Еще через сорок минут Лена замерзла так, что начала клацать зубами. А Лапшин с Тимкой как сквозь землю провалились! Прозевать их Лена никак не могла, потому что не отходила от подъезда.

«Придется ждать Гришку в его комнате, – Лена еще раз окинула взглядом пустой заснеженный двор. – Не тащиться же домой ни с чем? Столько времени зря угробила…»

Она торопливо нырнула в теплый подъезд, туда как раз заходил молодой мужчина с набитыми продуктами пакетами. А нажимая на кнопку дверного звонка, Лена подумала, что нужно позвонить родителям.

И срочно.

Хотя ей доверяли, и время возвращения обычно жестко не регламентировалось, но одиннадцать вечера… это перебор.

Про родителей всегда пунктуальная и обязательная Парамонова помнила всего несколько секунд. Ровно столько, сколько потребовалось Лапшиным, чтобы открыть дверь. Потом в ее голове все смешалось, и неудивительно. Ведь входную дверь распахнул сам Гришка.

– Ты?!

– Привет, заходи, – буднично пригласил ее в дом Лапшин.

Лена на подгибающихся ногах вошла в прихожую. Гришка удивленно хмыкнул:

– Да что с тобой? Привидение увидела, что ли?

– А Тимка где?

Лена настороженно рассматривала Лапшина – Гришка встретил ее одетым по-летнему. На нем были короткие джинсовые шорты и когда-то черная, а теперь совершенно выгоревшая футболка. При электрическом свете было особенно заметно, насколько Гришка загорел. И похудел.

Глазастая Лена невольно отметила и парочку свеженьких царапин на ногах мальчика. На почти коричневой коже просмотреть их было затруднительно.

– Тимка? Тимка дома.

– А почему не встречает?

– Да спит он.

– Спит?!

До этой секунды с подобной особенностью молодого добермана Лена не сталкивалась. Ей порой казалось, что Тимка вообще не знаком с таким понятием, как сон.

Во всяком случае, неистощимый на шалости пес при гостях никогда не спал. Даже если они собирались вечерами. Дремать вполглаза – это всегда пожалуйста. Но спать и не отреагировать на входную дверь…

Такое вообще невозможно представить!

– Может, он заодно и оглох? – ехидно поинтересовалась Парамонова. – Или звонок в квартире стал плохо слышен?

Гришин отец выглянул на их голоса в коридор. Он невольно услышал ее слова и довольно улыбнулся:

– Мы и сами, Ленок, удивлены. Тимка вот уже вторую неделю после прогулок дрыхнет без задних ног, представляешь? Спит, как сурок, до утра его и не слышно…

– Вот как, – прошептала Лена, смутно подозревающая что-то неладное.

Впрочем, пока она четко не определилась, что именно ее смущает. Поэтому легко приняла приглашение Гришиного папы зайти погреться чайком. А причиной прихода выставила потерю учебника по английскому.

Лена точно знала, чем купить Лапшина-старшего. Ну, и заодно слегка напакостить зарвавшемуся Гришке.

В том, что попала в точку, она убедилась сразу же. Снимая с нее куртку, Гришин отец предельно грустно усмехнулся:

– Приятно слышать, что хоть кто-то помнит про школу.

– И про английский, – поддержала его Гришина мама, выглянув из кухни.

Смурнея на глазах и кидая на сына грозные взгляды, Лапшин-старший продолжил:

– Уверен, Гришка бы потерю своего учебника и не заметил.

– Разве что в конце года, когда пришлось бы сдавать его в библиотеку, – в унисон ему отозвалась Гришина мама.

– А уж тащиться куда-то вечером, чтобы подготовиться к уроку…

Лапшин-старший смахнул ладонью невидимую слезу и сурово посмотрел на ошеломленного происходящим отпрыска.

– Такое и представить невозможно, – горестно констатировала его жена.

– Да вы что, репетировали?! – возмутился Гришка.

– Ты чем-то недоволен? – язвительно поинтересовался отец.

– Мы разве не правы? – вторила мать.

– Или хочешь сказать, что подготовил английский и можешь мне скоренько пересказать новеллу? – с большим удовольствием забила последний гвоздь в крышку Гришкиного гроба Парамонова. – Ну, чтобы не тратить время на чтение, все-таки я с тренировки, и уже поздновато…

Гришка растерялся, и Лена злорадно отметила, как нехорошо зашлепал губами в поисках подходящих слов известный своей строгостью Лапшин-старший.

