Канаи разбудил сигнал тревоги, заставив его очнуться от крепкого сна, и практически до того как он полностью проснулся, он уже скатился с кровати с пачкой серикенов, плотно зажатой в руке. Окно было на месте, дверь, ведущая в остальную часть дома, закрыта. Глубоко вздохнув, он подкрался к окну, и со стены исчезла его тень.

Похоже, что до рассвета оставалось не более получаса, и светлеющее на востоке небо добавилось к смутному огню городских фонарей. В этот час транспортное движение практически отсутствовало: припаркованные машины стояли по обе стороны от проезжей части, и ни на одной из них не горели никакие огни. Дотронувшись до потайного вмонтированного в стену переключателя, Канаи переключил секцию оконного стекла на чувствительность к инфракрасной области спектра. И ничего, все машины, попадавшие в поле зрения, были поставлены на стоянку еще несколько часов назад. Но тревога прозвучала именно с этой стороны дома… Он почти собирался шагнуть к монитору, когда в его поле зрения неожиданно попала уединенная фигура, подходящая к входной двери.

«Лейт», – это была его первая инстинктивная мысль. Но через секунду наблюдений ему пришлось расстаться с этой возможностью. Походка человека не соответствовала кошачьей грации спецназовца: его пугливые взгляды направо и налево вопиюще не походили на непринужденную осторожность, которую проявляли спецназовцы. А это значило, что это также один из товарищей Канаи. И в этот предутренний час, безусловно, он не был желанным гостем.

Он подошел к монитору, сделал запрос на фронтальный вид от дверей с учетом поправки на освещение. Потребуется еще пара секунд, прежде чем человек приблизится на достаточно короткое расстояние, чтобы его можно было как следует рассмотреть. Подойдя к кровати, Канаи заграбастал рубашку и достал спрятанные под подушкой нунчаки. Не отрывая глаз от монитора, он надел рубашку… и беззвучно выругался.

Человек, приближающийся к его дверям, оказался генералом Куином. Дверной звонок прозвучал дважды, причем звонки следовали почти сразу

друг за другом; так механически проявилась нетерпеливость гостя. Сунув нунчаки за пояс, Канаи выключил сигнал тревоги и направился к двери.

– Генерал, – холодно поприветствовал он, отперев и отключив дверь, прежде чем распахнуть ее, – вы что-то рано.

Куин не стал утруждать себя даже намеком на вежливость.

– Канаи, – рявкнул он, протиснувшись между ним и стеной в гостиную комнату, – ты здесь их прячешь? – добавил он, оглядываясь.

– Прячу кого?

– Не изображай из себя невинного, – гневно ответил Куин, снова развернувшись к нему. – Ты знаешь кого – комвзвода Дэймона Лейта и кучку его проказников, вот кого!

Канаи почувствовал, как напряглись мускулы его живота и ему пришлось с усилием заставить их расслабиться.

– Их здесь нет! Жаль, что приходится вас расстраивать.

Куин хрюкнул:

– Что им здесь было нужно?

– Какое вам дело до того, что нужно нашим клиентам? – возразил Канаи.

– Не наезжайте на мою разведслужбу, Канаи. Это не обыкновенные выкачиватели денег, которые попросили вас перерезать горло другим выкачивателям, это – партизаны, которые хотят заново разжечь пламя войны. На твоем месте я бы подумал о том, чем это может обернуться для твоего уютного существования в Денвере.

– Это значит?..

– Это значит, что ты и вся команда Бернарда слишком сильно раскачивает лодку и что она готова потонуть вместе с вами. на борту, – Куин злобно улыбнулся: – Тебя удивляет, что я произнес имя Бернарда? Поверь мне, Канаи, о вашей команде мы знаем все, что только возможно: вы не могли так долго ходить по одному и тому же маршруту, не оставив по пути слишком много следов.

– Возможно, – спокойно, насколько только мог, сказал Канаи. – В таком случае вам дорого обойдется, чтобы получить нечто большее, чем простую информацию.

– Конечно, в этом-то все и дело. Иначе, как ты думаешь, почему мы с вами так долго мирились? Но мы можем, если захотим.

Канаи кивнул:

– Хорошо, считайте что вам это удастся. Если это все, зачем вы приходили, то можете возвращаться.

