- Хочешь сказать, я останусь здесь? - их взгляды пересекаются в окне, и Туз чувствует резь под рёбрами. - Ты будешь продолжать меня насиловать? Пользоваться мной, словно я твоя подстилка? А потом просто выкинешь? Как мусор? Что я сделала тебе? Руслан?

Собственное имя, произнесённое надломленным голосом, вспороло ему глотку тупым лезвием. Не слова о насилии, и о том, что она мусор… а его имя. Никто и никогда не произносил его так. Так... правильно.

- Почему ты никогда не говорила, что у тебя есть крёстный? - этот вопрос выжигал ему виски с тех пор, как он сам узнал, кем ей приходится Чёрный. Но он не увидел ни капли эмоций на, словно неживом лице.

- Наверное, потому что его у меня нет?

- Нет?

Вот тут он ни хера не понял. Совершенно. Выпал на миг из реальности, пытаясь переварить её ответ. Что за херня?

- Как, нет?

- Вот так. Я никогда с ним не общалась. Видела пару раз. Только подарки на день рождения, которые мне не нужны были... а, что? - волчком разворачивается к Руслану лицом, задевая хвостом его нос, и тут же делая шаг назад. Но... некуда.

Брюнет молчит. Задумчиво всматривается в переливающуюся радужку самых красивых глаз, которые ему доводилось встречать.

- Ничего. - сглатывая ком в горле, и нервно проводя языком по сухим губам.

- Он ищет меня? - стараясь не смотреть на покрытую каким-то гелем рану на мужской шее и линии подбородка.

- А ты бы хотела? – он мазнул голодным взглядом по пухлым губам. Слегка приоткрытым.

Хотя, глупый вопрос, Колодинский... где угодно. только не здесь. Не с тобой.

- А ты бы отпустил?

- Он не лучше, чем я... - думал, напугать её? Идиот. - Если не хуже…

- Что ты хочешь, Руслан? - всё же её взгляд невольно падает на свежий ожог. Зрелище то ещё. Она уверена, что он испытывает боль при каждом повороте шеи. Как он будет с этим спать? Его белоснежная рубашка застёгнута не до конца, чтобы ткань не задевала... мясо. Иначе это назовёшь.

Мужчина прослеживает её взгляд, и отступает на шаг. Да, детка, ты на память оставишь мне не один шрам...

Она продолжала смотреть. Ему показалось, что он чувствует на ожоге её пальцы. Нет. Скорее, ногти, которыми она распарывает плоть. Отступил ещё на один шаг, и перевёл взгляд на её руки. Всё исцарапанные. Скорее всего, это снег и лёд.

Антон прав. Чёрный явится сюда со дня на день. Только Руслан решил, что прятать девчонку не станет. Нет. Она сама не захочет уходить со своим крёстным папашей. Он позаботится об этом. А дальше? Он ещё не думал об этом. И не хотел. Влада рядом и… как ни странно, он чувствует успокоение рядом с ней. Словно все его внутренние демоны прячутся от неё. Стоит ей на него посмотреть… вот так… как никто другой. И всё.

- Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Влада. – прости, малышка. Я хочу. И ты останешься. Пока.

Она лишь фыркнула на его слова. Поджала полные губки, и сорвалась с места, скрываясь за дверью ванной комнаты.

Мужчина глухо выдохнул и пошёл следом за брюнеткой. Распахнул дверь, тут же натыкаясь взглядом на хрупкую фигурку, свернувшуюся в комочек на мягком банном коврике. Влада плакала, уткнувшись носом в колени. Чуть заметно подрагивая. Беззвучно. Слишком тихо. Слишком громко.

- Иди сюда. – произносит Руслан, склоняясь над брюнеткой, и протягивая к ней руки. Обхватывает трясущиеся плечи.

- Не трогай! – шипит девушка, пытаясь увернуться от него.

Руслан, не обращая внимание на слабый протест, всё же поднял её на руки, и тут же зажмурился, крепко стискивая зубы, когда проворные женские руки проехались по его лицу, слегка задевая свежий ожог. И тут же ахая, прижимая кулачки к груди.

- Прости меня. – испуганно. Почти неслышно. Откровенно.

Не хотела. Сама до сих пор не понимает, как осмелилась выплеснуть горячий, не успевший толком остыть, чай. Она вообще в тот момент плохо соображала. Страх и обида затопили сознание в тот миг, когда его хриплый голос прорезал морозную тишину. Когда вспыхнул огонёк от дорогой зажигалки, и отбросил тень на его лицо.

