Медленно отхожу на двадцать шагов в сторону. Ложусь на снег. Ставлю пулемёт на сошки. Биомех поджимает приводы и тоже устраивается рядом со мной. Жду. Цели быстро приближаются, значит, они бегут в экзоскелетах.

Сквозь шум ветра доносится шум движков. Дополненная реальность выдаёт чёткую картинку. Штурмовики бегут клином. Прикрывают друг друга. Зуб даю, они врубили приборы ночного виденья и тепловизоры. С ними ещё два пса.

Ставлю помехи. Голова раскалывается от боли. Мне с трудом удаётся держать иллюзию и одновременно отводить бандитам и собакам глаза. Не знаю, на сколько меня хватит. Хорошо бы на пару минут. Этого достаточно.

Система выдаёт расстояние до целей.

100 метров.

90 метров.

80 метров.

Надо подпустить их поближе. Переключаюсь на зрение штурмовика. Теперь я вижу его глазами. Контролирую его. Смотрю на ту иллюзию, что я создал в его разуме и, мне самому становится страшно.

Штурмовик видит туман. Плотный, молочно-белого цвета. Он клубами стелется над землёй, а в нём мелькают размытые тени. Тени медленно идут вперёд. Отдалённо, они похожи на людей, но, только отдалённо.

Изломанные фигуры, будто слепленные из разных частей тел. Они всё время меняются, деформируются. Конечности, то удлиняются, то укорачиваются. Лица вытягиваются. Превращаются в маски без глаз.

Рты тварей открываются в безмолвном крике. Чудовища тянут к штурмовику руки, которые, как ему кажется, состоят из нескольких суставов и оканчиваются пальцами, похожими на лапки паука.

Туман окрашивается в кровавый цвет. Человек пятится. Орёт, но из его рта не срывается ни единого звука. Он придавливает спусковой крючок, но я запрещаю ему открывать огонь.

20 метров.

Пора! Я катапультируюсь из сознания человека. Вижу, как из снежного крошева выходит больше десятка штурмовиков. Автоматы наготове. Каждый шаг рассчитан. На головах шлемы и баллистические маски с ПНВ.

Они застывают метрах в десяти от товарища, явно не понимая, почему он в них целится.

— Макс! — кричит один из бандитов. — Ты чего?

Его взгляд падает на тело, лежащее недалеко от штурмовика. Его уже почти занесло снегом.

— Блять, что здесь случилось?!

Боец переводит ствол автомата в грудь Макса. Остальные делают тоже самое. Представляю, что сейчас происходит у них в головах. Дурдом.

Штурмовик молчит, только часто дышит. Он видит иллюзию. Она ему кажется реалом — ожившим кошмаром из снов. Его окружили монстры, которых надо убить. Он кричит, и я разрешаю ему открыть огонь.

Палец Макса дожимает спусковой крючок ручного пулемёта Калашникова. Темноту ночи разрывает вспышка длинной очереди.

Пули бьют в голову бандита. Он падает, а остальные открывают огонь по Максу. Он огрызается в ответ. Стоит, даже не пытается пригнуться. Лупит из РПК с магазином на семьдесят пять патронов. Понеслась! Я стреляю из «Печенега». Палю короткими очередями.

Бам! Бам! Бам!

Бандиты явно не ожидали, что их атакуют с фланга. Я стреляю им по ногам. Раздаются мат и проклятия. Несколько человек валится в снег. Меня можно засечь только по выстрелам пулемёта. Их преимущество — численность. Моё — повышенный боезапас.

Перед глазами появляется счётчик патронов, оставшихся в ранце.

250 шт.

240 шт.

230 шт.

Стреляю без остановки, водя стволом из стороны в сторону и, методично, всаживаю пули в тела этих тварей. Неожиданно выскакивает сообщение.

Убийство!

+ 50 баллов.

Убийство!

+ 50 баллов.

Вам начислено 25 баллов за жесткость!

Ранение противника.

+ 15 баллов!

