А чуть погодя…
Работы было много. Встать нужно было рано-рано и прибрать территорию, натаскать свежей воды в бадьи из которых кариты ополаскивались после изматывающих занятий. Потом, собственно, заниматься на тех самых занятиях, развивая тело и осваивая приёмы обращения с различным оружием. Потом, когда все приводили себя в порядок и отправлялись завтракать, нужно было прибраться, снова натаскать воды взамен использованной, вернуть на место тренировочные клинки да копья, перебрать и отложив в сторону повреждённые, и готовить залу к занятиям со следующей группой каритов. То натаскать циновок, если наставник собирался заняться рукопашным боем, то деревянных и соломенных болванчиков, то разобрать часть пола в большом зале и вставив в пазы толстые шесты нанизать на них крутящиеся барабаны с выступающими палками и грузами, то расставить мишени для лучников у дальней стены… И всё это надо было осматривать, да в случае поломки тащить к мастерским, чтобы починили, а оттуда тащить назад починенное. И снова натаскать воду и снова прибраться, проследить чтобы на складе и в арсенале всё лежало аккуратно и ровно на своих местах, а ещё нужно где-то урвать момент сбегать позавтракать и пообедать, потом успеть на занятия в здешней библиотеке (ибо молодёжь обязательно надо учить грамоте, да непременно на примере зубодробительных трудов древних философов и полководцев), примчатся назад непременно до ужина, чтобы прибраться за старшими воинами, которые подтягивались на Копейный двор вечером и непременно разносили что-нибудь в щепки, и эти щепки и ошмётки нужно было убрать и оттащить в мастерские…
И ведь, ни один день не был похож на другой, разве что, работы всегда было много, а помощники приходили редко. Да-да, всю глубину своих проблем Шоуки осознал, когда узнал что прислуживать на Копейном дворе направляют в качестве наказания за всякие мелкие проступки. Вот как раз из-за постоянной выматывающей беготни, таскания тяжестей, и пристального контроля со стороны наставника Имари. Он, кстати, приходился двоюродным племянником самому Наместнику!
И постоянно делал замечания, как правильно тяжёлое поднимать, как носить, как двигаться, как дышать когда тяжёлое тащишь… Так-то наука полезная, но когда замылен весь и тебе всё время под руку замечания эти делают…
А чуть погодя наставник взялся привлекать Шоуки к занятиям старших каритов. В качестве ассистента, ага. Первый раз парню запомнился надолго — наставник велел застелить половину малого зала циновками поплотнее, внахлёст, и не менее часа учил Шоуки падать. С места, с возвышения, спиной вперёд, носом вперёд, с перекатом через плечо, с упором на руки… А главное — в каких ситуациях как лучше шлёпнуться, чтобы ничего себе не повредить.
А потом ещё минут пятнадцать удар ставил. По плотно набитому соломой болванчику — да в ухо. Как объяснил — весомая и очень обидная оплеуха, которая особого вреда не наносит. Даже продемонстрировал её напоследок, да так, что Шоуки минуты две промаргивался и пытался с пола встать. А потом началась веселуха — на занятия пришла группа каритов — уже почти взрослые мужики, парни сильно старше самого Шоуки, и Имари с явным предвкушением объяснил им суть сегодняшнего занятия. И никто не был в восторге от этого.
То что одарённые кроме всего прочего способны передвигать Даром предметы известно всем. Особенно легко поддаётся воздействию небесный металл, чуть хуже — хорошая сталь. И совсем уж плохо — то что состоит из плоти и крови. Особенно живое. А если с собственным духовным сосудом — вообще пиши пропало. Вот воздействовать на одарённых Имари и собирался их учить. С помощью очень простого упражнения. Шоуки должен был отвешивать парням оплеухи, а они должны были попытаться его остановить своей силой. Защищаться другими методами было нельзя. Пару парней, которые по инерции попытались блокировать удар, отправили отжиматься на кулаках в наказание. И им давалось немного времени на подготовку, потому что Шоуки велено было начинать с расстояния в три шага. Вот пока он их делал, парни и пытались воздействовать. Сперва — так себе. А Имари их ещё и подзуживал, мол, что, так и позволите малявке-слабосилку себя лупить в хвост и в гриву?
И ведь работало — в какой-то момент Шоуки, одуревший от необходимости лупить столь сильных войнов, начал ощущать сперва смутное, а затем и довольно яркое сопротивление, будто воздух мёдом оборачивался, липким и плотным. А в какой-то момент его снесло с ног невидимой силой и просто покатило по полу кубарем — психанул парень, которого до того аж три раза отжиматься посылали.