Куин проигнорировал это предложение. Достав из кармана фотографию, он кинул ее Канаи.

– Ты когда-нибудь видел этого человека? – спросил он.

Спецназовец поймал ее на лету и взглянул.

– Нет, а что я должен был его увидеть?

– Его зовут Аллен Кейн. Лейт не упоминал про него.

– Опять-таки, нет. Что он натворил, что вы так заинтересовались им?

– Другими словами, сколько нам известно? Забудь об этом. Но покуда мы находимся в точке выуживания информации, то скажи мне, что вы собираетесь делать для Лейта и чем он вам заплатил?

Кейн приподнял бровь:

– Как кто-то только что сказал, забудьте об этом. Кажется, вы поистратили свою обходительность, Куин.

Генерал как бы случайно оглядел комнату.

– У тебя хорошее жилище, Канаи, – сказал он. – На самом деле хорошее. Гораздо более приятное, чем камера допросов в Атене, и чертовски лучше выглядит, чем камера в подземелье, – он пристально глянул на Канаи. – Внемли моим хорошим советам и держись подальше от Лейта.

– В противном случае? – мягко поинтересовался Канаи.

– В противном случае, – ответил Куин, – считай, что это угроза или предупреждение, мне плевать, что именно. Но поверь мне, – в последний раз оглядев комнату, он последовал к дверям. И через мгновение ушел. Спецназовец, развернувшись, излил свою еле сдерживаемую досаду, метнув серикен, который наполовину углубился в стену. Звук удара, подобно громовому раскату, разверз тишину комнаты, заглушив даже старинное японское ругательство, которое последовало в том же направлении.

– Хижина должна быть как раз за следующим подъемом, – сказал Гэлвею пилот, пролетев на небольшом вертолете между двумя соснами. – Извините, что приходится скрестись по земле, но мне приходится держаться на такой низкой высоте, чтобы лазерные орудия Рекриллской базы, расположенной к югу отсюда, не засекли наш вертолет, хотя они должны опознать свой собственный летательный аппарат. У меня нет никаких гарантий, что они и с нами обошлись бы так учтиво.

– Ничего, мне и так хорошо, – ответил Гэлвей, тяжело сглотнув. – Мне тоже хотелось бы сохранить себя неиспаренным.

Пилот широко улыбнулся и снова сосредоточил все свое внимание на полете. Пытаясь расслабиться, Гэлвей внимательно следил за расстилающимся перед ними ландшафтом, и через минуту они были на месте.

Слово «хижина» едва ли подходило к открывшемуся перед их взором строению – к этой простоватой одноэтажной берлоге миллионера скорее подходило слово «дворец». Комок в горле Гэлвея вырос еще больше, и он еле сдержался от того, чтобы приказать пилоту набрать высоту и улететь ко всем чертям дальше в Атену. Но вертолет уже начал снижаться над лесной поляной, и из дверей хижины уже можно было видеть выглядывающего хозяина.

Он вышел только тогда, когда вертолет полностью стабилизировался, выскользнув из кабины с наигранной таинственностью.

– Я Джеймус Гэлвей, – назвал он себя, подойдя к хозяину жилища. – Сегодняшним утром я звонил из Атены. Вы префект Айвас Трендор?..

– Старший префект, – кратко представился пожилой человек. – Давно в отставке. Заходите, Гэлвей.

Он проводил Гэлвея в гостиную, которая по размеру не уступала целым апартаментам Гэлвея в Капстоуне, и указал на сплетенную из перьев кушетку.

– Уж лучше бы это было на самом деле так важно, как вы сказали, – предупредил хозяин, сев в такое же кресло рядом с кушеткой. – Я в гораздо меньшей степени хочу впутываться в дела

Службы Безопасности Денвера, чем думает Куин. Я полагаю, что вы не скажете ему о своем визите ко мне?

– Нет, сэр, и как я упомянул сегодняшним утром, я – существенно свободный агент…

– Надо полагать, что это должно пугать Куина до глубины души.

– А я думаю, что это справедливое замечание, сэр. Но я почувствовал, что должен вас увидеть, потому что мне попалась информация, свидетельствующая о том, что вам может угрожать опасность.