Джек понюхал кота, брезгливо фыркнул и отошёл в сторону.

— Говорят, что у собак ума нет, один инстинкт, — продолжал начальник. — Тогда как же быть с нашим Джеком? Он только не говорит, а понимать всё понимает. Я подобрал ещё щенком на базаре. Хозяин его выехал, с собой взять не мог, отдал тут одним. В общем, Джек от них сбежал. А на шлюзе прижился. На свободе живёт, а ума не проживает…

Начальник взял убитого кота за хвост и пошёл к сараю. Я направился к ерику. К Джеку вернулось его миролюбивое настроение, и он побежал по тропинке впереди меня. Он знал, куда мне надо: с большой тропинки он свернул на боковую и привёл меня к мостикам, с которых было удобно мыться.

Умылся я и только было взялся за полотенце, как услышал за спиной отчаянный крик Валентина.

Он чуть не столкнул меня с мостков в ерик. Он был бледен, губы у него дрожали.

— Там… там… там змея!.. Из-под ног… Чуть не укусила, — еле выговорил он.

Не успел Валентин сказать «змея» и показать, где он её видел, как Джек сорвался с места и бросился по тропе. Нам хорошо было видно, как заметался он по траве из стороны в сторону, потом застыл на секунду, припал на задние ноги и метнулся вперёд. Он схватил гадюку поперёк туловища и сразу же изо всех сил замотал головой, чтобы она не смогла его ужалить.

Когда мы подбежали к месту схватки, с гадюкой было уже покончено: она корчилась в последних судорогах…

Валентин ещё не пришёл в себя окончательно, поэтому он ничего не сказал, зато щедро поделился с Джеком — потрошителем змей, истребителем диких котов консервами тресковой печени — своим любимым кушаньем.

Не день, не два — целую неделю дул надоедливый северо-западный ветер. Дул порывисто, со свистом, с причитаниями. Гулял он по азовским просторам, никто ему там не мешал, а как вылетел на берег — тут тебе и хаты, и деревья, и столбы с проводами.

Ерошил ветер камышовые крыши и заборы, срывал с деревьев листву, перебирал провода, как струны, и они то сердито гудели, то начинали подвывать.

Хлюпали у причалов мелкие волны, негде им было в тесном проливе из моря в лиман разгуляться по-настоящему. Зато на взморье, за посёлком, ветер был полным хозяином: без помех через всё море гнал он водяные горы и с такой яростью обрушивал их на берег, что земля дрожала как в лихорадке…

Рыбаков заранее предупредили о шторме, они вовремя убрали все свои сети, очистили их от морской травы и всякого мусора и развесили на вешалах для просушки.

Только ветер, видно, не доверял рыбакам: он без устали перебирал сетевые полотна и выдувал каждую соринку из каждой ячеи.

И Филе и Валерке далеко ещё было до настоящих рыбаков. Чтобы только семилетку кончить, им ещё было сидеть и сидеть за партами. Настоящие рыбаки, вон, сетками рыбу ловят, а они только удочками. Рыбаки ходят в море на промысел, а им и в лиман не с чем выйти.

Особенно о сетке мечтал Филя. Он и Валерку заразил этой мечтой.

Идут они из школы — нарочно крюк делают, чтобы у рыбацкого стана потолкаться, посмотреть, как рыбаки сети чинят, как перебирают, в байды укладывают. А то и помогать вызовутся. Колхозники были не против таких помощников, даже хвалили.

— Такие настоящими рыбаками будут, — говорил про них бригадир. — Настоящий рыбак, он к сетке с мальства тянется…

Филя в таких случаях усмехался и косился на Валерку. Не должно было, по его мнению, получиться из Валерки рыбака. И росточком приятель не вышел, и плечики у него как у цыплёнка… Вот картинки он мастер рисовать или вот книжки пересказывать, а в рыбацких делах он почти ничего не смыслит. А Филе эти сетки не в диковину с люлечного возраста — люльку его мать сеткой окутывала, чтобы не вывалился он из неё на пол. А ползунком стал — отец из сетки устроил закутку для сына, чтобы он к воде не уполз.

Всё это Филя только про себя думал, не говорил вслух, боялся Валерку обидеть.

