— Где Скайуокер?

Челис замотала головой, в ужасе глядя на него.

Намир озадаченно повторил эти слова в голове.

Послышался треск, словно кто-то вывернул дереву зеленую здоровую ветвь. Губернатор продолжала хвататься за горло, дыхание ее становилось все более прерывистым.

Один из штурмовиков подошел к Вейдеру сзади, чуть склонив голову, словно слушал сообщение по встроенному в шлем комлинку. Он помедлил, видимо не решаясь прервать его, затем сказал:

— Владыка Вейдер. Мы засекли «Сокол Тысячелетия».

Вейдер посмотрел на штурмовика, но снова сделал движение кистью, и Челис, ударившись о стену, как сломанная кукла, сползла на пол. Штурмовики двинулись вперед по коридору, их хозяин шел в центре фаланги.

Намир закрыл глаза, пытаясь спрятаться от кошмара.

Глава 17

СЕКТОР ЭЛОЧАР

День ноль, План К-один-ноль

Взрывозащитные двери «Громовержца» были закрыты. Головня сочла это хорошим знаком — значит, экипаж на мостике пытался отрезать имперцев, — пока не нашла Красавчика, Таракашку, а также еще троих членов команды и новичка, пытавшихся прорезать одну из дверей сварочной горелкой.

— Мы прорываемся к командной палубе, — заговорил Красавчик, проглатывая от возбуждения половину слов. — Мы не… не знаем…

— Это те раненые, — сказала Головня. — Они имперцы. Скорее всего, перебили команду «Трубного Гласа», а затем пошли к флотилии.

Таракашка что-то быстро говорила в комлинк, но ответа не было.

Головня обдумала ситуацию. Если диверсанты блокируют взрывозащитные двери, то, вероятно, они захватили мостик. Значит, внутренняя связь уже отключена. Им понадобится время, чтобы захватить более защищенные системы — оружие, контроль над двигателями, системой жизнеобеспечения, — но много времени это не займет.

Головня смотрела, как Красавчик режет металл, осыпая все вокруг искрами. Вряд ли они достаточно быстро доберутся до мостика.

Она уже было пошла прочь по коридору, но вспомнила, что следует предупредить товарищей.

— Продолжайте. Я попробую найти другой путь. — Даже после стольких лет работы в команде она никак не могла привыкнуть.

И все же за ней увязалась Таракашка. Бывшая охотница узнала ее быстрые неуклюжие шаги.

— Гадрен в арсенале, — сказала девушка. — Я хочу пойти к нему.

— И что? — Головня смерила ее взглядом.

— Это значит, что у него оружие. Он может прорваться.

Головня мысленно прокрутила в голове инвентарный список арсенала.

— Возможно, — согласилась она. Это будет не быстрый или тихий отход, но шансов явно больше, чем у Красавчика. — Если найдешь его, скажи, что мы встречаемся на мостике. Буду ждать его, сколько смогу.

Таракашка открыла было рот, но Головня припечатала ее взглядом.

Она оставила девушку и вернулась на «Трубный Глас». Легкий грузовик был сильно поврежден, но в чем-то это давало ей преимущество: система безопасности главного компьютера, будь она включена, не дала бы ей осуществить свой план. В темноте мостика она скользнула на место пилота и перевела всю оставшуюся мощность системы жизнеобеспечения на двигатели. В углу дисплея ее маски высветилось предупреждение и время, оставшееся до того, как у нее закончится кислород. Цифры были неутешительны.

Искусственная гравитация отключилась, и у нее тут же свело живот. Головня закрепила ремень безопасности и вернулась к работе. «Трубный Глас» медленно отцепил стыковочные захваты от «Громовержца». Как и ожидала Головня, сам «Громовержец» от «Трубного Гласа» не отстыковался.

Когда она активировала маневровые двигатели, на главной панели вспыхнули десятки новых огоньков. У женщины зубы застучали прежде, чем корабль задрожал. Вой металла раздавался внутри корабля.

В голове бывшей охотницы промелькнула мысль — что оторвется раньше: захваты «Громовержца» или шлюз «Трубного Гласа»?

