Он выпрямился, посмотрел на нее. Женщина выдержала его взгляд, как всегда, с непроницаемым лицом, и он мог подумать только: «Да как ты смеешь?» Как она смеет задавать ему такие вопросы сейчас, спустя несколько недель после Анкурала, а не тогда, когда это действительно имело значение? Он хотел сказать что-нибудь язвительное, чтобы ужалить ее побольнее. Это было бы вполне справедливо.

Намир знал ее тайны, но когда нашел оружие, то позволил ему снова утонуть в глубинах своих мыслей. Вместо этого он сказал:

— Ты можешь предложить что-то дельное? Или просто сомневаешься в моей способности командовать?

— Ни то ни другое, — ответила Головня и ушла.

Намир тихо выругался, глядя в пламя.

«Громовержец» должен был прибыть около полудня. Рано утром солдаты Сумеречной запаковали все, что стоило забрать с завода. Инженеры запрограммировали экстракторы на затопление строения магмой по щелчку переключателя. Намир направил альтернативные приказы десантным челнокам и назначил альтернативные локации для групп на случай, если имперская воздушная поддержка сделает эвакуацию прямо с завода невозможной.

Он сидел на корточках прямо у главного выхода, наблюдая в макробинокль за небом и думая о следующей миссии Сумеречной — ударе по Маластеру, последнему перед Куатом, — когда получил сигнал с «Громовержца» о том, что корабль на орбите.

— У нас серьезное СИД-сопровождение, — сказал командор Тона. — Мы войдем в плотные слои атмосферы, прикроем огнем десантные челноки, пока «Клятва» и Х-истребители будут прикрывать нас с фланга. Намечается крутое шоу.

Намир махнул часовому, и медленный поток солдат Сумеречной начал проталкиваться наружу. Какой-то инженер вопросительно глянул на него, но Намир покачал головой:

— Пока рано. Ждите десантных челноков.

Торопиться было незачем.

Он подождал, пока тень «Громовержца» появится из облаков, и стал слушать сообщения Тоны. С десяток СИД-истребителей были уничтожены, но появился еще десяток. Три минуты до спуска десантных челноков. Две минуты. Высоко вверху обозначился темный силуэт, макробинокль сделал его очертания резче, и он приобрел образ космического корабля.

— Одна минута, — сказал Тона. — Готовьтесь, мы тянем до последнего!

Затем в поле зрения Намира появился десяток черных пятнышек, и он услышал ругань Тоны. Издалека послышался звук, похожий на раскат грома.

Сначала Намир не понял, что происходит. Он потребовал доклада от Тоны, но командор либо не слушал, либо не мог услышать его. Силуэт «Громовержца» в облаках продолжал расти, продолжал опускаться, окруженный красно-зеленым ореолом выстрелов из бластерных пушек и турболазеров.

Стоявшие поблизости солдаты с тревогой смотрели на это, шепотом задавая вопросы, на которые Намир не мог дать ответа.

Он поморщился, когда в ухе послышался громкий треск статики, и настроил связь, прежде чем услышал новый, женский голос.

— Сумеречная? Это «Клятва». — Мы попали в засаду. Чертов рой налетел из-за луны. Они ждали, пока «Громовержец» войдет в атмо…

Намир выругался слишком громко. С десяток голов повернулись к нему. «Громовержец», казалось, ускорил снижение.

— Уходи! — крикнул он. — Мы сможем тут продержаться. Уходи немедленно!

Но было слишком поздно. «Громовержец» уже снижался на двигателях малой тяги и репульсорах. Его нос накренился вперед, за кораблем тянулся черный дым. Обшивка его была охвачена пламенем ярче, чем сверкание бластерных выстрелов.

Все солдаты Сумеречной столпились у входа на завод и смотрели, как их корабль по спирали идет к поверхности планеты. На миг он выровнялся, затем снова нырнул, пока гул его не стал ровным, как океанский прибой. Затем он исчез из виду за склоном горы, и земля дрогнула.

По комлинку слышалось только слово «отступление», женский голос повторял его снова и снова, пока треск разрядов не оборвал связь.