Мысленно отмахиваюсь от этой хрени. Не до того сейчас. Сообщения исчезают. Те из штурмовиков, кто ещё остался жив, открывают по мне ответный огонь. Я прекращаю стрелять. Пули свистят рядом. Быстро перекатываюсь в сторону вместе с пулемётом, одновременно приказываю сборке: «Убей их всех!».

Биомех срывается с места. Сборка бросается на одного из бандитов. В воздухе мельтешат передние приводы. Кибер разделывает человека, как мясник свинью.

Я слышу отчаянный крик. Булькающие звуки. Сборка выдёргивает приводы из груди штурмовика и бросается на следующего.

Взмах! Привод чиркает по горлу человека, и он падает в снег с разорванной гортанью. Биомех кромсает людей, а я слежу за активностью его топливной ячейки.

Перегрев 130 %!

Немедленно отключите сборку № 37-45-92!

Перегрев 150 %!

Опасность взрыва!

Перегрев 200 %!

Идёт цепная реакция топливных элементов!

Отойдите на безопасное расстояние!

Я утыкаюсь мордой в снег. Закрываю голову руками. Выстрелы не смолкают, пока не раздаётся громкий хлопок. Слышатся отчаянные крики, мат и визг псов. Через пару секунд меня накрывает гулкое эхо нескольких взрывов, раздавшихся друг за другом. Это бабахнули движки приводов экзоскелетов и сдетонировал боезапас штурмовиков. Наушники гасят звуковой удар по барабанным перепонкам.

Я поднимаю голову. Вижу, что снег метрах в двадцати от меня почернел и забрызган кровью. Вокруг валяются куски разорванных тел. Мой план сработал. С места бойни доносятся стоны. Кто-то остался жив.

Осторожно встаю на одно колено. Шарю стволом «Печенега» из стороны в сторону. Хотя, я невидим, мне неохота словить пулю раненного штурмовика, который засёк меня по тепловизору.

Мысленно прощупываю ячейки. Вижу, что ячейка Макса мертва. Это, конечно, на ней не написано, но она даёт другой сигнал. Сразу не объяснить. Называйте это шестым чувством. Мне нужно найти ту, которая выдаст живой объект.

«Так, — думаю я, — этот сдох, этот тоже», — кручу ячейки дальше.

Вижу, что одна из ячеек пульсирует. Нашел! Подключаюсь к ней. Вхожу в матрицу-образа человека. Изучаю её. Мой цифровой двойник, а я подозреваю, что это — Видящий, выдаёт мне информацию:

У объекта простреляны ноги.

Моторика нижней части тела — 10 %

Моторика верхней части тела — 70 %

Экзоскелет — критических повреждений нет.

Запас топлива в баке 5 литров.

Характеристики объекта:

Повышенный болевой порог.

Агрессивность.

В кровит обнаружены нейроактиваторы и бустеры!

Осторожно!

Объект вооружен!

АК-74.

Боезапас — 57 патронов.

ПМ.

Боезапас — 18 патронов.

Нож.

Включён тепловизор.

Предупреждение!

Опасность объекта — 65 %

Рекомендация — уничтожить на расстоянии или внести корректировку в матрицу-образа для самоликвидации.

«Заставить его убить себя, изменив восприятие действительности? Хм… Интересное предложение! Что, попробуем?..»

Я смотрю на выжившего штурмовика. Он лежит на спине, на снегу. Стонет. Матерится. Думаю, в момент подрыва сборки, он стоял дальше всех и его отбросило взрывной волной. Ему же хуже.

Пока он меня не засёк, придумываю, как заставить его убить себя. Заодно, я хочу испытать свои способности в манипулировании людьми, как это делал Видящий. Знаете, совесть меня не мучает. Для меня эта тварь — неодушевлённый предмет. Манекен, на котором можно потренироваться и отточить мастерство управления матрицей-образа.

Решаю, что выбрать. Внушить ему, что надо застрелиться или перерезать себе горло? Видящий молчит. Подсказок нет. Почему-то мне кажется, что нож, это — более жестокий вариант убийства, чем пустить себе пулю в лоб. На нём и остановимся.