Вначале рыбообразная фыркала, но, когда искин откалибровали по её истории жизни, и отрисовали её жизненный путь, то девчонка была очень удивлена, просто нет слов как. Карты дальних мест были не идеальны, но все владельцы стигматов в колонии делились информацией приходя из долгих путешествий. Всегда старались по максимум использовать время тинга, когда все земли открыты и молодые восходящие не только шли к центральному древу, но и смотрели по сторонам, зачастую через приборы видеофиксации. С ближайшей местность было просто идеально. В радиусе пятисот километров было жизненное пространство земной колонии и тут картография имела жизненное значение и давно стала цифровой картой, по которой наводили управляемые боеприпасы. В распоряжении землян были ракеты, беспилотники и даже имелся управляемый снаряд, который летел всего на пятьдесят километров, зато боеприпас в тонну можно было с помощью электроники положить в круг несколько метров.

Базу данных регулярно обновляли, проводя разведывательные полёты на Грифонах. Кстати, был один Клюван, но его берегли. Он был намного больше Грифонов, его защитили дополнительной бронёй, рунными усилениями, древними артефактами и он почти не летал. Но основную информацию получали от беспилотников и разведывательных групп. У многих восходящих были летающие руны существа, совершавшие огромные полёты и через них создавали карты, не меньше, чем с помощью техники. Вопросу картографии уделялось много внимания. Точно зная, где расположились враждебные аборигены, можно было избежать конфликтов и ненужных потерь.

Результат был странный. Координаты места, к которому шла рыбообразная, вроде бы просчитали, но было большое — но. В принципе, не так, чтобы очень далеко, однако нас разделяла полоска воды километров в сто. Огромная водная территория вклинивалась в круг полоской около ста километров, доходя практически до самого центрального древа. Плоскогорье землян находилась в полусотнях километров от берега моря, на котором располагалось небольшое укреплённое поселение. Само море находилось под ледяной коркой и располагалось вне светового круга, а под игг-свет попадал всего небольшой залив.

Ближе к центру жизнь кишела. По мере отдаления от центра круга всё меньше народа пытались плавать по воде. Исключение составляли только пара племён морских волков из Людей Моря, и то, они доплывали только до середины теневых земель, где ветра становились совсем злыми, волны огромными, морские чудовища совсем здоровенными. Изредка, из земель ночи появлялись животные такого невообразимого размера, что даже многомачтовые корабли мореходов однозначно воспринимали как добычу. К этому надо прибавить льдины, приносимые со стороны вечной ночи, куда уходило водное пространство. Бывало, море просто превращалось в кашу из ледяного крошева. Совсем близко к кругу вечной ночи водная поверхность была покрыта льдом из нагромождения торосов, ледяных трещин и снежных заносов.

Была ещё одна странность. Вместо тёплого озера, где весело плещутся водоплавающие, искин упрямо рисовал угрюмую цитадель, окружённую рвом, среди ледяного бурана. Если я лично допускал, что сверху холод, а вода подогревается теплом геотермальных источников, то ледяная корка и мрачные стены, выдаваемые искином, в моё понимание не укладывались вовсе.

Отбросив разность понимания электронного мозга и воображения, решили перейти к конкретике. Было два варианта, либо уходить значительно ближе к центру круга и там пересекать водную преграду и возвращаться обратно, либо через ледяные пустыни вечно замёрзшей воды, практически по границе ночи и зон обитания червей. А это было ещё дольше и опасней.

— Есть ещё один вариант. По прямой, на Ледоколе. Сейчас похолодало, айсбергов и крупных льдин не приносит, а лёд ещё не окреп. В штормах окно в две недели. Думаю, успеем, — задумчиво сказал Вепрь.

Вначале я думал, что ослышался.

— На Ледоколе? — решил я уточнить информацию.

Вепрь улыбнулся:

— Ничего ему не рассказывайте. Пусть сюрприз будет. И в вокс не смотри.

На этом совещание и завершили, а я изнывал от любопытства, готовился, но честно терпел, а через день мы отправились в порт.

