«Ты будешь командовать кораблем Вивиан?» — не поверила Франческа.

Сайрус кивнул, каменея лицом. «Я буду командовать флагманом новой империи».

«Сайрус! — торопливо вывела Франческа. — Ты нужен Вивиан как источник сведений о Никодимусе. Возможно, поэтому она тебя и назначила».

«Она назначила меня, потому что я помогал ей в поисках и уничтожил два вражеских истребителя во Второй осаде Авила».

«Да, это само собой. Ты герой штурма, спору нет. Но… ведь Вивиан с Сайрусом встанут по разные стороны баррикад. И тебе придется сражаться против нас».

Сайрус застыл. «Нас?»

Франческа почувствовала бегущий по коже холодок, но кивнула.

«Тебя и Никодимуса?»

«Да».

«Это у вас взаимно?»

«Надеюсь».

Сайрус долго сидел не шевелясь. «Я всегда любил тебя, только никогда не понимал за что».

Франческу пробрал озноб.

Дрожащими руками Сайрус разгладил лоскут. «С тобой у меня не было ни минуты покоя, сплошная болтанка, встряски, как будто летишь сквозь грозу. Я думал, что остаюсь с тобой вопреки этим громам и молниям, но, похоже, именно они меня и влекли. Ты манила меня, как манит небо. Я оставил тебя ради восходящих потоков, надеясь воспарить, — там мне и следовало оставаться. Эх, если бы только… — Он поднял на нее темные от горечи глаза, но тут же смягчился. — Прости. Может, оно и к лучшему, что грядущий раскол разведет нас по разные стороны».

Франческа кивнула скованно, стараясь не меняться в лице и не выдать себя влажным блеском на ресницах. «И ты меня прости».

Дверь скрипнула зеленым. На пороге стоял молодой кузнец. «Мне пора, — написала Франческа. — Наш караван уходит».

Сайрус посмотрел на кузнеца, потом снова коснулся лоскута на столе: «Счастливо тебе. Теперь мы, наверное, не скоро встретимся».

Франческа вздохнула поглубже. «И тебе счастливо, Сайрус. Я буду радоваться, представляя тебя в небе. — Она помедлила. — Но если ты будешь командовать кораблем Вивиан, надеюсь, мы не встретимся никогда».

Остров Звездопада разрастался на горизонте. Лесистые склоны круто уходили вверх, сменяясь каменистыми вершинами, над которыми кружили стаи чаек. На высокой террасе северного склона возвышалось несколько граненых белых башен. Франческа проводила взглядом сорвавшийся с одной из них золотой росчерк колабориса.

По сравнению с громадными куполами Астрофела и пронзающими облака шпилями Звездной академии цитадель Звездопада выглядела крошечной и невзрачной, но Франческе, стоявшей на носу корабля рядом с Никодимусом, она все равно показалась прекрасной. И все же, как ни старалась Франческа сосредоточиться на лесистом острове и древних стенах, тошнота плескалась внутри, как вино в кувшине. Никогда прежде ее так не донимала морская болезнь, почти ежеутренне заставляя отдавать весь съеденный завтрак бурлящей за бортом волне. К счастью, днем тошнота, как правило, отпускала.

Пятидесятитрехдневное путешествие подходило к концу. Такой разбитой и усталой Франческа не чувствовала себя еще никогда. Вещие кузнецы и друиды в большинстве своем признали Никодимуса предводителем, однако радикальные круги в Лорне и Драле — не желающие становления Лиги Звездопада, которая грозила прекратить их извечные междоусобные войны, — дружно на него ополчились.

В Небесном лесу караван едва унес ноги от дральского лесного божества — огромного древоподобного монстра, заскорузлые корни которого, словно щупальца, хватали всех без разбора, а с ветвей сыпался дождь стрел, выпущенных засевшими там лучниками. В Городе Дождя Никодимуса пырнул в спину наемный убийца. К счастью, металлические чары развеялись раньше, чем клинок успел нафаршировать какографа тончайшими иглами.

