Следующая читательница берет микрофон.

— Планируется ли фильм «Жестокое сердце»?

Айла улыбается.

— Не знаю. Надеюсь, что да. Кажется, не нам это решать, ведь так? Прошло всего лишь несколько месяцев, поэтому кто знает? Все может случиться.

Сотрудница магазина сканирует тускло освещенный зал и останавливает свой взгляд на женщине, сидящей через пару мест слева от меня, которая трясет рукой в воздухе и подпрыгивает на носочках.

— Да, Айла, привет, — говорит она, затаив дыхание и улыбаясь. — Я Николь из Балтимора, штат Мэриленд, и мне интересно, состоишь ли ты в отношениях? Потому что ты бы идеально подошла моему младшему брату!

Толпа смеется, и Айла краснеет.

— Я одинока, — отвечает она.

— Отлично! Как только закончится встреча, я дам тебе его номер, — говорит Николь.

Сердце болезненно сжимается. Не могу больше терпеть.

Я поднимаю руку и смотрю прямо в глаза сотруднице магазина, призывая ее подойти ко мне.

Через мгновение микрофон оказывается в моей руке. Сердце колотится, и все вокруг меня исчезает, кроме Айлы. Прожектор направлен на меня, и я чувствую тепло, исходящее от него.

— Привет, Айла, — говорю я, пронзительно глядя через весь зал. — Ретт. Из Филадельфии.

Она застывает на месте, побледнев, как привидение. Ее взгляд прикован к моему лицу.

— Я хотел бы спросить о вашей книге «Ледяное сердце», которую мне посчастливилось прочесть, — начинаю я, чувствуя тяжесть взглядов, направленных в мою сторону. — Мне интересно, основана ли ваша книга на реальных событиях.

Ее глаза вспыхивают, а затем она прищуривается. Айла думает, это вопрос с подвохом.

— Раньше я думала, что да, — начинает она, тщательно обдумав мой вопрос. — Но теперь могу с уверенностью сказать, что эта книга плод моей фантазии. Вам будет трудно найти прототип любого из моих персонажей.

— Уверены? — спрашиваю я. — Потому что они были для меня так реальны. Мне казалось, что я их знаю. Лично.

Она краснеет и оглядывается по сторонам, ерзая на месте.

— Может быть, часть характера Рида основана на человеке, которого я давно знала, — признается она, вздыхая. — Но Рид и этот парень абсолютно разные. Как день и ночь.

— Еще один вопрос, если можно, — говорю я, когда сотрудница пытается забрать у меня микрофон. — Вы все еще общаетесь с этим человеком? С тем, на основе которого был создан главный герой вашей книги?

Айла снова прищуривается.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— В «Ледяном сердце» Рид постоянно говорит Ариане, что любит ее, при каждом удобном случае. И мне стало интересно, говорил ли Рид — настоящий Рид — вам когда-нибудь, что любит? — спрашиваю я.

Она не моргает. Просто смотрит прямо перед собой. В зале повисает тишина, пока Айла, наконец, не прочищает горло.

— Никогда, — говорит она. — Мы так и не дошли до этого. Я говорила ему. Много раз. Но он никогда не говорил об этом мне.

— Может, — продолжаю я, — у Рида были не лучшие времена? Может, он любил вас, но не знал, как сказать об этом, потому что это означало бы потерять контроль над тем единственным, что он мог защитить — над своим ледяным сердцем?

— Все возможно. — Айла убирает свои темные пряди за ухо.

— Вы говорили с ним недавно? Может быть, он готов вам признаться? Может, хочет извиниться за то, что такой мудак? Может, он готов, наконец, строить с вами отношения.

Она опускает свой подбородок к груди.

— Я люблю тебя, Айла, — говорю я, глядя на нее. — Прости меня. Я все испортил.

Теперь все взгляды устремляются на меня. Женщина передо мной смахивает слезы счастья платочком, а другая слева от меня вопит, как будто я какой-то монстр.

— Поцелуй его! — кричит кто-то из толпы, и вдруг все уходит на второй план.

Я протискиваюсь между проходами и рядами, стульями и женщинами, пробираясь вперед, и, поднявшись на маленькую сцену, направляюсь к подиуму. Туда, где неподвижно стоит любовь всей моей жизни.

