Подпихнул Цветущую в Ночи, схватил ящик и прыгнули в портал, который тут же захлопнулся. Я чувствовал, как среди горящего наверху камня кричал знакомый шёпот, но мы были уже на другой стороне круга. Пропустив меня последним, волокущим коробку, проход схлопнулся и оборвал давящий ментальный вопль.

Мы бежали по ставшему льду озера к подземному храму. Проскочив по знакомым коридорам, я оказался посреди огромного котлована. Давящий холод ещё не добрался до укрытой от ветра ямы, размером с поселение. Здесь было относительно тепло, холодящий ветер только промораживал до костей, но не обжигал ледяным дыханием и было полно луж, покрытых тонкой ледяной коркой. И, я, почувствовал. Оно неслось сюда, неумолимо, наплевав на всю осторожность. Нечто падало с невообразимой высоты, прорывая атмосферу горящим факелом, разрубая рунами саму метрику пространства.

Цепь событий замыкалась. «Ладно, в следующий раз обязательно», — произнес я золотому семени, и швырнул в лужу с плавающими льдинками. Затем вдавил светящееся яйцо подошвой башмака в грязь. Сдёрнул с шеи Нимфеи амулет быстрого роста.

— Беги, — сказал замершей рыбе.

— Не надо. Я не… — начала она, но замерла.

Огромный червь бросился на неё, но на секунду замешкался, натолкнувшись на тело Туга. Здоровяк, словно разогнанный состав грузовой монорельса грохнул всей массой тела в чёрную тварь, спасая Цветущую в Ночи, отводя удар и получая страшные раны. Он появился из неоткуда, как будто специально ждал и знал. А может знал и действительно ждал? Когтям твари не хватило микрона, чтобы зацепить рыбообразную, а потом, разрывая плоть чёрной твари и ломая хитин, на червя всей массой грохнул Плешивый.

— Беги! — Заорал я, а девчонка понеслась к одному из проходов.

«Прости Плешивый», — мысленно прошептал я. Всюду открывались порталы, из которых вываливались и вываливались черви. Чёрная руна на себя. Позор и традиционные гадости завопил мне имплант, транслируя длинную, но не очень содержательную и традиционно повторяющуюся речь Наблюдателя о недопустимости активации чёрной руны. В прошлый раз я был в шатре, и, наверное, поэтому не обратил внимание, но да, действительно, свет далекого игг-древа стал в разы ярче, а затем резанул в глаза, запалил кожу. Я сжал в руках ненавистный медальон быстрого роста и со всей яростью атаковал золотое семечко, тысячекратно усилив.

Вверх взметнулось огромное бревно, раскидывая десятки и сотни ветвей, обрастая листвой. Землю вспучило корнями, расшвыривая камни, ствол расширился со скоростью бегущий по своим делам грузовой платформы, и я почувствовал удар в грудь. Меня откинуло набирающим рост исполинским древесным монстром, тянущим свои ветви в небо к стратосфере. Имплант сообщал, что полностью заблокировал болевые ощущения, а я чувствовал, как под светом молодого игг-древа моя кожа горела, мышцы растворялись, а волосы опали пеплом. Потом зрение отключилось. Последнее что я подумал, — «Какое-же оно огромное».

Место было отличное. Здесь было множество рек, которые наполовину покрыты льдом, резкий ветер, огромное плато, лысая каменистая почва и довольно далеко от основного свечения центрального древа. Огромные просторы, почти у границы абсолютной ночи. Эти земли, отлично осветились бы малым древом. Вокруг было множество маток червей, прижившихся в расщелинах скал. Чем мне место посадить, расширив свет круга? Он это знал, но почему не сказал ей? Она так много хотела ему рассказать и сделать. Так нельзя!

Нимфея Цветущая в Ночи рыдала, стоя на коленях, под светом выросшего за секунды огромного древа. Малое игг-древо родилось сразу взрослым, повинуясь чудовищной мощи Архераила, сгоревшего в его свете и не оставившего даже тени. Почему он ей не сказал? Страшное существо спешило и падало с неба, но не успело на долю секунды. Такого не бывает и быть не может. Древо появилось сразу взрослым и сдавило жуткое создание своим светом, а в голове девушки орали и угрожали.

— Скоро деревья заснут, и я накажу, так как ты этого достойна. Я буду наказывать вечно.

