Во 2-й половине 19 в. идея Р. получает широкое распространение. При этом буржуазное сознание принимает её в форме плоского эволюционизма (чему в немалой степени способствовало влияние философии Г. Спенсера). Из всего богатства представлений о Р. здесь берётся лишь тезис о монотонном эволюционном процессе, имеющем линейную направленность. Подобное же понимание Р. лежит в основе идеологии реформизма. В то же время догматическая ограниченность плоского эволюционизма породила и его критику в буржуазной философии и социологии. Эта критика, с одной стороны, отрицала самую идею Р. и принцип историзма, а с другой — сопровождалась появлением концепций т. н. «творческой эволюции» (см., например, Эмерджентная эволюция), проникнутых духом индетерминизма и субъективно-идеалистическими тенденциями.

  Социальная практика эпохи империализма и развитие науки давали всё более обширный материал, подтверждающий сложный, неоднозначный характер процессов Р. и их механизмов. Прежде всего было опровергнуто характерное для позитивизма представление о Р. как о линейном прогрессе, вытекавшее из концепции строго линейного направления времени. Практика социальных движений 20 в. убедительно показала, что исторический прогресс достигается отнюдь не автоматически, что общая восходящая линия Р. общества есть результат сложного диалектического взаимодействия множества процессов, что среди этих процессов есть и такие, которые либо ведут в сторону от прогресса, либо даже регрессивны. Всё это выявило непосредственную связь социального Р. с идеологической борьбой, что стало особенно очевидно в условиях противоборства двух мировых социальных систем — социализма и капитализма. В такой ситуации подлинно прогрессивное Р. общества выступает как результат целенаправленной деятельности народных масс, опирающейся на объективные законы истории. Поэтому в современную эпоху прогрессивное Р. неразрывно связано с идеологией марксизма-ленинизма, с научно обоснованным социальным управлением, способным вырабатывать адекватные цели Р. и обеспечивать их реализацию.

  Расширились представления о Р. как в естественных, так и в общественных науках. Если 19 в. был преимущественно. веком освоения самой идеи Р. и утверждения эволюционных схем мышления, то в 20 в. предметом изучения становятся прежде всего внутренние механизмы Р. Например, Дарвину для формулирования теории органической эволюции было достаточно указать на естественный отбор как на основной фактор эволюции, действующий через наследственность и изменчивость; это успешно объясняло схему эволюционного процесса в целом. Биология же 20 в. изучает конкретные механизмы наследственности и изменчивости. От анализа общей схемы процесса Р. она переходит к анализу его внутренней структуры и условий его протекания. На этой основе возникает современная т. н. синтетическая теория эволюции в биологии (см. Эволюционное учение).

  Такая переориентация существенно обогатила общие представления о Р. Во-первых, биология, а также история культуры показали, что процесс Р. не универсален и не однороден. Если рассматривать крупные линии Р. (такую, например, как органическая эволюция), то внутри них достаточно очевидно диалектическое взаимодействие разнонаправленных процессов: общая линия прогрессивного Р. (см. Прогресс) переплетается с изменениями, которые образуют т. н. тупиковые ходы эволюции или даже направлены в сторону регресса. Более того, в космических масштабах процессы прогрессивного и регрессивного Р., по-видимому, равноправны по своему значению.

  Во-вторых, анализ механизмов Р. потребовал более глубокого изучения внутреннего строения развивающихся объектов, в частности их организации и функционирования. Такой анализ оказался необходим и для выработки объективных критериев, позволяющих реализовать количественный подход к изучению процессов Р.: подобным критерием обычно служит повышение или понижение уровня организации в процессе Р. Но проблематика организации и функционирования оказалась настолько обширной и разнообразной, что потребовала выделения особых предметов изучения. На этой основе в середине 20 в. наметилось известное обособление тех областей знания, которые заняты изучением организации и функционирования развивающихся объектов. Методологически подобное обособление оправдано в той мере, в какой процессы функционирования действительно составляют самостоятельный предмет изучения, если при этом учитывается, что получаемое в итоге теоретическое изображение объекта является частичным, неполным. Однако в некоторых научных направлениях этот функциональный аспект был гипертрофирован в ущерб аспекту эволюционному. Это свойственно, в частности, многим представителям структурно-функционального анализа в буржуазной социологии, а также некоторым сторонникам структурализма, отдавшим предпочтение структурному плану анализа перед планом историческим. Такая позиция породила дискуссии о приоритете структурного или исторического подхода (особенно активно развернувшиеся в исторической науке, этнографии и языкознании, но затронувшие также и биологию). Хотя многие вопросы здесь нельзя считать решенными, сами дискуссии и практика современных исследований показывают, что как аспект Р., так и аспект организации могут иметь вполне самостоятельное значение при изучении развивающихся объектов. Необходимо только учитывать реальные возможности и границы каждого из этих двух подходов, а также тот факт, что на определённом этапе познания возникает потребность в синтезе эволюционных и организационных представлений об объекте (как это происходит, например, в современной теоретической биологии). Для реализации подобного синтеза важное значение имеет углубление представлений о времени: само по себе различение эволюционного и структурного аспектов предполагает и соответствующее различение масштабов времени, причём на передний план выступает не физическое время, не простая хронология, а внутреннее время объекта — ритмика его функционирования и Р.

  При оценке перспектив построения синтетических теорий развивающихся объектов следует учитывать, что техника анализа процессов функционирования более развита, чем техника исследования процессов Р. (это объясняется большей сложностью последних). Поэтому одна из важных методологических задач — совершенствование представлений о структуре и механизмах процессов Р., об их взаимосвязи с процессами функционирования.

  Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. , 2 изд., т. 20; Ленин В. И., Философские тетради, Полное собрание соч., 5 изд., т. 29; Асмус В. Ф., Маркс и буржуазный историзм, М. — Л., 1933; СеверцовА. Н., Морфологические закономерности эволюции М. — Л., 1939; Грушин Б. А., Очерки логики исторического исследования (процесс развития и проблемы его научного воспроизведения), М., 1961; Богомолов А. С., Идея развития в буржуазной философии 19—20 вв., М., 1962; Шмальгаузен И. И., Проблемы дарвинизма, 2 изд., Л., 1969; Гайденко П. П., Категория времени в буржуазной европейской философии истории XX века, в книга: Философские проблемы исторической науки, М., 1969; Принцип историзма в познании социальных явлений, М., 1972; Майр Э., Популяции, виды и эволюция, пер. с англ., М., 1974.

  Э. Г. Юдин.

Разво'д, см. Расторжение брака.

Разво'д карау'лов, смотр караулов, наряжаемых ежедневно от войск гарнизона или внутри части. Р. к. заключается в проверке готовности караулов к несению службы, в переходе их состава в подчинение соответствующим лицам, в предоставлении караулам права смены старых караулов. В Советских Вооруженных Силах Р. к. производится дежурным по караулам [внутренних (корабельных) караулов — дежурным по части]. Порядок Р. к. в русской армии и на флоте впервые был установлен воинским уставом 1716.