Сколько времени прошло он бы не сказал, но посветлело уже хорошо. Как бы не к полудню дело шло, когда пара разведчиков вернулась. Алан их не узнал даже с ходу. Что Шоуки, что Демьен закутались в какое-то рваньё, даже на сапоги намотали какие-то тряпки, став неотличимыми от местной бедноты. И целый куль этого самого рванья приволокли. Но да не это главное — парни раздобыли чёрствую краюху хлеба и ведро колодёзной воды. Алан пил, и не мог напиться, хотя и не следовало, по-хорошему, так хлестать холодную то.

Полегчало, хотя пожара в груди она и не залила.

— Что? — Алан поймал на себе задумчивый взгляд Шоуки. Очень уж внимательный и тревожный.

Шоуки помедлил, потом подсел к нему с другого бока, и тоже поймал за руку, прощупывая запястье.

— Да что не так? — действия южан немного злили, он попытался выбрыкнуться из их хватки и сложить руки на груди, но просто не смок — его с лёгкостью удержали.

— Боль есть? — спросил Шоуки, заглядывая в глаза.

— Есть, — помедлив, всё же сознался Алан.

— Тут? — он показал на себе, приложив руку к груди. Было не особо понятно из-за рванья, да тёплой одежды под ним, но в целом…

— Да, — неохотно подтвердил Алан. И понял, что лицо южанина делается ещё более обеспокоенным, а в глазах появляется лихорадочный блеск.

— Что? — тут уже Амарими вклинился, зыркая то на одного, то на другого.

Шоуки указал куда-то в угол. Алан не понял куда смотреть вот совсем, но Амарими увиденное взволновало.

— Шотиши, это не ты? Шоуки?

Оба покачали головами.

— Да что вы там увидели то? — устало спросил Алан.

Шоуки поднял с грязного пола ржавый гвоздь, и оставил его на раскрытой ладони. Железяка едва заметно вздрагивала.

— И — что? — честно сказать, их поведение начало злить. Развели здесь непонятно что из-за какого-то гвоздя. Ну, и лихорадки. Это должна же быть какая-то дурная лихорадка? Ничто другое в голову просто не лезет.

— Это… — Амарими сглотнул и как-то весь подобрался. — Один из признаков пробуждения сильного дара. Когда подобное начинает происходить… Мы обычно носим специальные амулеты. Вроде бубенцов… И когда они… Нас подвергают особому ритуалу, помогающему пробудить дар безболезненно.

— А деревенщины вроде меня обходятся и без амулетов, и без ритуала, — произнёс тихо Шоуки. — Старшие спохватываются, только когда у ребёнка начинается лихорадка.

Алан нахмурился мучительно — о чём они вообще? Голова совершенно не желала соображать.

— Похоже в тебе… в вас пробуждается дар, господин, — Шоуки склонил голову. Руки его подрагивали.

Лихорадочно обшарив окружающее пространство он поймал взгляд растерянного Амарими. Увидел как невозмутимый прежде Шотиши привалился к дверному косяку и глупо моргает, похоже, выпав из реальности из-за шока. Северянин тоже недоумённо пялится, не понимая что происходит.

— Да быть не может, — морщится Алан, пытаясь выпрямиться, но снова сутулясь мучительно от терзающей его боли.

Это заставило Шоуки собраться — он помнил пробуждение своего дара, и хоть тот был слаб, и доставил не так много проблем, как мог бы, но приятного всё равно было мало.

А Алан…

У него должен быть сильный дар. Иначе и быть не может. И пробуждение должно даться ему тяжелее.

— Вот сейчас и убедимся! — Шоуки сорвал с пояса принца одну из подвесок — в ней было наибольшее соотношение небесного железа к прочему материалу. Не чистая болванка, конечно, но да где возьмёшь приличный кусок в этом проклятом крае?

— Сосредоточьтесь, — попросил, опускаясь на колени перед Аланом и вкладывая амулет в его ладони. Обхватил их, не давая разжать. — Почувствуйте этот металл. Вы умеете медитировать? Хотя бы начальные формы?

Заглянул в глаза. Северянин качнул головой, в глазах мука и раздражение.

— Тогда нужна молитва. Или детская считалочка, стих, песня — не важно, что-то ритмичное, желательно… Вы же знаете Песнь Предков?

— Да. Когда учил ваш язык, читал её.

— Отлично, она подходит. Просто сосредоточьтесь на стали и повторяйте за мной.

