А потом где-то сверху скрипнуло, надсадно и долго, лопнуло с резким звоном, и переломившиеся железные фермы устремились вниз.

Ему не потребовалось даже смотреть вверх, чтобы сердце скатилось в желудок, а печень похолодела. Едва оправившись от бросившего его на землю удара, Шоуки снова развернул свой Дар, и отлично почувствовал всю ту массу металла, что падала на них сверху.

Не уйти. Не сбежать. Смерть приближалась стремительно, не отползти, ни откатиться уже нет времени. Единственное, что он успевал сделать — так это попытаться прикрыть ошарашенного Амарими, который так и смотрел вверх, хлопая глазами.

И едва не столкнулся лбом с Шотиши, который так же рванул к принцу.

А потом пришёл грохот и треск и гудение корёжащегося метала. Кажется, что-то кричал Алан. Расслышать было просто невозможно, но Шоуки бросил короткий взгляд на него, и этого было достаточно, чтобы заметить вспыхнувшую над головами полусферу щита.

Решение было принято немедленно, без задержки даже на его обдумывание — Шоуки дёрнул Шотиши в сторону северян (тот, которого назвали Демьеном шустро подкатился к Алану, вцепившись в его руки. Пара мгновений, и вся пятёрка сжалась в кучку под стремительно уменьшающимся куполом щита. Он трещал, выплёвывая светлые искры и всё уменьшался под давящими на него огромными железными балками, пылью, обломками древесины настила… Вот щит почти упёрся в амулет, зажатый в руке Алана. Второй северянин закусил губу до крови, странные руны на его руках полыхали, стремительно отдавая силу. Проклятие, эфир, стремительно истощалось вокруг, вливаясь в щит. А тот всё продавливало вниз — тяжесть рухнувшего моста была слишком велика.

— Держим! — рявкнул Шоуки, до боли сжимая свой духовный сосуд и со всех доступных сил впиваясь в огромную железную дуру над головой.

На плечи упала гора. По другому эти ощущения было не описать. И он жалкий червь, наивно пытался выпрямиться под её весом. Дыхание перехватывало. Краем глаза он видел как всё ниже опускается рука, сжавшая амулет.

Два удара сердца, три, время тянулось сладкой патокой, грохот и скрежет остались где-то там, оглушающий, здесь и сейчас были только волны духовной энергии, заполняющие пустоту, оставленную высасываемым магами эфиром.

Шотиши наконец включился в отчаянную попытку сдержать волну обломков. Его духовная сила забурлила вокруг, он выплеснул её не глядя, и лишь потом направил вверх, в ту самую балку над головой. А там и Амарими подключился наконец.

И на удивление, невероятная тяжесть моста неохотно уступила.

Щит перестал проседать.

Шоуки чувствовал, что рядом тоже перестали дышать, боясь, что хрупкое равновесие сил будет нарушено. Что гора сдвинется и рухнет вниз, что всех их усилий не хватит.

Удар сердца. Два, три, четыре.

Гул и грохот понемногу сходили на нет, длинные балки гудели и стонали вокруг, слышен был шорох осыпающейся трухи и песка. Шоуки тихо охнул, опустошив свой сосуд и сдавшись раздирающей грудь боли. И снова его невеликих сил не хватило надолго, но, вроде, хрупкое равновесие нарушено не было.

Медленно опустил дрожащие руки северянин. Руны на его коже почернели и потухли, кожа вокруг них напротив, покраснела и воспалилась, столь яркая на общем бледном фоне. Следом аккуратно свернулся Амарими, вытягивая шею и сжимая плечо Шоуки побелевшими пальцами.

— Кажется… У нас получилось? — очень сипло и тихо пробормотал Алан.

— Если ты о том, чтобы уронить мост, то да, — глухо от слишком медленно отступающей боли произнёс Шоуки. Здоровенная балка над головой скрежетнула, и просела ещё на ладонь, заставив всех похолодеть на мгновение. Жалобно хрупнул амулет в руках северянина, и щит пропал, а в крохотный отнорок обрушилась волна пыли и мелких обломков. А ещё темнота. До этого щит давал на удивление много света…

Закашлялись все, не успев прикрыть лица, потом сидели, уткнувшись лицами в шерстяные воротники друг друга и прислушиваясь к происходящему вокруг. Места было мало, очень мало — сидя, головы втягивали в плечи, чтобы не стукнуться о сталь, или обломки дерева, вытянешь ноги — непременно упрёшься во что-то.

