— Почему это ты? Значит, ты будешь тюкать, а я только держать? Я так не ловлю. Давай пополам. Ты двадцать пять раз тюкнешь, потом я…

Митя сразу согласился и принялся за дело. Он покачивал удильником так, что стрекоза «порхала» у него над самой водой и падала на поверхность. Потом тюкать начал Витя. Тюкали они по двадцать пять раз, по пятьдесят, по сто, а рыба всё не клевала. Вите первому надоело такое бесплодное занятие.

— И никто так, наверно, не ловит… — начал он хныкать. — Ты, наверно, сам всё это придумал. Сидели бы на месте, давно бы пескарей надо…

Витя не договорил: в том самом месте, где только что над водой порхала их стрекоза, вывернулась здоровенная рыба, и стрекоза исчезла. Сначала Витя ничего не понял. Он подумал, что это Митя балуется и вырывает у него из рук удочку, но тут снова забурлила вода…

— Отпускай! — закричал ему Митя.

— Я и так не отпускаю… — ответил Витя и изо всех сил стал тянуть леску на себя.

— Что ты делаешь? Бросай удочку в воду…

— Сам бросай! Это я тюкал, мне и тащить, — заявил Витя и так потянул, что леска лопнула у самого его удилища. Он потерял равновесие и сел на песок. — Ушла! Ушла! — закричал он.

Но рыба не ушла. Митя дал ей немного погулять и вытащил её на берег. Витя бросился бегом через реку.

— Вот это жерех! На целое кило потянет, — торжествующе сказал Митя.

— Что ты! Два кило, не меньше… Только это совсем не жерех, а самый настоящий шереспёр…

— Сам ты шереспёр! Жерех это…

— Нет, шереспёр! Ше-ре-спёр!

Они подняли такой крик, что прибежали ребята и вожатый.

— Чего вы крик подняли? Я думал, утонул кто-то, — набросился вожатый на ребят.

— Вот скажи ему, Серёжа… Он говорит, что это жерех, — кинулся к нему Витя. — А какой же это жерех, когда это самый настоящий шереспёр…

— Чудаки вы, а не рыбаки, — засмеялся вожатый, — Жерех и шереспёр — одно и то же… Только поймали вы не жереха, а самого настоящего язя. Тащите его на кухню…

— Слыхал? — сказал Витя Мите. — А ты спорил… Путаник ты…

На двери столовой появилось объявление о том, что скоро в лагере будет проведён праздник песни.

В празднике могли принять участие все, кто хотел и мог петь.

— Знаешь что, Митя? Давай мы тоже выступим и споём что-нибудь хором, — предложил Витя.

— Как это — хором? — не понял Митя.

— Ну что, ты не знаешь, как поют хором… Вместе, значит, вдвоём.

— Это не хором называется, а дуэтом. Хором — это когда весь отряд поёт, — пояснил Митя. — И не спорь, пожалуйста, я в этом деле разбираюсь лучше тебя. У нас есть знакомый артист, Владимир Иванович. Он в настоящем театре поёт. Между прочим, он говорит, что из меня тоже что-нибудь выйдет, что у меня и слух есть, и голос…

— Подумаешь, какая новость! И слух у него есть, и голос… А я что, глухонемой, что ли? — вдруг обиделся Витя. — Да если ты хочешь знать, я слышу, как пищит комар на той стороне речки… А голос у меня такой, что, если я сейчас закричу, сюда весь лагерь сбежится…

— Я тебе совсем не про такой слух и не про такой голос говорю, — засмеялся Митя. — Кричать каждый может, а петь не каждый… Ты вот, например, рисовать умеешь, а до-ре-ми-фа-соль тебе ни за что не спеть.

— А хочешь — спою!: — начал петушиться Витя. — Возьму вот и спою… И туда спою, и обратно…

— Попробуй!.. — подзадорил Митя.