Теперь из-за непогоды и рыбакам было нечего делать, и помощникам. Рыбаки, скучая, посматривали на море, ребята, сидя под забором, — на сетки, что болтались по ветру на вешалах. Как раз о сетках они и разговор вели.

— Думают, не справились бы с сетками? Ещё как справились бы… — ворчал Филя, неизвестно кого имея в виду. При этом он обиженно надувал щёки так, что каждая веснушка на них становилась в два раза крупнее. — Я такие места знаю… Столько рыбы там…

«Ох, и жадный же ты человек!.. — думает про Филю Валерка и смотрит на него исподлобья. — На рыбу жадный… Всё ему мало…»

Филя по-своему понял Валеркин недружелюбный взгляд. Он решил, что Валерка обиделся.

— И ты тоже знаешь эти места. Вместе ведь рыбалим… — поспешил он успокоить приятеля. — Только разве наша рыбалка настоящая? Так, баловство одно. Жди, когда она клюнет. По штуке в час… А сеточку поставил на ночь — и ложись спи. Утром перебрал — полбайды рыбы…

«Куда бы ты её девал? На базар отнёс бы?» — продолжал думать Валерка. Вслух он сказал:

— Так чего же ты сидишь тут под забором? Пойди и попроси одну у бригадира. Вон у него сколько сеток!..

Филя посмотрел на него, как на чудака.

— Придумал же!.. — засмеялся он. — Что это, его собственные сетки, что ли? Эх, ты!..

— Тогда нечего о них говорить и глаза нечего на них понапрасну пялить… Пойдём лучше куда-нибудь, — сказал сердито Валерка и встал.

Куда им хотелось идти, оба они не знали. Они и на самом деле шли «куда-нибудь», шли, пока не очутились на взморье за посёлком, пока море не встретило их дождём солёных брызг. Тут они сразу поняли, что сюда-то им и надо было. Сто раз видели, как бушует море, и всё смотреть хочется.

— Вот бы сейчас на байде в море выйти!.. — крикнул Валерка. — Красота!..

Филя посмотрел на него, усмехнулся и сказал неопределённо:

— Случалось…

— Кому случалось? Уж не тебе ли? — подхватил Валерка. — Что-то я такого не помню.

— Отцу случалось… Да и мне бы, это…

— Ну, ты бы, конечно, показал бы… — прицепился было Валерка, но тут Филя схватил его за рукав.

— Тише!.. — крикнул он. — Смотри…

Давно они вели разговоры о сетке, а когда она нежданно-негаданно попалась им, оба так растерялись, что слова друг другу сказать не могли.

Сетку подарило им море. Как в сказке, вынесли волны на берег и положили к их ногам спутанную, перекрученную, забитую травой и рыбой настоящую рыбацкую сеть.

Первым пришёл в себя Филя.

— Валерка! Оттаскивай её от воды! — закричал он, хватаясь за один конец сети. — На сухое тащи… Тащи, пока ракушкой её не присыпало…

Это была настоящая битва. Море, точно подразнив ребят, норовило забрать назад не только свой дар, но и самих рыбаков. Волны окатывали Филю и Валерку с головы до пяток, но они не отступали. Сеть была спасена.

— Капроновая! — кричал Филя в ухо Валерке. — Три конца… Семьдесят пять метров… Да ты знаешь, это, сколько такая сетка стоит? Тысячу!..

— Откуда её принесло? — спросил Валерка, когда немного отдышался и успокоился.

— С того берега, наверно… с украинского… Давай-ка её, это, распутаем…

В сетке было полно травы и рыбы. Больше всего было тарани, попадались, рыбцы, судаки, было несколько очень крупных лещей. Вся рыба пропала, укачалась.

— Жалко смотреть, сколько добра пропало зазря… Не меньше центнера, — определил Филя на глазок. — Зарыть её надо. Ты, Валерка, сбегай, это, попроси тут на краю у кого-нибудь лопату…

Пока Валерка бегал за лопатой, Филя перебрал сеть, сложил её по всем рыбацким правилам в тугую куклу, а всю пропавшую рыбу стащил в одну кучу.

— Видал сколько? — пробурчал он, беря у Валерки лопату.