«Громовержец» упал. «Клятва» и ее истребители ушли — если, конечно, их не уничтожили.

Сумеречная рота оказалась в ловушке на Салласте.

Глава 29

ПЛАНЕТА САЛЛАСТ

Тридцать первый день операции «Сломанное кольцо»

В общественных местах штурмовики всегда должны быть в форме.

Это было простое правило, основное, вбитое в голову каждому кадету до состояния инстинкта. Тара Наенди верила в него и знала, что оно — неотъемлемая часть поддержания доверия со стороны общества. Штурмовик без шлема — личность с собственным именем, потребностями и целями. Нельзя доверять отдельным личностям.

Штурмовик в форме олицетворяет собой Империю, а это кое-что да значило.

Впрочем, ничто из этого не помешало ей снять шлем в отделе службы безопасности городской Транспортной станции номер четыре. Вряд ли тут кто-то мог ее увидеть, но все же вероятность была. Черные линзы шлема смотрели на нее, пока она жевала батончик своего пайка. Когда память брони будет загружена, ее могут застукать, и этот проступок будет автоматически занесен ей в личное дело.

Она очень сильно устала.

Неужели пятиминутный перерыв и ранний перекус — это так много?

За последние три недели она каждый день работала по десять часов. Больше никто не занимался ее травмой и не давал психологических консультаций после ужаса, пережитого ею на борту корабля террористов. Ее правое ухо по-прежнему периодически глохло. Она знала, что другим штурмовикам на других планетах приходилось переживать худшее, и не жаловалась. Но все равно девушка внутренне сжималась каждый раз, как открывала дверь в жилой блок в поисках подельников повстанцев.

Но будь охота за повстанцами ее единственной обязанностью, она бы это пережила. С момента налета на планету-склад Империя начала требовать более длительных рабочих смен и от гражданских. Это, в свою очередь, означало, что понадобится больше надзирателей и персонала Службы безопасности, чтобы это обеспечивать. С других планет почти ежедневно прибывали транспортные корабли, кого-то нанимали из местных и обучали на скорую руку. Весь город устал, и Таре некуда было пойти отдохнуть. Конечно, в этом винили и повстанцев — в соседних секторах продолжались нападения, и Салласту приходилось по мере сил возмещать недостачу.

Раз вечером она зашла в кантину к дяде. Держась в тени, Тара просто хотела посмотреть, как идут дела, пока он сидит в кутузке, ожидая суда или освобождения.

— Если Кобальтовый фронт решил, что надо не подрывать заводы, а писать письма губернатору, — говорил какой-то старик, — может, нам пора сказать слово?

— Да Кобальтовому фронту всегда было плевать на права рабочих, — вмешался другой. — За ним с самого начала стоял Альянс.

— Теперь это все равно, — сказал третий, мужчина с обожженными паром глазами под повязкой. — Чего ругаться. Надо молиться, чтобы буря прошла. После дождя урожай богаче.

Но буря не прошла.

Повстанцы прислали на Салласт свою армию.

Само вторжение обошло Тару стороной. В тот момент ее не было ни на заводе, ни в наземных казармах. Девушку направили на вечернее патрулирование, приписав ко взводу штурмовиков, среди которых было много ветеранов войн на других планетах, способных опознать марку бластера по звуку выстрела. Всякий раз, как она замечала на горе далекую фигурку, ее охватывала дрожь. Она едва не сбила имперский мотоспидер, и лишь сердитый окрик сержанта остановил ее.

Девушка действительно хотела сражаться. Будь на то приказ, она бы пошла на завод и стреляла бы в повстанцев, неся отмщение за павших товарищей. Но ей хотелось следовать и приказу, отданному на утреннем инструктаже: применять крутые меры на случай, если жители Пиньямбы или вражеские диверсанты решат воспользоваться возможностью для нанесения удара. Поквартирные обыски, облавы на провокаторов и подозреваемых в провокациях, блокировка всех жилых кварталов и рабочих мест… Она знала свои обязанности, но надеялась, что жесткие меры не понадобятся, хотя и была готова применить их, если придется.