— Хорошо.

Я зеваю, прижимая руку ко рту. Его кровать манит меня, она такая удобная. В миллион раз мягче, чем в гостевой спальне в квартире Брайса. Я пришла к выводу, что он купил самый дешевый матрас огромного размера, который только смог найти.

— В любом случае, я измучена, — Я прохожу мимо него и осматриваюсь по сторонам, будто нахожусь у себя дома.

— Куда ты?

— К тебе в спальню. Ты заманил меня сюда, так что прояви хотя бы каплю гостеприимства.

Я слышу, как он посмеивается, а затем выключает свет. К тому времени, как Ретт залезает в постель, я уже практически сплю, но чувствую, как прогибается кровать под его весом и тепло его тела, когда он придвигается ко мне. Последнее, что я чувствую, перед тем как полностью отключиться, это вес его руки, которой он обнимает меня.

Миссия не выполнена.

Ретт

Сейчас три часа ночи. Протянув руку к месту, где должна быть Айла, я понимаю, что лежу один в холодной постели. Через дверь, ведущую в коридор, виден свет, и я поднимаюсь с кровати, чтобы посмотреть, что она там делает.

Тихо ступая по коридору, я останавливаюсь, заметив ее в гостиной. Она сидит на диване рядом с тусклой лампой и разглядывает фотоальбом, который я забыл уничтожить.

На нашу первую годовщину Дамиана сделала альбом, в котором в хронологическом порядке расположила наши совместные фотографии, которые ей только удалось найти.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Мой голос пугает ее, и она бросает альбом на пол, широко распахнув глаза.

— Ретт.

— Что ты делаешь, Айла? — На этот раз я спрашиваю еще громче. Слова грубые, голос подобен раскатам грома.

— Мне не спалось.

— Поэтому ты просто пришла сюда и начала рыться в моих вещах? — Я подлетаю к ней, вырывая альбом из рук.

— Он лежал на кофейном столике. Я не рылась. — Она встает, выглядя при этом неловко. — Я проснулась и не хотела будить тебя, поэтому пошла сюда. Он просто лежал там. Я подумала, это семейные фотографии.

— Даже если бы это были семейные фотографии, это не твое собачье дело, — говорю я, моя грудь вздымается и опадает.

— Ты прав. Прости. — Айла выставляет руки перед собой, будто я сумасшедший, от которого она пытается защититься. И, черт, может, сейчас я и выгляжу как сумасшедший. Конечно, черт возьми. Кажется, в ее глазах слезы. Я не уверен. Сейчас мое зрение затуманено.

Айла рылась в моих вещах, моих личных вещах, в моем прошлом, и это наполняет меня тихой яростью. Не хочу, чтобы мое прошлое пересекалось с настоящим. Мне нужно, чтобы все оставалось на своих местах. По отдельности. Если они переплетутся, думаю, я сорвусь. И Айла... только она сдерживает меня сейчас.

— Я лучше пойду, — говорит она, когда отводит взгляд. Она не смотрит на меня.

— Сейчас три часа ночи.

— Я тебя расстроила.

— Конечно, ты меня расстроила, — говорю я, вздыхая и потирая глаза. — Но я тебя не выгоняю. Просто больше этого не делай, хорошо?

Она молчит, изучая меня. А затем облизывает губы и выдыхает.

— Обещаю, — говорит она.

Через некоторое время мы снова лежим в моей кровати, глядя на потолочный вентилятор. Увидеть фотографии Дамианы у нее на коленях было подобно адреналиновому выстрелу прямо в грудь. Теперь мне не до сна. Все стало иначе. Что-то изменилось между нами.

— Ты тяжело дышишь, — говорит Айла спустя некоторое время. Потянувшись, она кладет руку на мое горячее тело ниже ключицы. — И твое сердце бьется так быстро.

Я поворачиваюсь на бок, спиной к ней.

— Прости, — извиняется она. Еще раз. — Пожалуйста, не сердись. Я не могу спать, когда ты злишься на меня. Просто забудь об этом. Пожалуйста. Мне жаль.

— Перестань извиняться и ложись спать.

Я слышу, как замедляется ее дыхание. Ее тело расслабляется, и я пытаюсь сделать то же самое, но терплю неудачу.

