Они резко замерли на углу, за который свернули дети. Сайрус осторожно заглянул в проулок. Сперва он не разобрал ничего. Дома здесь выгорели почти дотла, оставив лишь частокол покореженных опор и печных труб.

Среди разрухи выделялось одно крупное песчаниковое здание — храм, судя по куполу. Часть стен обвалилась, обнажив выеденное пламенем нутро. Обугленные стропила громоздились в беспорядке — и как раз под одним из поваленных бревен исчезала детская фигурка.

Сайрус с Франческой ринулись туда.

— Потише, — шепнула Франческа, когда они подобрались к выгоревшему зданию. — И приготовь защитные заклинания.

Сайрус проворно вплел в мантию защиту. Теперь в случае касания клинком абзацы сомкнутся, делая ткань непроницаемой, как броня.

— Я пойду первым.

Франческа, покачав головой, показала на свою мантию.

— В черном здесь я.

Сайрус попытался возразить, но она уже перешагивала через обломки, пробираясь в здание. Сайрус посмотрел на свои рукава, светящиеся голубым текстом, прикидывая, сколько защитных мер удастся выжать из такого минимума ткани. Вот был бы змей…

В храме стояла глухая тишина, которую нарушало только их собственное учащенное дыхание. Сайрус не сводил глаз с пробирающейся вперед Франчески. Что-то зашелестело, будто высыпаемый из мешка песок.

Франческа исчезла.

Нет, не потому что шагнула в темноту. Сайрус по-прежнему различал смутные очертания щебня и балок впереди. Она буквально растворилась, словно провалившись в параллельный мир.

— Фран! — прошептал Сайрус, протягивая руку.

Голубеющие в рукаве фразы тотчас померкли. Сайрус отдернул руку, будто от огня. В сумеречном полумраке магический текст проступил снова.

— Святой канон! — ругнулся Сайрус. — Фран? — Тишина. — Франческа? — По-прежнему тишина.

Подобрав с земли какую-то головешку, он швырнул ее через порог. Головешка глухо шлепнулась в темноте.

Сайрус вновь вытянул руку — и вновь магический текст в рукаве погас. И тут он догадался. Темнота. Она заряжена разоружающим заклинанием, и чем-то еще… чем-то, что поглотило Франческу.

Он отшатнулся, отходя подальше от порога, в плотные уличные сумерки. Нужно где-то раздобыть источник света и пронести его в храм. Сайрус обернулся — и оцепенел.

Справа и слева стояли два человекоподобных создания — мускулистые голые торсы цвета кобальта, светлые волосы стянуты в длинный конский хвост. Не ликантропы. У одного на щеке бледный шрам. Оба вооружены топориками и напружинены.

Сердце бешено забилось, лбу под тюрбаном стало жарко.

Одно из существ оскалило острые, как у пилы, угольно-черные зубы и взмахом топорика приказало Сайрусу идти в храм, в темноту.

Ни за что. Там мантия потеряет всю магическую силу. Как тогда вызволять Фран?

Сайрус напрягся, готовясь к бою, но сердце по-прежнему колотилось, а из-под тюрбана текли капли пота. Грудь вдруг словно стрела пронзила.

Сайрус похолодел. Как он мог забыть…

Наверное, удавка уже сжимает коронарную артерию, не получая сигналов от Франчески.

Машинально схватившись за сердце, Сайрус осознал, что опаснее всего сейчас не эти двое с топориками и не темнота за спиной.

А заклинание, сдавившее жизненно важный кровеносный сосуд.

Один из противников, подскочив, обрушил топорик Сайрусу на плечо. Сомкнувшийся текст в мантии сослужил свою службу исправно, сыграв роль брони, однако от удара Сайрус попятился. Вытащив из мантии несколько абзацев, он оглядел нападающих, надеясь запустить текст в их одежду и обездвижить. Но на них были только кожаные штаны до колен, ни единого клочка ткани. Сайрус сдавленно зарычал от досады. Предусмотрительный пошел преступник…

Стоявший слева взмахнул высоко занесенным топориком — Сайрус пригнулся и попытался ударить обидчика, но в живот ему врезался обух второго топорика. Защитный текст, настроенный лишь на режущую кромку, на тупой удар не среагировал, и у Сайруса перехватило дыхание.