— Я! Буду! Вечно! -зло прошипела Нимфея Цветущая в Ночи, не хуже змей на голове её подруги, вставая с колен и распрямляя спину.

Она стояла и смотрела на уходящий свет центрального дерева, который затухал, а свет нового, выскочившего из земли, и раскинувшего ветви, набирал силу. Мудрая Гадюка говорила такое слово как «противофаза». Что точно обозначало это слово она не знала, но запомнила. Она ей объясняла по-простому, что когда гаснет день, то начинается ночь. Это было ещё большим великим чудом, чем сразу взрослое дерево. Свет был в противофазе. Что за жуткую руну применил Архераил и почему дерево разгоралось светом, когда остальные деревья круга должны были уступать место темноте? Этот странный и по-своему сумасшедший, с гвоздём в голове, подарил новому ростку силу и защиту. Её земля никогда не будет в темноте. Днём его будет охранять свет центрального дерева, а ночью оно сможет за себя постоять самостоятельно, вспыхивая ночным светилом.

Она стояла и смотрела на поднимающиеся, и тянущиеся вверх ветви. За минуту оно стало почти таким же, как молодые деревья круга и даже, наверное, больше. Всё пространство было залито ярчайшим утренним светом, а в дали почти потух свет центрального светила круга. Лед на реках плавился и хрустел, тысячи козявок, спящих долгие годы в морозной тьме теневых земель, выползали. Она чувствовала, как под землей пробуждаются миллионы и миллиарды семян, ростков и корней, почувствовавших тепло и желавших вырасти и стать могучими деревьями. Под водой забурлила жизнь и скоро эти места станут лучшим богатством на всех теневых землях.

Пришло сообщение Наблюдателя: «Восходящая, тебя выбрало молодое древо. Ты теперь хранительница этой земли и твоя судьба и судьба нового ростка навечно связаны. Нимфея Цветущая в Ночи, теперь твоя душа, твоё тело и твоя жизнь будут одним целым».

Новая золотая восходящая, хозяйка нового дерева, смотрела на свернувшееся в непроницаемый кокон чудовище. Ей угрожали, её ругали, просили и хотели купить. Это было неправильно, неестественно, никогда и нигде не могло быть такого, потому что этого не могло быть никогда и нигде, но она знала, что это есть. Нимфея расцвела в ночи, освещая новый дом для всех светом нового древа. Её новое тело сияло золотыми атрибутами и под тёплым светом её древа найдётся место всем.

Черная и страшная воля где-то там орала, кричала, шептала, пыталась лезть в разум, но малое древо набравшее силу, крепко связывало светом. Нечто, лицо которого даже при заливавшем всё свете древа не было видно, орало и грозило, но даже оно понимало, что происходит. Это дерево было особенным, иным, необъяснимым, а она не та прежняя, зашуганная соплеменниками и озлобленная девчонка из рыбьего племени. Чудовищной силы тварь огораживало стеной любви, спокойствия и уверенности, отшвыривая всё лишнее, грязное и выжигая кокон, из которого оно не сможет выбраться никогда, пока есть этот мир, пока есть свет игг-древ.

Около неё открылся портал, а из него, шагнул воин в чёрной броне. Свет жёг его, но он был силён и рванулся к новой хозяйке дерева. Нимфея ничего не успевала сделать, но злилась и ненавидела как никогда в жизни. Бросившегося на неё чёрного бойца смяло, разорвало и разметало. Огромный, полупрозрачный медвегрыз, в полтора раза больше, чем раньше, сделал флегматичную морду и традиционно плюхнул задницу, подгрёб лапой кусок разорванного, шипящего под игг-светом тела и начал неспешно жевать.

Аспект пробужден! Медвегрыз Плешивый. Качество: Золото.

Она зажмурила глаза и слилась мыслями со светом нового древа. Теперь под кроной молодого, разрастающегося с невероятной скоростью дерева никто не сможет пользоваться порталом. Все, кто хочет прийти, должны будут пройти сквозь свет.

Существо, схваченное вечным светом и попеременно удерживаемое сияющим в ночи новым ростком, выросшим за секунды и светом главного игг-древа, вопило, угрожало и пыталось вырваться, но что оно могло сделать ей, Цветущей в Ночи, хозяйке золотого дерева? Губы непроизвольно сжались, а глаза стали узкими щёлками.