Прижав ладонь к ее щеке, я скольжу пальцами по затылку и наклоняюсь к ее губам.

Читатели свистят, хлопают и приветствуют нас, и я чувствую, как губы Айлы изгибаются.

— Я люблю тебя, — шепчу я ей на ушко. — Для меня существуешь только ты.

— Я тоже тебя люблю.

Айла

— Зачем ты сменила номер? — спрашивает Ретт, когда мы входим в мой гостиничный номер после завершения раздачи автографов. Он обхватывает меня за талию и целует в шею.

— Мне нужно было двигаться дальше, — отвечаю я. — Я устала наступать с тобой на одни и те же грабли.

Он хмурится, встречаясь со мной взглядом.

— Ты действительно считала, что способна двигаться дальше, позабыв про всё?

Я вздыхаю.

— Нет. Но я решила попробовать.

Ретт проводит руками вверх по моим бедрам, забираясь под мою блузку и обхватывая ладонями грудь.

— Больше такого не повторится, — обещает он мне.

— Не повторится.

Он снова целует меня, его губы прижимаются к моим, затем он стягивает мою блузку через голову, и мы падаем на кровать.

Ретт не груб. Он не рвет на мне одежду, хотя, подозреваю, скоро мы к этому приступим. Он упивается мной, будто все, что ему нужно, это быть со мной.

— Знаешь, после всего, что произошло, я все еще дико влюблена в тебя, — признаюсь я, — но также чувствую, что почти не знаю тебя.

— Аналогично, — ухмыляется он.

— Я даже не знаю, как зовут твоих родителей.

— Барб и Чет. Хочешь познакомиться с ними?

Уголок моих губ приподнимается, а живот наполняется бабочками.

— Да. Хочу.

— У Локка есть ребенок, — говорит он.

— Что?

— Ага. Дочь по имени Джо. Ей почти год. — Лицо Ретта светится, когда он упоминает о своей племяннице. — Он отец-одиночка.

— Вау.

— Знаю.

— Тебе нравится быть дядей? — спрашиваю я.

— Еще бы. В некотором роде, Джо сплотила нашу семью.

— Дети это могут, — говорю я. — Тебе нравятся дети?

— Имеешь в виду, люблю ли я детей или хочу ли я их?

Я игриво глажу его грудь. Он видит меня насквозь.

— И то, и другое.

— Да, — говорит он. — Мне нравятся дети. И я хочу, чтобы у нас с тобой они были.

— Можно начистоту? — спрашиваю я.

— Конечно.

— На самом деле, я пока не знаю, хочу ли детей, — говорю я. — Не пойми меня неправильно, я люблю их. Просто не уверена, что уже готова к ним. Но, если бы хотела детей, то только с тобой. Вот почему я уверена, что люблю тебя. У меня никогда не было такого с другими.

Ретт ложится на меня сверху, просовывая руки под мои плечи.

— У нас есть много времени, чтобы подготовиться к этому. А пока придется практиковаться. Много.

— Думаешь? — Я хихикаю, чувствуя его твердую выпуклость напротив моего покрытого тканью холмика.

Его губы прижимаются к нежному местечку чуть ниже моего левого уха, и мое тело буквально плавится.

— Я так рада, что ты вернулся. — Я вздыхаю, глядя в потолок, когда он опускается ниже.

Ретт расстегивает пояс моих брюк. Пальцами скользит под ткань, стаскивая их с меня. Я тянусь к его джинсам, расстегивая их и стягивая вниз.

— Я так сильно люблю тебя, Айла, — выдыхает он мне в ухо.

Ретт ложится набок, прижимая меня спиной к себе и приподняв мою ногу. Через мгновение он направляет головку своего члена в меня и скользит пальцами вверх и вниз по моим складочкам, наполняя меня.

Свободной рукой он притягивает меня к себе, и наши тела сплетаются, набирая темп и подстраиваясь друг под друга, пока большим пальцем он ласкает мой клитор.

— Я больше не позволю тебе уйти, — обещает он.

— Хорошо. Потому что я никогда не отпущу тебя, — говорю я.

Мы окунаемся в безмятежность, покрытую удовольствием.

Он принадлежит мне.

Я — ему.

А больше ничего не нужно.

Год спустя…