Потом все пошло явно не так, как Парамонова предполагала. Ей лишь удалось представиться.

Друзья видели, как бледнело уже Ленкино лицо, чего на их памяти вообще никогда не случалось. Казалось, из Парамоновой с каждой секундой будто воздух выпускали. А вместе с воздухом уходила и злость.

Наконец Лена аккуратно положила трубку и обессиленно опустилась в кресло.

– Что случилось? – первым решился прервать молчание Сергей.

Лена, не поднимая глаз, бесцветным голосом проговорила:

– Гришка в реанимации.

– Что?! – хором воскликнули Сергей со Светланой.

А Дина ничком бросилась на кожаный диван и горько, в голос заплакала.

– В реанимации, говорю, – стиснув зубы, повторила Парамонова.

Она подошла к окну и, глядя на медленно падающие снежинки, поспешно сглотнула невесть откуда появившийся в горле колючий комок. Вдруг подумалось, что Гришка всегда был ей ближе любого из их компании. Просто она раньше этого не сознавала. Конечно, Гришка не Брюс Ли и никогда им не будет, но…

Лена изо всех сил стукнула кулаком по подоконнику и скривилась от боли: «Как же это могло произойти?!»

Сергей позвонил по домашнему телефону, и Карповна через пару минут принесла горячий кофе.

Подождав, пока его выпьют, унес на стол пустые чашки и спросил Лену:

– Пришла немного в себя?

– Да, спасибо.

Лена вернулась к низкому журнальному столику, вокруг которого они обычно собирались.

– Так что случилось? – мягко повторил Сергей.

– Не знаю. Могу только повторить слова Гришиного отца.

– Ты с ним разговаривала?

Лена кивнула. Снова сглотнула проклятый комок, мешающий дышать и говорить.

– С ним. Гришкины мама с бабушкой в больнице.

– И что он сказал?

Лена дрожащими руками схватила какой-то журнал и поспешно спряталась за ним. Голос ее звучал глухо.

– Мало чего. Просто… Ну… Они смотрели телевизор…

– И дядя Слава? – удивился Сергей.

– Он дремал, – тускло поправилась Лена. – В комнате же.

– Ну?!

– Завыл Тимка. В комнате у бабули. Дядя Слава пошел посмотреть, что с ним. Открыл дверь, и Тимка сразу же бросился к детской. А там…

– Что?! – прошелестела Светлана.

– Там… – пестрый журнал дрогнул в руках Лены, и она с большими паузами продолжила: – Там Гришка… Прямо на полу… В луже крови… Без сознания. – Лена швырнула на стол журнал и с отчаянием добавила: – Гришкин папа сказал – у него правое плечо буквально изорвано, и ребра сломаны!

– А дальше? – Сергей прикрыл пледом плачущую Дину.

– Что дальше? Дальше его увезли на «Скорой». Гришка потерял много крови и пока в сознание не приходил.

– Врачи что говорят?

– Пока ничего. Гришке сделали операцию. Дядя Слава сказал – состояние тяжелое, но надежда, по словам врачей, есть.

В комнате повисла тревожная тишина. Сергей опустил голову и нервно вертел в руках хрупкую фарфоровую чашечку из-под кофе.

Светлана растирала кончиками пальцев ноющие виски.

Дина вылезла из-под пледа. Отошла к окну, ее худенькие плечи вздрагивали.

Лена снова спряталась за журналом. Она держала его вверх ногами и не замечала этого.

Сергей снял телефонную трубку и сам позвонил Лапшиным. Посмотрел на серые, потухшие лица подруг и ободряюще улыбнулся им. А потом отошел с телефоном в дальний угол библиотеки. Вернулся минут через десять и громко сообщил:

– Гришке уже лучше!

Девочки дружно подняли на него глаза.

– Дядя Слава только что звонил в больницу, сказали – лучше. Пульс там и все такое… Я плохо запомнил.

– А в сознание пришел?

– Дядя Слава сказал – сейчас спит. Ему обещали – все будет в порядке, Гришка выживет. Теперь точно.

И, глядя на чуть оживившиеся и порозовевшие лица девочек, мягко улыбнулся.

– Лапшин выкарабкается. Он упрямый!

Сергей немного помолчал и осторожно произнес:

– Я сказал дядь Славе, что нас всех в полицию вызывают. Прямо с утра. И спросил, что говорить…

Девочки, совершенно забывшие о полиции, встревоженно переглянулись. Светлана осторожно спросила:

– И что?

