При виде девушки охранники подскочили с табуретов и решительно загородили дорогу.

— Нельзя, ваше высочество.

— Можно, — расплылась в змеиной улыбке Зара. — По-хорошему прошу.

Однако долго допрашивают князя! Неужели тот оказал серьезное сопротивление? Или воспоминания Юсфена вышли чрезвычайно занятными?

Пропускать ее по-прежнему не собирались, и Зара позвала дар. Охрана застыла, парализованная чужой волей, а девушка спокойно шагнула к заветной двери.

— Ваша светлость!

Зара обернулась и увидела сеньора Тардеса. Тот тоже попал под чары, отчаянно пытаясь порвать связь собственного сознания с волей Зары. Девушка поспешила вернуть глазам привычный облик. Начальник Департамента магической обороны препятствовать знакомству с тайнами Юсфена пока не собирался, значит, не стоило применять сильнодействующие средства.

Сеньор Тардес моргнул, прогоняя наваждение, и направился к Заре, чтобы поцеловать руку. Та недоуменно подняла на мужчину глаза. Какая муха его укусила?

— Спасибо, ваша светлость. Ваша помощь оказалась незаменимой и спасла мне жизнь.

— Нечего ее хвалить, Огюст, — раздался за спиной усталый голос Эрша. — Сеньорита Рандрин, — начальник бросил на подчиненную гневный взгляд, — обязана отдавать отчет поступкам и сознавать, что у нее есть долг перед королевством.

— Значит, вы обойдетесь без спасибо, — огрызнулась девушка.

— Я на него и не рассчитывал, — пожал плечами Нубар и захлопнул дверь до того, как Зара успела что-либо разглядеть. — Гости? — Он приподнял бровь.

— Устроены. Извинения принесены. Юсфен? — Зара скопировала его мимику.

— Завтра. — Эрш не собирался удовлетворять чужое любопытство. — Если вас допустят на Совет. Нет — ничем не могу помочь.

Девушка недовольно прикусила губу и против правил сменила облик. Увы, тут она потерпела фиаско: начальник не снял защиту третьей степени.

— Не беспокойтесь, я все расскажу, — обнадеживающе шепнул второй участник сцены.

Зара тут же навострила уши. Эрш же либо не слышал, либо сделал вид, будто не слышал. Он со вздохом стянул сюртук и прислонился к стене. Провел ладонью по векам и равнодушно глянул на парализованных охранников.

— Расколдуйте их и ступайте спать, ваша светлость, — не глядя на Зару, посоветовал Нубар. — Скоро рассвет.

Сделал паузу и добавил:

— Огюст, вы тоже. Завтра Совет в девять утра, нужно хотя бы делать вид, будто соображаешь.

Только теперь девушка заметила, как плохо оба выглядят. Избавились от шейных платков, расстегнули вороты рубашек, практически спят на ходу.

Но удержаться хотя бы от одного вопроса Зара не смогла.

— Он признался?

Эрш моргнул. Девушка решила считать это положительным ответом.

— Доброй ночи! — Нубар отмер и отлепился от стены. — День выдался трудным, вынужден вас покинуть.

Щелкнул телепорт, и начальник Департамента иностранных дел скрылся из виду.

Двойная игра с наемными убийцами дорого обошлась князю Юсфену. Антория потребовала выплаты неподъемного для княжества денежного возмещения, а фрегойи тремя месяцами позже расправились с князем. Его не спасли ни охранники, ни слезливое покаянное письмо.

Рэнальд Рандрин смотрел на события в Шегере сквозь пальцы, делая вид, будто понятия не имеет, кто стоит за смертью Юсфена. Со стороны все выглядело, как несчастный случай, но опытный глаз заметил бы возле растерзанного на охоте диким зверем тела остаточный шлейф магии.

Новый правитель безропотно безвозмездно передал месторождения кристаллов анторийцам в обмен на уменьшение внешнего долга страны. Фрегойр в свою очередь позволил прокатиться по Шегеру нескольким опустошительным набегам, поставившим княжество на грань выживания.