– Какая уж там новелла, – печально вздохнула Гришина мама. – Хорошо, его в последнее время хоть на Тимку хватает. А то из-за своих красок он вечно обо всем забывает.

К глубочайшему сожалению Лены, досмотреть так удачно срежиссированный спектакль не удалось. Вмешалась Гришкина бабушка и, проявив чудеса дипломатии, увела сына с невесткой в зал.

Еще бы!

Уж для нее-то единственный внучек всегда прав!

– Ну и чего ты добивалась? – хмуро спросил Гришка, прикрывая за Леной дверь в свою комнату.

– Сама не знаю. Так, мелкая пакость!

– Представляю, какова крупная…

– Да ладно тебе!

Лена подошла к спящему на своей подстилке псу и удивленно пожала плечами: Тимка на нее не реагировал.

Покосившись на злющего Лапшина, Лена легонько толкнула добермана ногой.

На Гришку этот невинный жест подействовал сразу же, его аж перекосило от возмущения. Зато Тимка только всхрапнул громче и потешно задергал спросонок правой передней лапой. И перевернулся на спину.

В этой позе доберман выглядел удивительно смешным. Длиннющие лапы полусогнутыми забавно болтались в воздухе. А пасть приоткрылась, и из нее нежно-розовой тряпочкой наружу вывалился язык.

Гришка невольно фыркнул. Лена же неожиданно вздрогнула и уставилась на Тимку так…

– Ты чего? – удивился Гришка.

Но Лена его не слышала. Она коршуном набросилась на беззащитного пса. И через минуту с торжествующим видом сунула Гришке под нос колючий репей, только что извлеченный из Тимкиной лапы.

– Что это?!

– С ума сошла? – Гришка отстранил от лица едва не расцарапавшую ему щеку колючку. – Репьев не видела?

– Зимой?!

На ее вопль в комнату тут же заглянула Гришина бабушка и поинтересовалась, все ли у них в порядке. Гришка с Леной дружно закивали, не глядя друг на друга. А едва дверь закрылась, Парамонова повернулась к Гришке и прошипела:

– Так откуда колючка?

– Что за допрос?! – возмутился Лапшин.

– Я т-тебя спрашиваю!!!

Гришка смерил почтительным взглядом непроизвольно сжавшиеся в кулаки Ленкины руки и поспешно ответил:

– Что значит «откуда»? С прогулки!

– Да на улице столько снега, что в нем слоняра по брюхо провалится! До ближайшей травинки полдня подкоп делать!

– Подумаешь, полдня, – огрызнулся Лапшин. – Тимка и не на такое способен!

Лена зло посмотрела на приятеля и вернулась к собаке. Внимательно рассматривая Тимкины лапы, она, к своему ужасу, заметила между подушечками еще и несколько мелких травинок, больше, впрочем, похожих на какой-то неизвестный ей мох.

Свежий!

Совершенно свежий!!!

Грубо оттолкнув Лапшина в сторону, Лена подошла к ненавистному ей пейзажу: «Ну, так и есть, уже чуть ли не тропинка в глубь леса протоптана. Мало того, у самой рамы, если присмотреться… Точно – собачьи следы! Ничего похожего раньше не было, я отлично помню. Ну, гад рыжий…»

Лена непроизвольно скользнула взглядом по стоящему у стены мольберту, но мрачноватый и суровый пейзаж какого-то нереального, скорее, тропического леса, не привлек ее внимания. Она лишь машинально отметила, что работа явно не закончена, кое-где еще проглядывала грунтовка.

Лена даже не заметила, как напрягся Гришка, как остро заблестели его глаза. И что он намеренно уронил на пол коробку с шахматами, тоже не заметила. Вздрогнула от грохота, бросила еще один взгляд на подарок Сергея и обернулась.

– Ну и что ты этим хочешь доказать?

– Чем? – невинно посмотрел на нее Гришка.

– Этим, – и Лена сердито ткнула пальцем в полотно.

Гришка подошел и недоуменно уставился на почти светящийся в полумраке комнаты лес:

– Что ты имеешь в виду?