Имари остался доволен. Очень. И всего-то через два месяца еженедельных занятий Шоуки отправлялся в полёт хотя бы по разу с каждого из парней.
Хорошо хоть синяками ограничивалось — спасибо науке “как падать правильно”.
Младших, совсем малявок, на нём учили приёмам рукопашного боя. Роняли они его через бедро, да. Таскал щиты с мягкой обивкой, помогая отрабатывать удары ногами. В какой-то момент ему выдали стопку деревянных круглых мишеней с тарелку размером, да велели развлекать лучников. Сперва Шоуки едва не поседел от испуга, но потом ему со смехом пояснили, что в каждом щитке есть сердечник из небесного железа, и организовывая подвижные мишени самому подставляться совсем не надо.
Но это не сильно радовало. Теперь по вечерам к физическому изнеможению добавлялось болезненное истощение духовного сосуда.
Хорошо не каждый день так крутиться приходилось…
Сперва.
Потом старшие прознали что прислуживающий на Копейном дворе мальчишка умеет жонглировать мишенями… И суровые мужики начали присылать слуг, сообщая о том что наведаются вечером поработать с луком, летящим клинком или метательными ножами. И тут уж хоть расшибись — в назначенное время будь на месте с нужным инвентарём и развлекай суровых дядек. Даже возможность посмотреть на работу опытных мастеров в такие моменты совершенно не радовала.
Особенно когда приходил старший карит Тамай Айри. Хороший знакомый Имари, ему выдавали Шоуки и всех временных помощников по первому требованию, и кидать ножи в просто летящие щитки-мишени ему было неинтересно. Требовал, чтобы те меняли направление и высоту полёта в движении, зависали на месте и выделывали всяческие кульбиты. А творить такое было чертовски сложно — это не просто ухватить щиток за сердцевину из небесного железа и подправить его положение в воздухе и направление движения — это надо дёргать тяжёлую мишень надрывая духовный сосуд и покрываясь липким холодным потом за несчастную минуту такой работы.
Другой раз хлопался в койку и засыпал даже не уделяя час на обязательную медитацию. Какое, к демонам, саморазвитие с такими нагрузками?
Да и в целом, зачем оно слабаку вроде него?
***
— Но в самом деле… Я ни о чём не жалею! — заявил Кено с таким видом, будто сейчас выронит связку бамбуковых столбиков, и рухнет прямо посреди двора.
— По тебе и видно, — с сомнением заметил Шоуки, перехватывая поудобнее тяжёлую корзину с крепежом. — Нет, я конечно рад, что мне аж целую неделю кто-то помогать будет… Но по виду, тебе самое время всходить на погребальный костёр.
— Эх, ничего ты в жизни не понимаешь, малявка! — горестно вздохнул молодой карит, и как-то подозрительно шумно сглотнул. Помедлил, убедившись что внутренний мир больше не рвётся наружу, и шатнувшись напоследок, продолжил: — Вотты наливу сливовую пробовал?
— Нет. Откуда? Вина рисового как-то хлебнул. Жрец в подсобке сбраживал…
— И как, гадость? — уточнит с кривоватой усмешкой.
— Гадость, — согласился Шоуки.
— А сливовая наливка подобна росе, собранной с цветочных лепестков руками богини плодородия на склоне божественной горы Аят! Тем более — такая, как нам перепала… Кувшин сжиженного счастья, от каждой капли которого разгорается ярче огонь духовного сосуда…
— Судя по твоему виду, кувшин там был размером с бочку, — с сомнением заметил Шоуки.
— Не, это мы потом бормотухой догонялись, когда наливка кончилась…
Шоуки фыркнул только. Нет, в это можно было уже поверить — дешёвое пойло молодёжь тут доставала регулярно, и регулярно же за это отхватывала. Просто уж как-то повелось, что Кено в основном попадал на отработку не по совести — потому что был рядом, потому что рыжий и на него свалили, или потому что брал на себя чужие грешки по каким-то непонятным договорённостям. Но этот раз Кено отличился, ибо вчера на разминке гордо возвестил о том, что повысил свой сосуд души до бронзового уровня. После небольшой проверки это подтвердилось, и наставник Имари похвалил его за успехи и быстрый рост. А вечером Кено добыл где-то тот самый кувшин и проставился. И так хорошо отметили всей казармой, что пошли за добавкой.