Я с интересом смотрел на всё это из окна небольшого состава. Сюда ходила вагонетка с десятком грузовых вагонов и одним пассажирским. Всё было крошечно, и высота вагона была ровно чтобы сидеть, а внутри передвигались согнувшись. Была ещё одна ветка, идущая к горному массиву, тоже в этой стороне, где добывали большинство минералов. Поезда хватало чтобы увезти смену и то, что за это время добыли. Небольшое транспортное средство бодро неслось на рельсах через туннели и по мостам, нависающими над пропастями, и собранными из металлоконструкций, в основу которых как правило входили те самые трубы, что использовались для орудий главного калибра. Обратил внимание на то, что во многих местах пролеты были обварены решётками.

У меня даже появился экскурсовод. Вильгельм, как звали сидящего рядом улыбчивого парня, желал со мной познакомиться и был рад общению с героем, который Народу Разлома столько гадостей сделал. Он у разломников был некоторое время трелем, пока его не забрали в ходе весёлой спецоперации.

— Здесь полно дрейков, горных варанов и прочей живности. Вырастают такие здоровые, что пытаются нападать на поезд. Гоняем, но всякое бывает. Даже тенехватов видели размером с карха, — объяснял он мне, решив рассказать всё и сразу, когда увидел мою вращающуюся во все стороны голову.

— А это что? — указал я на одинокую будку из бетона, стоящую просто так на горе.

— Посты ПВО. Всё на автоматике. Со стороны гор места совершенно непроходимые. В горах полно разной живности, включая очень крупных теневых тварей, и пройти практически невозможно. По крайней мере бесшумно, не затеяв драку, но есть летающие руны существа, на которых летать можно. К нам несколько раз залетать пытались.

— Понятно. То-то я смотрю решётки странно наварены.

— Ага, раскорячиваемся как можем. Радар малоразмерных целей, содержащих А-фактор. Это чтобы летунов со звёздной кровью видеть.

Я сразу узнал очертания рабочей зоны, но никогда не видел наваренную геометрию из обычных стальных прутьев и свёрнутой проволоки.

Вильгельм не умолкал не на секунду, рассказывая так, что даже видевшие всё это работяги, которые ехали вместе с нами, притихли и слушали экскурсию.

Порт располагался в разломе скал, образовывающих небольшую, но достаточно глубоководную бухту, с примыкающим с одной стороны пляжем. Со всех сторон поднимались практически вертикальные кручи, заселённые дрейками, горными варанами и бесчисленной теневой живностью сотен видов. Не смотря на холод, все скалы обросли густой растительностью и флора цеплялась за каждый выступ. Внутреннее пространство бухты состояло из залива с пляжем, глубоководным фарватером и довольно большого пространства, состоящего из нескольких уступов, возвышающихся один над другим.

Около причала был пришвартован небольшой флот земной колонии, а один парусник Людей Моря, который был вытащен из воды, стоял на берегу. Я сразу понял, что это они. Как объяснил разговорчивый парень, сидящий рядом, что морские волки вели торговлю и уже собирались уплывать, но лёд на открытой воде стал чуть раньше, а бухта промёрзнет позднее. Они решили, что поживут в колонии космо, постоянно нуждающейся в работящих и хорошо оплачиваемых руках.

— А это площадка для Грифона, там грузовые склады, сюда машины нормально долетают, но грузы перевозим по железной дороге…

В море ловили рыбу, рядом, почти у берега были обширные отмели, образованные древними руинами, где добывали множество полезных ископаемых, а в воде жили аналоги камнеедов, миллионы лет жрущих древние камни. Здесь были целые залежи полезнейшего сырья, которым закармливали местные репликаторы. Как и на суше, подводные руины содержали множество полезных материалов, а древние артефакты попадались намного чаще, сохранившиеся в неприкосновенности под толщей воды. Люди Народа Воды эти холодные места не жаловали, а остальные просто не могли добраться до развалин, укрытых ледяными глубинами.