Перепелка оказалась нереально вкусной и разбудила во мне зверский аппетит, но жрать за обе щеки в гостях у бога, как будто только что прибыл с голодающего Поволжья, было как-то неловко. Поэтому я положил себе на тарелку лишь немного рыбной закуски и налил в бокал вина.

— Так чего ты хочешь? — спросил я, пробуя напиток.

Вино оказалось легким, с приятной кислинкой молодого винограда.

— Я хочу нарушить одно из двух навязанных мне правил, — ответил Нергал, обернувшись ко мне. — Но нарушить грамотно, формально ничего не нарушая.

Он двинулся ко мне неспешной вальяжной походкой, попыхивая сигарой. Выдвинул стул рядом со мной, небрежно громыхнув ножками о каменный пол и уселся на него, вполоборота развернувшись ко мне.

— Тебе не кажется, что наши боги уже давно повыходили из своих берегов? — спросил он. — И что им всем очень не хватает... праведного возмездия?

Я напрягся.

— Ты хочешь... убить кого-то из богов?

— Да будь моя воля, я бы давно поубивал половину, — отозвался Нергал с такой искренней усталостью, что я напрягся еще сильнее.

Помнится, Гермес предупреждал меня воздерживаться от куда менее острых тем. А тут...

Что это? Речь бунтовщика или ловушка?..

— ... И поверь — вторая половина сразу подобрала бы свои желания в рамки разумного и мир стал бы куда лучше и чище. И я говорю не только о мире божественном, но и о человеческом мире. И когда я говорю «человеческий мир», то подразумеваю все существующие вселенные, в которых живут представители вашего вида. Потому что люди — это тени богов, Даниил. Уродливые боги отбрасывают уродливые тени, гиены порождают гиен, а скорпионы — скорпионов. Как можно ожидать чистоты от людей, если их великие покровители развратны, жестоки и скудоумны? А между тем люди, Даниил — те самые, что кланяются в святилищах, разбивая лбы о камни, тянут руки за милостью и благословением и униженно молят о милости — именно они и есть те самые столпы, на которых зиждется мироздание. Люди, а не боги. Потому что вы сами питаете и своих недобрых владык, и посылаемых ими монстров. Ведь именно ваша энергия способна преломляться в чаше созидания и становиться магией! Вот только из гнилого винограда получается очень скверное вино. Магия мира слабеет, вселенная трещит по швам.

— А... я тут при чем? — все еще не понимая происходящего, спросил я.

— Я не могу покарать богов, вынимая из груди их сердца — таково правило. Тот, кто станет убийцей богов, автоматически становится желанной дичью для всех пантеонов сразу. Божественная кровь становится несмываемой меткой. Остается только или бежать и прятаться, или развязывать открытую войну со всеми. А это, как ты сам понимаешь, глупо и очень энергозатратно. Другое дело... — он прищурился, глядя на меня, — другое дело — просто вышвырнуть их в один из донорских миров.

Мне стало жарко.

Он знает о моем предназначении? О Фортуне? О Янусе?..

И что мне теперь делать? Изображать идиота и отнекиваться? Промолчать? Отказаться?..

Нергал стремительно поднялся со своего места.

— Я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Просто подумай об этом.

— То есть... у меня есть выбор? — осторожно осведомился я.

— Я не верю в союзы, построенные на страхе, — ответил Нергал. — Поэтому мои жрицы — самые верные созданья на свете. Рядом со мной их держит не страх, а верность.

— Я понял...

— А что касается тех четверых, ради которых ты пришел сюда — я готов их спасти. Но за каждую из спасенных душ ты своей рукой подпишешь приговор другим душам. Расклад один к двум. По-моему, это будет справедливо — так я восполню жертвенной кровью свои затраты и в накладе не останусь.

— Что ты имеешь в виду? — оторопело проговорил я.

— А что здесь сложного? Ты назовешь мне имена тех, кто, по твоему мнению, достоин кары Нергала. Одно имя мне нужно прямо сейчас. И тогда завтра в полдень приговоренный умрет, а кошки вернутся домой. Ровно через месяц я приду к тебе за следующим именем — и так до тех пор, пока ты полностью не вернешь мне долг. Восемь человек за четырех кошек. Но это должны быть персоны, достойные моего гнева, а не просто булочник, обманувший тебя на пару медяков.