– Скажем, что знаем.

– А что мы знаем?

– Немного, – грустно усмехнулся Ильин. – Знаем, что, по словам Гришиной бабушки, он ездил в деревню. Ну, и в школе не был почти неделю. Все. Понимаете?

– А п-пари? – пролепетала Дина.

– Это полицию не интересует.

– А то, что ты в деревне Гришку не застал? – с проснувшимся ехидством поинтересовалась Лена.

– Это придется объяснять самому Гришке, как только придет в себя. Подставлять его я не собираюсь. Никто не знает, кроме вас, что я там был. И потом – какая разница, в какой дыре он ошивался? Главное, что с ним случилось по дороге домой.

Друзья помолчали.

– А что сам дядя Слава думает о Гришкином ранении? – поинтересовалась Светлана.

Сергей пожал плечами.

– И он, и полиция считают, что на Гришку, когда тот шел с вокзала, какими-то подонками была натравлена собака. Причем крупная. Иначе рану на плече нечем объяснить. Вот только…

– Что – «вот только»?

– Непонятно, как Гришка в дом попал. И почему его никто не слышал.

– Это-то как раз понятно, – зло фыркнула Лена. – Если они сериал смотрели, то всю мебель из квартиры можно было вынести, не заметили бы.

– Но на Гришке не оказалось верхней одежды, – почти крикнул Сергей. – И ни в коридоре, ни на лестнице, ни во дворе не нашли следов крови!

– Шел снег, – угрюмо напомнила Светлана.

– А подъезд?!

– Что т-ты этим х-хочешь с-сказать? – испуганно пробормотала Дина. – Что Г-гришку п-порвали в его н-новом… – она замялась, подбирая слова, – м-мире?

Лена мгновенно забыла все свои недавние добрые чувства к Лапшину. Она раздраженно посмотрела на Дину, вечно выкладывающую то, о чем другие старательно молчали. Стиснула спинку кресла так, что заныли пальцы, и прорычала:

– Чтобы ни одна зараза при мне больше не упоминала о проклятущем пари! Первого, кто только вякнет на эту тему, я просто порву! Усвоили?!

Тяжело дыша, упала в кресло и проворчала:

– Пусть теперь полиция разбирается. Им за это деньги платят. – И буркнула еле слышно: – Я никому не позволю делать из себя идиотку…

Друзья молча смотрели на нее. Лена, прерывая тяжелую тишину, нехотя пояснила:

– Неужели не понимаете, и тут все могло быть подстроено!

– К-как? – прошептала Дина. – В-ведь Гриша р-ранен…

– Ну, не сразу же он потерял сознание! Вполне мог как-нибудь пережать рану и добраться до дома…

– А верхняя одежда? – спросила Светлана.

– Откуда ты знаешь, что за верхняя одежда была на Лапшине? Была ли она вообще?! И не было ли у него сообщника!

– Который бросил Гришку истекать кровью?

– Какой-нибудь бродяжка – запросто, – отрезала Лена. И процедила сквозь зубы: – В общем, я вас предупредила: о пари ни слова, а то я за себя не ручаюсь!

Девочки сочувственно молчали. Сергей, переводя тему и давая Лене время успокоиться, сказал:

– Дядя Слава еще думает – на Гришку из-за охотничьего ружья напали. Он его с собой в деревню брал, и ружье исчезло. Как и нож охотничий. А они больших денег стоили…

Друзья озадаченно смотрели на него. Парамонова пожала плечами и проворчала:

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны…

Когда ребята уже одевались, Лена придержала за рукав Сергея, он собирался с охранником в гараж.

– Помнишь, ты давал мне Агату Кристи?

– Ну?

– Как там у нее? – Лена сморщила лоб, припоминая. – Кажется так: если что-то не имеет смысла, значит, в твоем распоряжении не все части головоломки. Или… ты их разместил не на своих местах!

У Лапшиных собрались через три недели, когда Гришку выписали из больницы. Правда, в школу он пока не ходил.

Лапшин вообще туда не спешил!

Сергей не сомневался: Гришка собирался выкачать из этой ситуации все возможное и невозможное. Естественно, с выгодой для себя. Посещение же школы в это понятие вряд ли входило.