Оба противника наступали, сверля Сайруса холодными золотистыми глазами. Один что-то сказал. Другой ответил.

Сайрус шагнул к правому, но тот отступил, а другой тем временем рубанул Сайрусу по бедру. Заклинания сработали, однако Сайрус снова попятился по инерции. Противники теснили его в храм, в темноту, кишащую неизвестными чарами.

Один из противников шагнул вперед, занося топорик над головой. На этот раз Сайрус, намеренно качнувшись навстречу, выставил блок и встретил лезвие предплечьем. От удара, хоть и смягченного защитными заклинаниями, руку словно молнией прошибло. Противник замер. Сайрус отредактировал полу мантии, выпуская текстовый вихрь из ткани, и взлетел вверх.

В левую ногу врезался какой-то прицельно пущенный снаряд, и она онемела от удара, но Сайрус был слишком занят редактированием своего импровизированного прыгошюта. Описав дугу в воздухе, он ловко приземлился на каменную дымовую трубу.

Внизу грохнуло. Опустив взгляд, Сайрус увидел топорик, подрагивающий в подпирающем трубу брусе.

Кто-то крикнул повелительно. Голос мужской, человеческий. Сайрус обернулся, но разглядел только разрушенный храм и темнеющий щебень. Непонятных созданий и след простыл.

В груди снова будто кинжал провернули, и Сайрус задохнулся от боли. Через каких-нибудь четверть часа — может, меньше — Франческина удавка его прикончит.

На небе зажигались первые звезды. Сайрус судорожно заметался взглядом по окрестностям в поиске источника света. На севере подмигивала факелами городская стена. Слишком далеко. Он умрет на полдороги. На юге сплошная путаница неосвещенных закоулков — и только чуть поодаль темноту разрывал залитый теплым оранжевым сиянием прямоугольник. Рыночная площадь.

Подобрав полы мантии, Сайрус прыгнул с трубы и полетел по улице. Вслед ему закаркали обалдевшие от такого нахальства вороны, а когда он приземлился на булыжную мостовую, встретили испуганным гвалтом дети.

Поспешно отредактировав прыгошют обратно в мантию, Сайрус кинулся бежать. На рынке толпились каники, торговцы предлагали медовые коврижки и мясо на шампурах. Прилавки с утварью почти все уже опустели, но торговка лампами, к облегчению Сайруса, еще работала. И несколько светильников даже горели зазывно.

— Масло и огниво! — выпалил Сайрус, нащупывая на поясе кошель. — Быстрее, иначе реквизирую именем канонистки.

Торговка — дородная женщина с круглым лицом и проседью в черных волосах — тут же достала требуемое. Сайрус выложил на прилавок три серебряных соверена — переплатил, конечно, однако торговаться сейчас некогда. Женщина сгребла монеты и вручила ему тяжелую флягу. Только теперь Сайрус спохватился, что сердце уже должно было зайтись от невыносимой боли. Вслед за флягой торговка передала ему кремень и изогнутое кресало.

Сайрус поспешил обратно. Над рынком медленно описал полукруг дозорный змей. Подсвеченное иерофантскими заклинаниями крыло светилось в сгустившихся сумерках, словно лоскут лучезарного неба. Похоже, кому-то из дозорных надоело парить вдоль городской стены, высматривая ликантропов в высокой траве, и он решил заложить крюк. Надо будет сказать пару ласковых командиру эскадрильи насчет дисциплины… если, конечно, удастся дожить до утра.

Сайрус кинулся по улице к разрушенному храму. Странно, почему сердце еще не отказало после всех эти прыжков, полетов, беготни и нервотрепки? Несколько едва ощутимых уколов не в счет.

Стучит как стучало. Значит… Но как? Как Франческа умудрилась снять заклинание? И когда?

Память услужливо подкинула картинку: они стоят позади курительной, и Франческа, положив руку ему на плечо, говорит: «Теперь я тебе верю». Пальцы с силой стиснули флягу. Ему-то показалось тогда, что Франческа заигрывает, а на самом деле это был жест доверия, убирающий заклинание-удавку. Но почему было не сказать сразу, что поводок обрезан? На это доверия, выходит, не хватило?

Сайруса захлестнули противоречивые чувства — негодование пополам с восторгом. В ладонях возникло забытое ощущение — ее тонкой талии, аккуратной груди, узкого плеча…