Однако Урриш вовсе не собирался нападать. В левой руке он зажимал небольшую кадильницу, распространяющую вокруг сладковатый дымок. Колдун прислушался к шуршанию сухих листьев под когтистыми лапами, принюхался к дымку, а потом резко выхватил из кармана крохотный стеклянный шарик и с силой саданул его о дерево.

Моав невольно зажмурилась — магическая граната хлопнула совсем рядом с ней, забрызгав бледно-красной жидкостью. Но больше ничего не произошло — только в воздухе повис сладковатый острый запах, странно пьянящий и кружащий голову. Моав закашлялась — она узнала этот аромат. Одна из разработок Себастиуса Трансмутатора, лучшего алхимика Серой Земли. Прямой опасности не несет.

Зато несет косвенную.

Урриш Проводник исчез так же незаметно, как и появился. Он выполнил свою миссию. Моав же торопливо подобрала юбки и бросилась бежать к лагерю — она отлично знала, в какой опасности оказалась. Но уже через несколько минут колдунья вновь замерла и попятилась.

На тропе неподвижно стоял волк. Верхняя губа зверя приподнялась, обнажив белоснежные клыки-кинжалы, сквозь зубы вырывался утробный рык.

Ларийский волк отличается от своего земного собрата. Он крупнее, шерсть у него почти черная, а клыки на порядок длиннее. Его можно даже назвать саблезубым. Ларийские волки — главная опасность ларийских лесов.

И Урриш только что обрызгал Моав «волчьей привадой».

Колдунья медленно попятилась. При встрече с ларийским волком ни в коем случае нельзя бежать — нападет сразу. Обычно эти звери не грешат людоедством, но только не в том случае, если от дичи так завлекательно пахнет. Моав исступленно задергала ошейник — если бы только удалось освободиться!!! Что такое один-единственный волк для обученной колдуньи-метаморфа?!

Ноздри зверя мелко задрожали. Он поднял голову и издал тонкий утробный вой. Из-за спины Моав ему ответили. Колдунья обернулась — там стоял еще один волк. И еще. И еще. Целая стая. В теплое время года ларийские волки живут парами, выращивая волчат, но пока что стая еще не распалась.

Моав встретилась взглядом с вожаком — старым и очень крупным волком с почти побелевшей шерстью. И вот тут-то она закричала — дико, исступленно, не помня себя от ужаса.

Логмир крепко спал в только что поставленной палатке. Вообще-то, это была палатка «for girls», но быстроногий герой так утомился за день, что брякнулся туда, не обращая внимания на протестующие вопли Ванессы. Она пыталась заставить Креола повлиять на Двурукого, но маг только равнодушно почесал живот и сказал, что ему наплевать.

А в следующую минуту Ванесса и сама пожалела, что так неосторожно отвлекла учителя от дум о вселенских проблемах. Пробудившись, Креол решил продолжить обучение и начал безжалостно гонять ученицу по другой дисциплине, выбранной из списка. Метаморфизму.

Теорию метаморфизма Ванесса знала назубок. С практикой дело пока что обстояло хуже. Самое сложное в этой науке — измениться в самый первый раз. Первое превращение всегда обходится ужасно тяжело, второе — заметно легче, а после нескольких сотен трансформаций это становится таким же простым, как завязывание шнурков.

Конечно, метаморфизм — очень многообразная школа магии. Существуют бесчисленные тысячи способов изменить свое тело. И бесчисленные тысячи применений этого умения.

К примеру, простая маскировка. Это можно назвать «пластической хирургией» над самим собой — изменения несерьезны, они всего лишь придают тебе другую внешность. Пигментация кожи, формовка лица, наращивание или ужимание мышц, работа с костями… По сути, пустяк — самая легкая часть метаморфизма.

Куда сложнее изменить тело более серьезным образом. Отрастить крылья или когти, третью руку или третий глаз, стать на полметра выше или ниже, покрыться роговым панцирем или заменить легкие на жабры. Подобное требует серьезного вмешательства в работу организма, тут уже легкой косметикой не обойдешься. Метаморф, желающий чего-то подобного, должен отлично разбираться в собственной физиологии, слышать каждый орган, каждую клеточку. Первая же ошибка может оказаться последней, привести к превращению в бесформенную кучу протоплазмы. Нужно полностью подчинить себе организм, заставить его повиноваться беспрекословно и с безупречной точностью.