После этого лорд-губернатор Нагорья приставил к Никодимусу конный караул с серафимом (бесполым полубогом, подчиняющимся металлическому небесному покровителю Лорна). Но в десяти днях пути от города настроенные против Лиги пограничники разобрали кусок Ричардовой стены, впустив в брешь ликантропов из Камышового леса. Волки прикончили двоих спутников Никодимуса и перевернули несколько повозок. В суматохе Шеннон сломал левую ключицу — опасное увечье для немощного старика. Никодимус с Франческой окружили его неусыпной заботой.

В Небословье повстанцы подожгли корабль, который должен был отвезти Никодимуса и остальных на остров Звездопада. Следующим вечером губернатор тайком провел отряд на лорнский военный корабль, отбывающий с утренним отливом. Только в море Франческа с Никодимусом наконец смогли спокойно обсудить авильские события. Дважды заходили горячие споры о том, действительно ли им уготовано развязать планируемое Тайфоном Разобщение. Никодимус считал, что вполне вероятно, Франческа эту мысль всячески отвергала.

Как ни мучила морская болезнь Франческу, Шеннону приходилось в разы тяжелее. И без того вялый аппетит старика пропал совсем, ключица никак не желала срастаться. Когда среди матросов началась эпидемия кашля, Шеннон слег с лихорадкой и начал харкать темной мокротой. Франческа ухаживала за ним, Никодимус заглядывал при каждой удобной возможности. Наутро, когда впереди показался остров, жар усилился, и Франческа с Никодимусом не отходили от постели Шеннона, пока крики «Земля!» не позвали их на палубу.

«Мне страшно за Шеннона», — написала Франческа, когда корабль входил в широкую гавань у острова. На дальнем берегу уже показались крупные портовые города — около полусотни беленых прямоугольных домов под тростниковыми крышами.

Никодимус встревоженно посмотрел на Франческу. «Я ошипся? Мне ни удалос убрать язвы?»

«Нет, ты устранил все до единой. Но как ты и боялся, вернуть здоровье, подточенное за десять лет сопротивления болезни, не в твоих силах. Проклятье ускорило процесс старения. Сердечные клапаны потеряли эластичность да и сам миокард истощился, а организму приходится тратить последние силы на борьбу с инфекцией в легких».

«Что мы можим сделать?»

Франческа повернулась к Никодимусу. «Боюсь, ничего. Только обеспечить ему покой и молиться».

«Ты уже видила? В своем прагнозе?»

Франческа покачала головой. «Он может справиться… Но смертельная опасность все равно никуда не уйдет».

Никодимус кивнул горестно и только обнял ее покрепче.

Час спустя два матроса доставили их на шлюпке к причалу, где уже выстроились волшебники, и гостей с положенными у академиков церемониями препроводили в белокаменную цитадель с зелеными коврами газонов. Пока Франческа отдавала указания, как лучше перевезти Шеннона, Никодимус беседовал с деканами и сановниками.

Когда Франческа вернулась к процессии, Никодимус разговаривал с двумя волшебниками рангом пониже — высоченным верзилой и другим, явно моложе, с редеющими каштановыми волосами.

Верзилу, как выяснилось, звали Джон Звездопад, но это сейчас, а раньше он именовался Простаком Джоном и жил в одной башне с Никодимусом и другими какографами Звездной академии. Второй, Деррик, тоже какограф, присутствовал когда-то на первом и единственном проведенном Никодимусом занятии. Оба перебрались в цитадель Звездопада, когда Звездную академию прибрала к рукам антипророческая фракция. Франческа, хоть и не чуяла под собой ног от усталости, была рада встретить кого-то из прежней Никодимусовой жизни.

Какографы, между тем, готовы были предаваться воспоминаниям и наверстывать упущенное за годы разлуки хоть до утра, но услышав, что Шеннону хуже, Джон с Дерриком тотчас заторопились к своему бывшему наставнику.

Никодимус охотно бы к ним присоединился, однако его и Франческу высокие чины потащили на долгий и скучный торжественный ужин.

Когда удавалось выкроить минутку между разговорами с волшебниками, Никодимус рассказывал Франческе про уже замеченные им в новом прибежище интриги. Одна клика, подкупленная Астрофелом, похоже, установила за ним слежку, тогда как другая шпионила за Вивиан. Кто-то из деканов шепнул, что Вивиан опустошает астрофельскую казну, строя грамматические школы и — зачем-то — печатные станки. Что побудило ее вкладывать огромные средства в производство немагического текста — загадка.