Витя шумно втянул в себя целый кубометр воздуха и запел:

— До, ре, ми, ля, соль, фа, соль… Слыхал? Это я только вверх пел, а сейчас буду вниз…

— Не надо… — остановил его Митя. Он так сморщился от Витиного пения, точно выпил стакан уксуса. — Знаешь, как ты поёшь? Как радиоприёмник, когда его настраивают… Если мы так вот запоём на празднике, так я даже не знаю, что будет… Ведь надо так петь, чтобы ноты поднимались, как по лесенке, на каждой ступеньке по ноте… А у тебя все они или на одном месте топчутся, или сразу через три ступеньки скачут.

— Ну и что же, что скачут? Так быстрее. Я всегда вверх через три ступеньки перескакиваю, а вниз по перилам съезжаю, — заявил Витя.

— Хорошенькая у нас получится песня, если я буду со ступеньки на ступеньку петь, а ты прыгать через три да на перилах спускаться…

Витя приуныл.

— Так теперь что ж? Вы, значит, петь будете, а я молчи? Мне, значит, и рот нельзя открыть?

В голосе его было столько обиды, что Мите стало его жалко.

— Ладно… Может, научишься ещё… Пойдём попробуем, — сказал он.

Для спевок они выбрали берёзовую рощу у реки, подальше от лагеря. По дороге решили разучить песенку о весёлом рыболове.

Первые два часа не принесли никаких результатов, если не считать того, что Витя от чрезмерного старания совершенно охрип. Если раньше он пел, как приёмник при настройке, то теперь шипел, как патефон с тупой иголкой…

— Вот что, — сказал Митя, — тебе надо сначала распеться.

— А как? — просипел Витя.

— Наш Владимир Иванович, когда у него садится голос, поёт всё время одно только слово «химия»… Попробуй и ты…

Два дня ходил Витя по лагерю и неожиданно для всех выкрикивал вдруг: «Химия!» Скоро он совсем остался без голоса.

— Может, ты перепутал? Может, физику надо петь или ботанику? — спрашивал он у Мити.

— Ничего я не перепутал… Поют «химия» потому, что в этом слове два «и» и «я» на конце. А их легче всего петь…

Случайно узнал про беду ребят вожатый отряда.

— Чудаки вы! — сказал он. — Надо было сразу мне сказать, и не пришлось бы вам сипеть… Ладно, сделаем так, что вы оба будете петь на нашем празднике.

И всё получилось как нельзя лучше.

— Песенка «Весёлый рыболов», — объявил ведущий. — Исполняют известные певцы Витя и Митя!

Первым на сцену вышел Витя с удочкой на плече. Он уселся на краю сцены, как на бережку, и забросил удочку в зрительный зал. Для такой ловли не понадобились ни грузила, ни крючки. Потом вышел Митя и запел песенку. Витя молчал и только в том месте, где весёлому рыболову полагается петь: «Тра-ля-ля… Тра-ля-ля…» — он смело открывал рот и пел во весь голос. Но, так как голоса его не было слышно, никто и не замечал, что поёт он через три ступеньки на четвёртую и сверху вниз спускается по перилам.

Песенка всем понравилась, все смеялись над весёлым рыболовом и заставили Митю и Витю повторить свой номер.

Не успел Митя утром одеться и умыться, как раздался телефонный звонок.

— Не иначе как твой дружок спозаранку трезвонит… — сказала мама, — Опять что-нибудь такое придумал, что и на голову не наденешь…

— Это ты, Мить? — послышалось в трубке.

— Я…

— А это я, Витя… Мить, у тебя умелые руки?

— Как это — умелые? — не понял Митя.

— Ну, делать ты что-нибудь умеешь? Строгать там или пилить.

— А то ты не знаешь! Немножко умею, а что? Опять что-нибудь придумал и хочешь, чтобы я сделал? — усмехнулся Митя.

— А я теперь и сам всё могу делать. И тебя, если захочешь, тоже научу… — кричал Витя в телефонную трубку.

— Ну вот, понесло!.. Ох, и любишь ты хвастать! — перебил дружка Митя.

— Я хвастаю? А вот приходи скорее к нам, и я тебе покажу, что я умею делать… Только прихвати с собой свою копилку! — кричал Витя.