Нужный ритм северянин поймал быстро, и слова вспомнились нужные за пару повторений. Кажется втянулся, и Шоуки внимательно теперь наблюдал за узорной металлической пластинкой в его руках. И за окружающим. Раздражающее подёргивание мелкого стального мусора вокруг медленно сходило на нет. А вот амулет вздрагивал. Впрочем, Алана трясло, Шоуки тоже потряхивало, тут было трудно сказать, от чего именно дёргает узорную пластинку. Он чуть сместил пальцы, коснувшись петельки, за которую крепилась яркая алая кисть. Горячая.

Замолк, наблюдая уже за тихо бормочущим слова Аланом. Кажется, его немного отпустило — и пусть цвет лица порядком маскировала грязь и пыль, губы уже налились кровью, перестав казаться синеватыми.

Ещё через пару минут пришлось его останавливать — подвеска раскалилась настолько, что начала обжигать кожу.

— Полегче? — спросил Шоуки, разжимая его пальцы и забирая пластинку. Северянин сбился со строчки и не сразу расцепил пальцы.

— Да, — произнёс он немного хрипло. — Хоть вдохнуть можно свободно.

— Нам нужно в посольство. Как можно быстрее. Там должен найтись кусок чистого небесного железа. С ним вам станет намного легче сбрасывать лишнее.

— Постой, сбрасывать… Объясни толком. И перестать выкать уже наконец, нашёл время… — Алан завозился, садясь ровно и оглядывая присутствующих.

— Как прикажете, — Шоуки покладисто склонил голову. — Как объяснил мне жрец когда-то, духовные сосуды простых людей статичны, и не способны расширяться, но и через край они не переливаются. А в момент пробуждения Дара, поток духовной энергии увеличивается, и начинает хлестать через край, с одной стороны, изматывая тело, с другой, наполняя его этими излишками, что вызывает лихорадку и боли. И так будет до тех пор, пока духовный сосуд не расширится, чтобы спокойно принять возросший объём духовной силы. На это может уйти несколько дней. И чтобы уменьшить нагрузку на тело, лишнее в это время лучше куда-то слить. А небесное железо очень легко поддаётся духовной энергии и перетягивает её на себя. Это… очень примитивное объяснение, и оно наверняка не вполне соответствует истине, но другого у меня нет.

— Вы же сейчас о том, что… Получается, наш принц и есть… — растерянно пробормотал Демьен, но мигом заткнулся, когда Шоуки бросил на него быстрый взгляд. И Амарими. И Шотиши.

— Давайте… Не будем об этом раньше времени, — Алану явно было неуютно с новым знанием на закорках. — Это может быть просто совпадением, Дар не просыпается так поздно, насколько я знаю.

— Вообще-то бывает, — заметил Амарими, вытащив из-за пазухи свою книжицу и сейчас внимательно перебирая листы. — Редко, но бывает. Был случай, когда Дар пробудился почти на третьем десятке.

И притих весь, под прищуренным взглядом северянина.

— Ну спасибо, — хмыкнул тот. — И не надо, пожалуйста, сейчас огромными буквами писать своим что Истинный Император пробудился, поднятое на уши Посольство — это последнее, что сейчас надо королевству!

— Как скажете. И что писать? — покладисто согласился Амарими.

Алан со стоном спрятал лицо в ладонях, растерев по нему грязь. Помолчал.

— Так, ладно, вы двое — что видели? Что там происходит?

Шоуки бросил пристальный взгляд на Демьена. Тот намёк понял, и шагнул вперёд, изобразив дурашливо имперский поклон.

— Судя по всему отряд мятежников был если и не разбит, то сильно потрёпан на старом каменном мосту. Крепость получила лёгкие повреждения, местность просто кипит от остаточных эфирных потоков. В районе стекольных мануфактур наладили переправу, сцепив вместе несколько барж, однако же там произошла бойня. Мы видели тела одержимых, изрубленных в труху, и тела мятежников. Трудно сказать, что именно там произошло, но у меня сложилось впечатление, что либо мятежники что-то не поделили между собой, либо одержимые вышли из-под контроля. Местные в большинстве своём разбежались, оставшиеся на контакт идут неохотно. Несколько банд под шумок решили свести счёты, так что местами на этом берегу не спокойно. Говорят, в районе пожарных прудов всё ещё жарко, идут бои, старый город цел, защита развёрнута, и внешние районы понемногу зачищают от мятежников. Здесь пока тихо, но, мне думается, если всё скатится к сценарию шестидесятого года…