- Ничего не бойся, - тихо произнесла она, заглядывая парню в глаза. – Все будет хорошо.

- Ты думаешь? – Скептически усмехнулся он.

- Я уверенна, - шепнула она и подарив ему короткий поцелуй, отстранилась, кивнув, дескать, иди.

Максим вопросительно глянул на смущенно покрасневшего слугу, стоящего у двери. И тот, доложившись, пропустил лейб-гвардии ротмистра в комнату.

Николай Александрович сидел в кресле вполоборота к двери и смотрел в окно. Казалось, что он погружен в свои мысли и ему нет ни до чего дела. Александра Федоровна сидела в оппозицию и встретила парня жестким взглядом. Глаза в глаза.

Но парень не стушевался. Не пряча взора, щелкнул каблуками, и вытянувшись по стойке смирно, гаркнул:

- Ваше Императорское Величество лейб-гвардии ротмистр Меншиков по вашему приказанию прибыл.

Громко. Слишком громко для этой небольшой комнатки.

Императрица усмехнулась и тихо произнесла:

- Присаживайтесь.

Парень скосился на Императора. Тот все так же смотрел в окно и, казалось, прикидывался овощем. По идее, он был старшим в помещении, и без его подтверждения приказа Императрицы выполнять не должно. Но нет, так нет. Пожав плечами, Максим сел в кресло, предварительно его подвинув так, чтобы ему было удобно.

- Ничего не хотите нам сказать?

- Виноват и готов понести любое наказание.

- Вот так просто? Даже оправдываться не будете?

- Никак нет. Не буду. Но готов объяснить. Еще с первых наших встреч в госпитале я сказал Татьяне Николаевна, что меня интересует только она. Позже, я, конечно, стал догадываться каково ее положение, но мы не касались этой темы. Я видел, что Таню этот вопрос тяготил и не спешил его разрешать. Мне казалось, что это сделает ей больно.

- Больно? – Удивленно выгнув бровь, поинтересовалась Александра Федоровна.

- Да. Больно.

- А где же была ваша щепетильность, когда вы лезли к ней под юбку в подсобке?!

- Виноват, - серьезно произнес Максим. – Это был порыв страсти. Мы… я… не смог устоять.

- Действительно… - хмыкнув, и чуть покачав головой, произнесла Императрица, вспоминая слова дочери. – Вы знаете, что она непраздна?

- Непраздна? – Переспросил Максим, сразу не поняв смысла.

- Она ждет ребенка, - глухо произнес Николай Александрович, впервые подав признаки жизни.

Максим правой рукой потер лицо с каким-то ошарашенным видом. Он не думал, что с первого выстрела попадет в яблочко.

- Вы не рады? – Ехидно осведомилась Императрица, нарушая короткую паузу.

- А? Что? – Переспросил Максим. – У нас будет ребенок?

- Да, представьте себе, дети именно так и делаются, - едко заметила Императрица.

- Я рад! – С трудом пряча улыбку, произнес Максим. – Но масштаб того, что мы… что я натворил, он, конечно, невероятен…. Ох, что я несу…. Я просто ошарашен…. Мысли путаются…

Он мог бы сейчас пустить в дебри сложных объяснений, но прекрасно понял бессмысленность такого поступка. Прямо сейчас перед ним сидели не Император и Императрица, пекущиеся о благе Империи. Нет. Прямо сейчас на Империю им было наплевать. Перед ним находились отец и мать девушки, которую «обрюхатил» «красавец мужчина». Он им сам был «до малины». «С глаз долой, из сердца вон…» И желательно тихо, быстро и далеко. Но вот дочка по нему сохнет. А дочка - это святое.

Николай Александрович был плохим Императором, но хорошим семьянином. У него интересы близких всегда находились в приоритете. А эта ситуация? В какой-то мере она ему была даже близка, так как он и сам женился по любви, пойдя ради этого на прямой конфликт с родителями. Вон, до сих пор его мама, Вдовствующая Императрица Мария Федоровна, не может простить ему той выходки.

Поэтому Максим решил придерживаться единственно верной линии поведения. То есть, не только продемонстрировал радость от беременности Татьяны, но и старался далее показывать, что будет хорошим мужем и отцом.

- И что прикажете с вами делать? – Наконец поинтересовался Император, наконец обернувшись.

- Ваше Императорское Величество, - вскочил Максим по стойке смирно. – Я прошу руки вашей дочери!

Наступило долгое молчание.

- Ох и скандал будет… - тихо, на пределе слышимости, пробормотал Император.

- Ваше Императорское Величество, - рявкнул, все еще стоящий на вытяжку Максим. – Доверьте скандалистов мне.

Сказал и улыбнулся, да настолько кровожадно, что Николай Александрович вздрогнул. Император только сейчас окончательно осознал, почему этому человеку генералы пачками сдавались в плен. Да и Александра Федоровна тоже оценила всю печальную участь скандалистов, которым этот бравый головорез станет затыкать глотки их же зубами.

- Для сохранения приличия мне придется открыть тайну вашего рождения, - вкрадчиво произнес Николай Александрович, внимательно наблюдая за реакцией парня. - Дочь Императора не может выйти замуж за безродного мужчину, усыновленного из милосердия светлейшим князем Меншиковым.

- Если это нужно – действуйте.

- Вы понимаете, чем вам это грозит?

- Конечно. Участь бастарда печальна. Это было бы недурно держать в тайне. Но раз так легли звезды, то я готов.

- Вы так любите Татьяну? – После затянувшейся паузы спросил Император.

- Да, - с ходу ответил Максим.

Ну а что он еще мог сейчас сказать? Ситуация ведь сложилась как в старом анекдоте: или он ведет ее в ЗАГС, или она его к прокурору. Поэтому он и ответил, что любит. Конечно, он ее любит. Истово. От всего сердца. И полюбил не зная, кто она такая, за ум, живость, выразительный взгляд и улыбку. Да и, если честно, не сильно погрешил против правды. Девушка его действительно зацепила…

- Позовите ее, - устало вздохнув, произнесла Александра Федоровна. Когда же парень попытался улизнуть, пропуская девушку, добавила. – А вас Максим Иванович я бы попросила остаться. Мы еще не закончили. Присаживайтесь…