Я не могу заснуть, прокручивая в мыслях свою реакцию, шок на ее лице, сильный страх в ее глазах.

Я не должен был так реагировать, но в тот момент мне что-то ударило в голову, и все те чувства, которые я прятал глубоко внутри, вырвались наружу.

— Айла, — шепчу я, но не получаю ответа. Она уснула. Перевернувшись, я придвигаюсь к ней, положив руку на ее плечо, и готовлюсь произнести слова, которые редко кому-либо говорю.

— И ты прости меня.

Но я говорю это не только из-за того, как отреагировал.

Я прошу прощения за все это — за то, что убедил ее в том, что это ничтожное соглашение было хорошей идеей, потому что в глубине души знаю, в конце концов, я ее сломаю.

Судя по реакции, которую я испытал, увидев, как она смотрит эти фотографии, я понимаю, что не смогу перейти на новый уровень отношений. Не с ней.

Айла

Утром, когда солнце едва касается крыш небоскребов, я ухожу из квартиры Ретта. Кажется, он спал, когда я проснулась, и мне не хотелось его будить, потому что знаю, он ворочался всю ночь.

Так что я просто ушла.

Когда я взяла книгу с журнального столика, то даже не подозревала, что это фотоальбом с фотографиями Дамианы, но когда начала листать, не смогла остановиться. Она была такой красивой. И они с Реттом выглядели такой счастливой идеальной парой.

Никак не пойму, что она нашла в моем брате. Может, она была одной из тех, кому нравились мудаки, потому что верила, что может изменить его? Это как игра. Я была знакома с такими девушками в колледже. Они считали, что чем парень хуже, тем сложнее задача. А чем сложнее задача, тем больше награда. Им даже не нравились сами ребята, им просто хотелось совершить невозможное — заставить бессердечного плейбоя влюбиться без памяти, а затем отплатить ему той же монетой.

К тому же, какая девушка не хочет быть инициатором разрыва отношений? Какая девушка не хочет быть той, о которой он будет думать, встречаясь с другими?

Полагаю, у некоторых из нас есть чуть больше сдерживающих факторов, чем у других.

Во всяком случае, надеюсь, Ретт простит меня за то, что я посмотрела его фотографии.

Это была нелепая ошибка.

По дороге домой я покупаю кофе, пользуясь картой, подаренной Реттом, и как только выхожу из магазина, звонит мама.

— Сейчас четыре утра, что ты делаешь в такой час? — спрашиваю я, когда отвечаю на звонок.

— Мне не спится, — говорит она. — Так что я пью кофе и собираюсь пойти выгулять собаку.

— Почему?

— Просто приснился плохой сон, — говорит она со вздохом. — Я скучаю по тебе. Когда ты вернешься домой? Без тебя здесь одиноко, и я тоскую по тем временам, когда ты советовала мне что почитать.

— Я же высылаю тебе статьи, — говорю я. — Различия лишь в том, что теперь я в трех тысячах километров от тебя, а не в тринадцати.

— Ну, твое отсутствие слишком заметно, — говорит она. — Даже собака скучает по тебе. В последнее время она носит одну из твоих старых футболок.

— Я скоро приеду домой, — заверяю я ее. — Скажи Дейзи, что я тоже скучаю по ней. Я проверю рейсы на самолет, когда вернусь в квартиру и закажу первый же попавшийся по приемлемой цене, который только смогу найти. Кто знает, может, я буду дома уже через пару дней?

— Все хорошо?

— Да, — говорю я, потягивая остывший кофе. — Вчера на катке состоялось благотворительное шоу. Все прошло замечательно. В понедельник встречаюсь с адвокатом Брайса, чтобы выслушать его последнюю волю и завещание.

— О, ты еще этого не сделала?

— Неа. Заканчивала свою книгу и создавала этот хоккейный фонд. Полагаю, что бы ни было в его завещании, это добавит хлопот в мой огромный список дел, так что я тянула время.

— Хочешь, я приеду и помогу тебе? — предлагает она.

— Я справлюсь, мам.

— Ты же знаешь, я приеду, если нужно.

— Знаю.

На мгновение она замолкает, будто хочет что-то обсудить со мной.