— А если я не смогу найти никого, кто, по моему мнению, заслуживал бы смерти?

Нергал пожал плечами.

— Тогда я выберу сам, по своим меркам. Из числа твоего ближайшего окружения, чтобы далеко не ходить. Так что решай.

Я задумчиво потер ладонью заросшую щетиной щеку.

Весь этот договор меня очень смущал. Да и вообще сам Нергал вызывал у меня странную гамму чувств от необъяснимой симпатии до гнева. Всеми фибрами души я чувствовал, что этот персонаж действительно опасен — несмотря на всю свою внешнюю учтивость и сдержанность. Он явно был хитер, силен и играл в какие-то свои игры, и становиться пешкой в его руках мне никак не хотелось.

С другой стороны, я уже обещал Нике. Не метаться же от берега к берегу, как говно в проруби. К тому же, у меня ведь есть приятель в должности палача. И через него найти нескольких мерзавцев, достойных возмездия — дело не такое уж трудное...

Да и вообще, разве на свете мало подонков, заслуживающих казни?

Но кого я был готов приговорить прямо сейчас?..

Нергал стоял, глядя на меня сверху вниз и с интересом наблюдал за моей реакцией. Его синие глаза явно видели куда больше, чем я мог себе представить. И смотрели они значительно дальше...

— А если я... Если я не знаю его имени? — сказал я, поднимаясь следом за богом.

Теперь я смотрел на него сверху вниз.

— Знаешь персону, но не знаешь имени? — уточнил Нергал.

— Да.

— Интересно. Вообще безымянных заказов я не принимаю, однако в порядке исключения и ради собственного любопытства, пожалуй, готов пойти на уступку. И кто же успел в нашем мире так тебе насолить?..

— Глава гильдии, занимающийся созданием звероморфов, — без малейшего сомнения выпалил я. — То, чем они занимаются, заслуживает самой суровой кары!

Нергал улыбнулся тонкой, едва заметной улыбкой. Его глаза стали еще ярче и светлей.

— Принято, — сказал он.

Когда я очутился на поверхности, то еще долго приходил в себя, сидя прямо посреди лесного перекрестка. Холодные булыжники жестко бугрились подо мной и холодили задницу, но подняться у меня просто не было сил.

То ли этим мегапорталом меня так укачало, то ли общение с Нергалом оставляло свой побочный эффект, я так и не понял.

Ника терпеливо ждала меня под деревьями, ничего не спрашивая и не пытаясь приблизиться. Хотя, конечно, этому явно способствовала кошка в черном плаще, которая стояла неподалеку и буквально глаз не сводила с отступницы.

Наконец, я собрал себя с каменьев, прикурил и, попыхивая папиросой, побрел к своему скучающему коню, дабы возложить свой подмерзший зад на уютное седло.

— Ты как? — взволнованным шепотом спросила Ника. — Тебя очень долго не было, я все ногти на руках сгрызла...

— Нормально все, — отозвался я. — Вроде договорились.

— Ты уверен?

— Что договорились-то? Ну, это завтрашний полдень покажет.

— Нет. Что все нормально, — с самым серьезным лицом спросила Ника.

Я усмехнулся.

А черт его знает, нормально или нет. Но, похоже, я поднял свою «Тетрадь смерти», и чем дело закончится, пока не понятно. Правда, Рюук мне достался посимпатичней, и любит он не яблоки, а кошек...

— Твой Нергал — очень занятный парень, — проговорил я, мастерски уворачиваясь от ответа на заданный вопрос и ежась от холодного ветра в лицо. — И, кстати, на редкость логичный...

— Если он постарался быть для тебя понятным, это еще не означает, что он такой и есть на самом деле, — тихим голосом заметила Ника.

Развивать эту тему я не стал. Просто сказал, что нам надо пошевеливаться, потому что с утра меня еще ждет тренировка, и мы пустили лошадей быстрой рысью.

Ночью я спал, как убитый, и на утреннюю тренировку с Таки еле поднялся. Не то чтобы что-то болело, просто после недавних приключений чувствовал себя амебой. Занимались на заднем дворе — я, Берн, отвоевавший всем первогодкам право на эксклюзив от медведя, Эрик и Камилла, которая активно мне улыбалась всю тренировку, чем жутко раздражала. Особенно если учесть, что я никак не мог сосредоточиться и постоянно получал шестом то по лбу, то промеж лопаток.