Шоуки трясло. Северян трясло, Амарими нервно вздрагивал то и дело, и только Шотиши оставался обречённо спокойным. Сколько времени прошло было не очень понятно, но вроде немного, когда сверху раздались приглушённые голоса и какая-то возня. Снова посыпалось сверху мелкое крошево не пойми чего. Голоса определённо были знакомы, но в ушах слишком звенело, чтобы их разобрать.

— Мы здесь! Живы! — Алан вот, расслышал. — Уходите отсюда! Скоро здесь будут мятежники! Сообщите нашим, пусть пришлют людей, когда всё закончится!

— А может, вытащат? — осторожно уточнил Амарими.

— Не думаю, что это будет быстро такими малыми силами, — обречённо вздохнул Шоуки. — В самом деле, мы можем пересидеть тут до прихода подмоги. Нас и не подумают искать здесь. Так что пускай уходят. Их безопасность сейчас под угрозой, в отличие от нашей.

Да и, по правде, не хотелось шевелиться, вот совсем не хотелось. Шоуки снова перенапряг свой духовный сосуд, начала возвращаться тошнота, и выкапываться из-под завала, пусть и с чужой помощью, потом влезать в седло и куда-то ехать…

— И верно. Мы то пересидим… — подал слабый голос Демьен. Маг привалился к Шоуки с левого бока, его всё ещё потряхивало. — Может, даже сами выкопаться сможем, как передохнём. А они там на виду.

Даже Амарими пришлось прикрикнуть на второго своего телохранителя, но добиться отмены спасательной операции удалось.

Все выдохнули с облегчением… только тихонько, чтобы не поднимать пыль.

— Ждём. Отдыхаем, — распорядился слабо Алан.

Похоже, магам это в самом деле нужно было. Выдохлись, и задремали. Шоуки медитировал, пытаясь унять дурноту, и немного привести в порядок свой духовный сосуд, благо, проклятие вокруг было слабенькое, особенно после того как маги его выжали. Или завал из зачарованных кусков моста экранировал? Снаружи долетала топот копыт, какие-то разговоры. Амарими тревожно вертелся, но потом всё стихло, и он тоже заснул, зажатый между телами.

Шотиши вздохнул, и тоже попытался устроиться поудобнее и помедитировать.

В темноте и холоде, что только усиливался. Похоже, дело шло к ночи. А может, ночь уже наступила — трудно было сказать. Шоуки немного полегчало, он аккуратно растёр затёкшие конечности, насколько это позволяла теснота, и сглотнув горькую слюну попробовал хоть немного поспать. В конце концов, лучше спать и набираться сил, чем каждое мгновение чувствовать, что ты закопан под горой обломков, в душной тёмной тесноте.

Вроде даже у него получилось задремать ненадолго, ибо в себя он прешёл, вырванный из сонной мути оглушительным треском, скрежетом, и вскриками испуга и боли. Узники завала суматошно шарахались, путаясь друг в друге и в тёплых плащах. Алан засветил язычок пламени, резанувший по глазам, да высветивший ходящий ходуном завал. Шоуки Даром своим ощущал как сдвигается здоровенная стальная балка, с которой вот-вот соскользнёт меньшая железяка. Именно эти две балки образовывали слабое подобие шалашика, державшее груды прочих обломков над их головами.

— Шотиши! — вскрикнул Шоуки, кое-как упираясь в железяку руками. — Эту толкай! Туда! Быстро!

У телохранителя принца должно было остаться порядком духовной силы. Шоуки знал что у того золотой сосуд, и что карит развивался очень быстро, возможно даже, он сейчас близок к следующей ступени, а значит очень силён. И выложился он вчера… или когда это было, не на полную, да и восстановится немного успел. Сам воздействовать на балку духовной энергией он даже не пытался, но чётко почувствовал, как та вздрогнула, и навалился на неё, напрягая руки и упираясь коленом в землю. В плечо больно клюнула обломанная деревяшка, соскользнувшая откуда-то сверху, снова заклубились пыль и песок, но к его облегчению, железяку удалось немного сдвинуть, и она не соскользнула со своей замершей крупной товарки.