- Просто… не дёргайся, Влада. – Туз открыл глаза, и взглянул на неё. Девушка затихла в его руках. Поджала полные губы, немного набухшие от слёз, и смотрела на него, не моргая. Слипшиеся ресницы пиками дрожали, бросая тени на щёки.

И она не дергалась больше. Ни когда он выносил её из уборной, ни когда укладывал на мягкую постель.

Накрыл одеялом и, обойдя кровать, опустился рядом. Она продолжала плакать. И сейчас Рус точно знал, что куколка почти сломана.

Доломать? Ты ведь этого хотел? Жаждал. С упоением выкручивал хрупкие ручки и ножки. Выворачивал нутро, исследуя изнанку.

Вот она. Перед тобой. С тобой. Кажется, коснись, и она рассыплется, превращаясь в золотистый песок. Дрожала, шмыгая носом, и пальцами размазывая слезы по лицу.

Брюнетка шевельнулась, отворачиваясь от мужчины, и укладываясь на бок. Хотела, чтобы он не видел. Хотела бы раствориться, чтобы он не заметил, и не осознал, что, кажется, она сдалась. Потому что устала. Так устала…

Руслан вслед за Владой повернулся на бок, и на свой страх и риск придвинулся ближе. Вплотную. Боясь, что она вновь взбрыкнёт и полоснёт его по изуродованной шее. Скользнул рукой по талии и осторожно сдвинул к себе.

Пожалуйста, детка, не вырывайся. Я не трону.

Когда её трясущаяся спина коснулась его груди, Туз почувствовал боль под рёбрами. Она так часто стала его беспокоить. Будто лёгкие наполняются битым стеклом.

- Холодно. - удивительно, что он вообще это услышал. Так тихо, словно ветер в летних сумерках. Прижался крепче, не оставляя и зазора…

- Не плачь, Влада. – хриплым шёпотом. – Просто грейся… и спи. - залез к ней под одеяло, обдавая тонкую спину жаром. Зарылся носом в прохладные волосы и втянул знакомый осенний аромат. – Спи.

Он закрыл глаза, укладывая ладонь на её живот, и проводя большим пальцем по тонкой ткани её футболки. На мгновение зацепился за мелькнувшее в подсознании желание, чтобы так было всегда. Она рядом. Не вырывается, не сыплет проклятиями. Будто всё так и должно быть. Всегда.

Размечтался, идиот.

Она никогда не простит тебе того, что ты монстр. Именно так она тебя называет? Монстр.

Ты ломал её. Ломаешь до сих пор. По сей день. Тебе придётся её отпустить.

…

Влада попыталась открыть глаза, но веки казались неподъемными. Она слишком много плакала. Последние месяцы слезы были её неизменными спутниками. Почти каждый божий день.

Тяжёлая рука Руслана покоилась на её животе. Словно это её место по праву. Открыла глаза и взглянула на тяжесть. Крупная, испещрённая мелкими морщинками, царапинами и татуировками. Коротко остриженные ногти. Идеальной формы. Ни единой заусеницы.

Повернула голову. Он так близко. Длинные тёмные ресницы чуть подрагивают. Будто ему снится сон. Губы привычно сжаты, а морщинка между бровями не разглаживается даже во время сна.

Чем всё это закончится?

Он дал ей понять, что отпускать не собирается. Это, словно особый вид издевательства. Пытка. Им.

Но что же было вчера? Почему в тот момент, когда он прижался к ней горячей грудью, она почувствовала тепло внутри себя? Оно растекалось по животу, плавно поднимаясь к грудной клетке. Обволакивало внутренности, успокаивало, заставляя сердце биться ровнее. Казалось, что ему жаль. Будто немое извинение, которое он не в силах произнести вслух.

Или же она так сильно устала, что у неё не было сил отбиваться и противиться его рукам? Просто хотелось пустить всё на самотек. Просто не думать ни о чем. Спокойствия. Вот чего ей хотелось. Закрыть глаза и почувствовать чьё-то участие. Прочувствовать крепкую руку, за которую можно схватиться. Зная, что она тебя удержит. Не спихнёт в пропасть. Только что делать, если Он и есть эта пропасть?

Она так давно не чувствовала простых объятий. Крепких, надёжных, тёплых. Поэтому… отпустила.

Проваливаясь в тягучий и вязкий мир Морфея.