Поэтому многие метаморфы предпочитают превращаться целиком, заранее составив «матрицу». Принцип такой же, как у составления заклинаний или формовки доппелей — чародей моделирует для себя образ, схему, а затем единым скачком меняется целиком. Чаще всего для этого берут уже готовый образец — к примеру, животное. Маг полностью копирует зверя, заносит все его параметры в магический «блок памяти», и в его копилке появляется новый облик. Но можно создать и новую матрицу, не похожую ни на что другое.

Однако все это касается лишь изменения формы, не затрагивая самой сути материи. Все животные построены по достаточно близкому принципу. Стать растением или грибом магу сложнее, но все же и это не влечет серьезных затруднений. Совсем другое дело, если пожелаешь стать чем-то, в корне отличном от привычной нам протоплазмы — тут потребен уже совершенно иной принцип действия. Хотя кое-кому из метаморфов превращение в камень или ожившую воду даются даже проще, чем трансформация в обезьяну или медведя.

Какие самые главные проблемы метаморфизма? Их три. Первая — разница масс. Если твоя новая форма окажется больше или меньше тебя нынешнего, придется откуда-то брать дополнительную материю или как-то избавляться от излишков. Задачи, мягко говоря, непростые. Однако решение существует, да не одно, а великое множество. Можно позаимствовать нужную массу из окружающего мира, а потом в него же сбросить ненужное. Можно хранить в карманном подпространстве небольшой запас, добавляя материю по мере необходимости. Можно преобразовать ее из энергии — даже мана способна при нужде затвердеть, став частью тела. Можно хранить «запасные тела» в пространственной складке, меняя их, как одежду.

Другая проблема — разум. Человеческий разум приспособлен для человеческого тела. Да, душа, исторгнутая из него, не обязательно утратит память и мышление… но вполне может. Что делать, если мозг твоего нового тела куда проще и примитивнее человеческого? А если мозга нет вовсе? Однако и эта проблема решаема, и чародеи точно так же нашли немало способов ее преодолеть.

Наконец, третья проблема, о которой новички вообще обычно не думают — освоение нового тела. Если превратишься в собаку, понадобится немалое время, прежде чем привыкнешь к передвижению на четырех ногах, появлению новых чувств, другому углу зрения… Не следует думать, что превратившись в птицу, ты сразу же сможешь вспорхнуть в воздух — даже самим птицам сначала приходится этому учиться.

Все это Ванесса выслушивала от Креола с самым разнесчастным видом. Учитель словно специально задался целью вдолбить в голову ученицы, что магия — наисложнейшая вещь в мире, малейшая погрешность в которой может оказаться фатальной. Процент волшебников, погибших из-за собственной ошибки, чрезвычайно велик.

Креол с большим удовольствием рассказывал о начинающих метаморфах, чуть было не погибших по собственной вине. К примеру, одна из его соучениц в свое время превратилась в змею с помощью вербального заклинания. Однако юная недоучка не учла, что змея НЕ СМОЖЕТ произнести это заклинание повторно. А загодя загрузить нужные чары в память, конечно, не подумала…

Однако на этот раз у девушки действительно начало что-то получаться. Под внимательным наблюдением и полным контролем учителя она сумела изменить форму и цвет руки. Десница в течение нескольких минут приобрела сначала оттенок темной бронзы, затем стала грязновато-пурпурной, а потом вновь вернулась к прежнему бледно-коричневому колеру. За время странствий по Каабару и Рари Ванесса приобрела легкий, но все же заметный загар.

А вот с формой дело обстояло несколько хуже. Кожа на глазах покрылась буграми и рытвинами, а затем на ней выросли коротенькие пухлые жгутики, как у актинии. Более того — метаморфоза начала распространяться выше, подползая к плечу и явно намереваясь перекинуться на грудь и спину.