Ответ последовал скоро. Со звуком, подобным визгу тысячи страдающих дроидов, корабль прыгнул вперед, и мусор с мостика: инфопланшет, обертка от пайка, мягкая игрушка — банта, которая что-то значила для какого-то ныне покойного члена экипажа, — поплыл к заднему выходу. Остатки воздуха с «Трубного Гласа» вытянуло через поврежденный шлюз вместе со всем, что плавало вокруг в невесомости.

Головне было не до этого. Она выровняла грузовик по обшивке «Громовержца» и развернула его — мучительно медленно из-за поврежденных маневровых двигателей и собственного малого опыта пилотирования — в направлении мостика корвета. Комбинезон облепил ее тело, автоматически нагревшись, когда температура в корабле упала.

Она едва заметила, что на панели среди прочих замигали датчики связи. Она щелкнула выключателем и прислушалась к едва различимым голосам, искаженным треском статических разрядов, и услышала: «лейтенант Сайргон», «Империя» и «флотилия». Затем послышалось что-то вроде бластерного выстрела.

Головня считала Сайргона другом. В начале своего обучения в роте она порылась в его личных файлах и выяснила, кем он был до войны. Актер, музыкант, историк, человек многих талантов, ни один из которых он не раскрывал перед солдатами Сумеречной. Она уважала его за это.

Она была рада увидеть, что на остальных кораблях флотилии поняли его сообщение и его жертву. Один за другим на радаре стали гаснуть точки, обозначавшие другие повстанческие корабли, пока не остались только «Громовержец» и «Клятва Апайланы», верная до конца. Точка сбора была раскрыта. Все, кто был способен, уходили в гиперпространство.

Осталось лишь спасти Сумеречную роту.

Когда «Трубный Глас» прошел над «Громовержцем» от носа до кормы, Головня вернулась в развороченный шлюз грузовика и выглянула в дыру с зазубренными краями, оставшуюся после жесткой отстыковки. Перед ней раскинулась вся поверхность «Громовержца», гладкий металл с тарелками сенсоров и абляционная обшивка, похожая на изрытую кратерами поверхность странной механической луны.

Ее маска фильтровала изображения и усиливала зрение. Она знала внутреннее пространство «Громовержца» так же хорошо, как улицы на родном Тангенине. Она старательно запоминала каждую палубу, планируя засады и пути спасения на случай опасности, а сейчас чувствовала себя глупой из-за того, что тщательно не изучила и поверхность корабля.

Если выживет, она исправит эту ошибку.

Головня увидела объект своего поиска — технический люк, предназначенный для дроидов, но достаточно широкий, чтобы туда мог пролезть и человек. Ни секунды не колеблясь, она оттолкнулась от шлюза и направилась в космос.

Женщина нырнула в пространство между кораблями, в полоску темноты между двумя серыми небесами. В этой пустоте ей было некогда думать об опрометчивости своего поступка. Если она сильно разгонится, комбинезон порвется при ударе об обшивку «Громовержца». Даже микроскопический разрыв в перчатке будет стоить ей жизни. И все же она прыгнула без страха и сомнений, не думая о своих товарищах и не представляя, как уничтожит диверсантов. Даже Намир, подумала она, каким бы он ни был разбитым, испытал бы трепет.

Она не ощущала ничего. У нее была работа, цель и способ ее достижения.

Она перевернулась, чтобы лететь к обшивке ногами вперед. Когда подошвы ботинок коснулись металла, поврежденную на Коерти щиколотку пронзила боль, и хоть она ощутила удар всем телом, ни кости, ни комбинезон не пострадали. Ее чуть было не отбросило назад в космос, но Головня схватилась за край люка и подсунула пальцы под металл. Руки ныли от напряжения, она пыталась удержаться за «Громовержец», но сила инерции постепенно исчезла.

Осторожно проверив прочность своего положения, она вскрыла люк двумя выстрелами из дезинтегратора. Пришлось потрудиться, чтобы забраться внутрь, — проход был предназначен для дроида-астромеханика, достаточно широкого, но невысокого. Опять же прежде всего ее беспокоил комбинезон — протискиваясь по узкому лазу, она могла повредить материал.