В течение года умерли еще несколько высокопоставленных сановников из окружения Юсфена, затем фрегойи принудили шегерцев подписать унизительный кабальный договор. Он обязывал вести торговлю исключительно с разрешения Фрегойра и с отчислением оговоренного процента по сделкам. Исключение сделали только для Антории. В этом случае проценты не удерживались, а разрешение не требовалось — своеобразная благодарность за спасенную жизнь соаманира. Как ни странно, покушение во время коронации способствовало потеплению отношений между заклятыми врагами, и заключенный ранее мирный договор грозил превратиться в действующий, а не фиктивный документ. Король Брандир даже прислал благодарственное письмо в адрес участников событий и наградил их Орденом змеи.

Из состояния вооруженного нейтралитета Антория и Фрегойр перешли к нейтралитету мирному, когда государства внимательно следят друг за другом, но не устраивают провокаций. Даже жрецы Темной госпожи куда-то делись из приграничных территорий.

Не обошлось без арестов и закрытых процессов в Антории. У Юсфена наверняка остался сообщник или осведомитель среди местных, кто бы знал о способностях принцессы Апполины и добыл пропуск во Дворец заседаний. Злоумышленника нашли. Им оказался один из выпускников Высшей школы магического искусства, получивший распределение на пограничные с восточными княжествами территории. За два годовых жалования он согласился поделиться ценными сведениями и "одолжить" облик оборотню: на коронационный прием пускали по спискам, а сребролюбец входил в круг избранных как дипломированный маг. Самое печальное, предатель был дворянином, причем не из самого бедного и захудалого рода.

Как ни молил маг сохранить ему жизнь, как ни уверял в полном раскаянье, клялся, будто поддался минутному искусу, его казнили. Топор палача опустился на шею облаченного в простую рубаху дворянина на площади перед храмом Менакела после двухнедельного разбирательства. После пыток и допросов, которым подвергли несчастного под наблюдением фрегойского посланника, для мужчины это стало благом. Рэнальд Хеброн Рандрин слишком трепетно относился к своей жизни и жизни своих родных. Не прощал он и покушений на подрыв власти и авторитета.

Представителей опозоренного предателем рода сослали, лишив должностей. Провели повторную "чистку" департаментов, муниципалитетов и гвардии, в ходе которой за разные правонарушения уволили четыре дюжины человек. Проверки бушевали около полугода, пока лорд Андеш с уверенностью не доложил: среди магов и государственных служащих не осталось не лояльных короне людей.

Заслуги Эйдана перед королевством официально признали. После Зары им занималась сама леди Совейна, предварительно наложив на него усыпляющее заклинание. Когда же вампир пришел в себя, его наградили. Своеобразно, конечно: приписали к Департаменту внутренних дел в качестве осведомителя, а также, что понравилось Эйдану гораздо больше, сделали подручным палача. Судейские потом шутили: обвиняемые признавались гораздо быстрее, когда видели перед собой клыкастую улыбку. Отныне вампир частенько спал не в лачуге, а в одном из тюремных подвалов, по ночам лакомясь кровью осужденных с молчаливого согласия тюремщиков. Те нередко специально оставляли двери камер особо опасных преступников открытыми. Несчастные, обрадованные неслыханной халатностью, бросались на волю — и попадали в руки Эйдану. Не оставил он и ночных вылазок в город. Их вампир, по собственному признанию, любил больше редких тюремных гастрономических изысков. Зато работы у стражи стало меньше, хотя трупов прибавилось.

Но было в вольготной жизни Эйдана одно "но" — пришлось носить магический ошейник. Надевала его Зара, потратив целый час на уговоры и заверения, что это для блага вампира, чтобы не убили ненароком. Снятие ошейник означало причисление к существам, подлежавшим уничтожению. Тонкая кожаная полоска, опутанная чарами, помогала отслеживать передвижения вампира и в случае агрессивного поведения парализовала мышцы.

— Я теперь, как собака, — жаловался приятельнице Эйдан, с ненавистью теребя атрибут рабства. — Вы бы еще клеймо с гербом поставили!

— Зато тебя теперь никто не убьет, ты под защитой короны. Сам знаешь, маги вампиров не любят, а тебя терпят, в Старый город заходить разрешают.