиции и положиться на ваш опыт. Со смертью Прибыткова вы потеряли крупнейший бизнес. Я говорю об алмазной жиле. — Генерал остановился. — Прошу вас дослушать меня до конца, — продолжал Савельзон. — Вы можете вообще ничего не говорить, только ситуация от этого не изменится. Бизнес перешел в мои руки. Пусть для вас будет доказательством то, что банка «Возрождение России» больше не существует. Питерские ювелиры разбежались по норам. Басова нет на свете, а Грачев мирно и без сопротивления отошел в сторону. Так или иначе, структура должна потерпеть перестройку. Слишком много лишних людей собралось вокруг пирога, и не все из них мыли руки перед едой. Там, где капитал, там и мухи. С паразитами надо бороться. Это главное условие.

Что касается господина Козакова, то он будет продолжать поставки из Якутии. Тут можете быть уверены. «Мы сделаем ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться». Помните эту легендарную фразу из «Крестного отца»? Ее гениально произносил Марлон Брандо. Дивный фильм. Многие воспринимали его всерьез и перенимали опыт, но кино — не жизнь, а Россия — не довоенная Америка. Извините, я отвлекся.